Что наши деды и отцы чувствовали в переломные военные моменты своей жизни? Чем руководствовались в своих героических поступках? Письма, дневники, записи, воспоминания – вот источники народной истории. Да, они субъективны, чрезвычайно личностны. Но тем и интересны, тем и привлекательны и для потомка, и для исследователя. Ведь они и есть тот внутренний, жизненный опыт каждого человека того времени, что вырос в целостный духовный мир народа-победителя! Примечательно, что личностные записи зачастую становятся выразителями типичных взглядов и настроений эпохи.
В период Великой Отечественной войны своеобразие этих документов было таково, что они не являлись простым отражением происходивших событий, но сами стали органичной частью, фактом самой жизненной силы народа в годы суровых испытаний.
Особенно показательны в этом отношении фронтовые письма. Мысли и чувства разных людей были так близки, так совпадали их мечты и надежды, такое было духовное родство у товарищей по оружию, что и чужие письма – сугубо личные! – воспринимались как свои собственные. И тот, кто чувствовал, что сам не сумеет так живо и образно передать свое душевное состояние в строчках письма, заимствовал слова у другого. Наиболее яркие письма переписывались и распространялись наравне с полюбившимися песнями. Заменялись лишь адреса и имена, да некоторые детали.
В воинских частях часто бывали случаи, когда бойцы, хорошо владевшие слогом, писали письма по просьбе своих менее грамотных товарищей, по-своему излагая их мысли. Об этом свидетельствует в воспоминаниях поэт-фронтовик Давид Самойлов, упоминая и о существовании такого явления, как солдатские «письмовники». Явление это в чем-то сродни процессу фольклоризации стихов и песен. Недаром же многие фронтовые песни созданы в форме письма к жене или к любимой девушке; известны и песни-ответы бойцам от имени далеких подруг.
Хочется подробно остановиться на одной из таких песен, потому что интересна сама судьба ее, связанная с судьбой человека. Эта песня «Разгоняет коптилочка тьму» на мотив знаменитой «Землянки» (кстати, стихи А. Суркова тоже написаны в форме письма) была обнаружена в экспозиции зала Победы Центрального музея Вооруженных сил в пробитой осколком записной книжке сержанта Дмитрия Власенко. Стихи сразу же привлекли внимание своей образностью и мелодичностью. Начался поиск, выяснение истории песни. В фондах музея оказался значительный комплекс документов о Д. Власенко, который погиб 20 февраля 1945 г. на подступах к Берлину.
7 сентября 1945 г. в газете «Комсомольская правда» под заголовком «Бесстрашный русский воин» было опубликовано письмо старшего лейтенанта Якова Смоляка, в котором приводятся эти стихи, найденные у Д. Власенко после его гибели, рассказывается о подвиге сержанта и о том, как незадолго до своего последнего боя Д. Власенко, вспоминая невесту, сказал стихами:
«...Я хочу даже в крике „Ура!“
Твое имя вперед пронести».
Однако позже выяснялось, что Д. Власенко не является автором стихотворного текста, который следует считать словами фронтовой песни, известной задолго до февраля 1945 г. Подтверждением этому явилась и обнаруженная впоследствии публикация писем лейтенанта Бориса Самойлина своей невесте, в одном из которых, от 9 декабря 1943 г., приводится строфа из этой песни: «На языке крутится наша фронтовая душевная песенка:
О тебе я на фронте грущу,
И тебя после дней боевых
Я в глубоком тылу отыщу,
Если только останусь в живых».
Незначительные расхождения в тексте еще раз доказывают, что песня была известна в нескольких вариантах, как это и свойственно фольклорным произведениям.
Изменение старых песенных текстов, быть может, одно из самых интересных явлений в развитии фольклора военных лет. Наиболее распространенной была замена отдельных строк и куплетов в русских народных, казачьих, старых солдатских и популярных песнях советских авторов. Очень часто сочинялись стихи на известные мелодии любимых песен. Известно множество вариантов стихотворных текстов на одну и ту же мелодию. Так, различные варианты старой шахтерской песни «Коногон» бытовали у представителей разных родов войск, при этом у танкистов, летчиков, моряков, артиллеристов при сохранении основы сюжета – гибели героя песни и описания горя его родных после получения известия об этом – сама сцена гибели каждый раз приводится в соответствие с реальными боевыми условиями, в которых данному роду войск приходилось действовать.
На разных этапах войны имели распространение те песни, которые наиболее точно отражали настроения людей в связи с изменением положения на фронтах. Так, по свидетельству Константина Симонова, в сорок первом это была «Напрасно старушка ждет сына домой...», в сорок втором – «Землянка», в сорок третьем – «Темная ночь», в сорок четвертом – сорок пятом – «Эх, кабы дожить бы до свадьбы-женитьбы...» и другие. То же самое происходило и с фольклором – менялась жизнь, менялись и песни. А фольклор как очень гибкая форма на любые изменения «реагировал» довольно быстро. По существу, фронтовой фольклор – это песенная летопись войны. В ней, как в зеркале, отразились мысли и чувства людей, их боль и надежда. Были песни «официальные», одобренные на высоком уровне, звучавшие в концертах и по радио. Были и другие, не вписывавшиеся своей сермяжной правдой в систему агитации и пропаганды, зачастую спорящие с ней. Их пели в землянках в минуты затишья, переписывали в блокноты, посылали в письмах домой, инвалиды исполняли их в поездах. Они разлетались по всей стране столь же быстро как их знаменитые и обласканные собратья. Сегодня, незаслуженно забытые, они известны лишь узкому кругу специалистов, да еще сохранились в памяти тех, кто пережил войну.
Ярким примером отражения в фольклоре горькой, ничем не приукрашенной правды военных лет являются песни «интимного» содержания. Так, всем известная песня «Огонек» на стихи Михаила Исаковского имела распространение не только в виде традиционного рассказа о девушке, верно ждущей с фронта своего жениха, но и в прямо противоположном варианте, в котором она изменяет другу и отказывает ему, когда он возвращается домой инвалидом. Подобный полемический характер имеют варианты таких песен, как «Темная ночь», «Моя любимая» и некоторых других.
Еще один примечательный факт – это процесс взаимопроникновения разных источников друг в друга и их взаимоотражение. Письма с вложенными в них стихами и стихи в виде писем, воспоминания, рассказывающие о том, что значили для людей на войне письма от родных и близких, как нужны были им любимые песни.
Что же касается писем, то почти в каждом из них встречаются слова о том, как радостно получать солдату весточку из дома, как поддерживает она его душевные силы, помогает и ободряет в бою. Но главное, подчеркивая искренность этих документов, многие фронтовики уже тогда считали, что в будущем именно по ним следует сверять свои душевные качества, чтобы поддерживать их на той нравственной высоте, которую достигли на войне, потому что под пулями не лгут, не лицемерят, не думают о том, как бы покрасивее высказаться.
«Кончится война, и совсем небезынтересно будет прочитать все эти письма, полученные на фронте, – писал 22 апреля 1943 г. пулеметчик Василий Пластинин. – И по ним сверить свою жизнь и жизнь своих друзей. Ведь сегодняшние дни, а теперь уже годы войны отличает невероятная людская искренность, что ли, обнаженные чувства, отсутствие фальши в отношениях между товарищами. И если кого-нибудь из них я увижу изменившимся, я предъявлю ему его собственное письмо и скажу: „Смотри, каким ты был“».
«Летописью боя» и «хроникой чувств» назвал в своих стихах фронтовые письма поэт Иосиф Уткин. Но этот образ с полным правом можно отнести также к поэзии и песенному фольклору военных лет, к дневникам и воспоминаниям фронтовиков, в которых нашли отражение социально-психологические аспекты истории Великой Отечественной войны.
Иосиф Уткин
ТЫ ПИШЕШЬ ПИСЬМО МНЕ
На улице полночь. Свет догорает.
Высокие звёзды видны.
Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,
В пылающий адрес войны.
Как долго ты пишешь его, дорогая,
Окончишь и примешься вновь.
Зато я уверен: к переднему краю
Прорвется такая любовь! ...
Давно мы из дома.
Огни наших комнат
За дымом войны не видны.
Но тот, кого любят,
Но тот, кого помнят,
Как дома – и в дыме войны!
Теплее на фронте от ласковых писем.
Читая, за каждой строкой
Любимую видишь
И родину слышишь,
Как голос за тонкой стеной...
Мы скоро вернёмся. Я знаю. Я верю.
И время такое придёт:
Останутся грусть и разлука за дверью
И в дом только радость войдёт.
И как-нибудь вечером вместе с тобою,
К плечу прижимаясь плечом,
Мы сядем и письма, как летопись боя,
Как хронику чувств, перечтём.
Автор статьи: Елена Сенявская, доктор исторических наук
Подписывайтесь на нас:
Телеграм: https://t.me/sovrhistory
ВКонтакте: https://vk.com/sovr.history
Одноклассники: https://ok.ru/sovrhistory