— Признавайся, зачем ты это сделал? — требовала Олеся, строго глядя на мужа.
Вопрос оказался для Кирилла неожиданным.
— А что такое? — испуганно ответил он.
Кирилл быстро начал вспоминать, когда и где он мог что-то сделать не так, но в голову ему ничего такого не приходило.
«Вроде в этом году я ничего такого не сделал, — думал он. — Неужели она узнала про мои прошлогодние ошибки и заблуждения? Ах, как это скверно. Но откуда она могла узнать? Наверное, кто-то из моих друзей проболтался, не иначе. Вот же люди. Ну вот кто их за языки тянул. Сплетники. Хуже бабулей на скамейке у подъезда, честное слово.
И что теперь делать? Что ответить жене? Сразу во всём признаться? Или подождать и выяснить, что именно ей известно, чтобы не взять на себя лишнее? Лучше подожду. Пусть прежде сама скажет, в чём меня обвиняет, а там видно будет. В крайнем случае, буду всё отрицать».
Кирилл взял себя в руки и широко открытыми глазами ни в чём неповинного человека посмотрел на жену.
— Что случилось, Олеся? — спросил он и ласково улыбнулся.
Но эту его улыбку Олеся расценила как неслыханную наглость.
— Он ещё и смеётся! — воскликнула Олеся.
— Я не смеюсь, — быстро ответил Кирилл и перестал улыбаться. — Я просто хочу понять, какие ко мне претензии. И всё.
— А то ты сам не знаешь?
Кирилл отрицательно повертел головой и развёл руками.
— Понятия не имею, о чём ты.
— Вчера вечером, — строгим тоном продолжила Олеся, — я пожаловалась тебе, что твоя мама слишком ко мне строга.
— Так. И?
— Не перебивай.
— Прости. Больше не буду. Продолжай.
— Сказала, что я устала от её постоянных придирок ко мне, и попросила тебя поговорить с ней.
— Так. И? Ой. Извини.
— А уже сегодня утром твоя мама позвонила и спросила, как у меня дела и не нужно ли мне чего. «Доченькой» назвала. Сказала, что беспокоится о моём здоровье и что в эти выходные может посидеть с внуком и помочь мне по хозяйству.
Кирилл вздохнул с облегчением.
— Ну так же нельзя, Олеся, — сказал он. — Я уж думал, в самом деле что-то серьёзное случилось. Думал, тебе про меня рассказали что-то такое, чего нельзя простить. Готовился к худшему. Чуть было не признался в том, чего не было. А тут, оказывается, хорошая новость. Мама беспокоится о твоём здоровье и хочет помочь тебе по хозяйству. «Доченькой» тебя называет. Не понимаю, чем ты недовольна?
— И это ты называешь хорошей новостью?
— А что не так-то, Олеся?
— Не зли меня, Кирюша.
— Но я действительно не понимаю тебя.
— А ты знаешь, что твоя мама ещё сказала? Что сама вымоет все окна в нашей квартире.
— У меня замечательная мама, Олеся. Что тебя не устраивает?
— Что? А сам ты не догадываешься?
— Не догадываюсь. Тебе не нравится поведение моей мамы?
— «Не нравится», Кирюша, это слабо сказано. Поведение твоей мамы настораживает! И причём серьёзно.
— Чем её поведение тебя настораживает? Не хочешь, чтобы она мыла окна, ну позвони и откажись. Скажи, что сама их помоешь. Мама что-нибудь другое вымоет. Туалет, например, или ванну. Ну, если мама хочет помочь тебе по хозяйству, почему не пойти ей навстречу?
— Кирилл, ты меня вообще слышишь или нет?
— Слышу.
— Ты с ней разговаривал обо мне?
— Ну, разговаривал. И что?
— Что ты ей сказал?
— Ничего такого.
— Чем ты её напугал, что она на всё согласна?
— Ничем я её не пугал, Олеся. Клянусь. Ты же сама просила поговорить с мамой и попросить её быть с тобой более сдержанной. Вот я и поговорил. Попросил. Что тебя не устраивает?
— Да меня всё не устраивает, Кирилл. Я тебя о чём просила? Разве я просила тебя заставлять свою маму заниматься вместо меня домашним хозяйством? Я просто хотела, чтобы она меньше на меня кричала и сердилась. Понимаешь?
Я даже не требовала, чтобы она совсем перестала меня ругать. Пусть ругает. Потому что я уже привыкла к этому. И это стало частью наших с ней взаимоотношений. Она — свекровь, я — невестка. И ей положено быть недовольной мною. А моя доля — выслушивать и терпеть от неё. И всё было хорошо.
Тем более что у нас с тобой вон сын растёт, и когда-нибудь я сама свекровью стану. И если честно, то упрёки твоей мамы в мой адрес даже забавляют меня. Разумеется, если эти упрёки — в разумных пределах. А то, что я просила тебя поговорить со своей мамой, так это тоже часть нормальной семейной жизни. Понимаешь?
— Понимаю.
— И что ты понимаешь?
— Что когда-нибудь и ты тоже станешь свекровью и будешь наезжать на жену нашего сына в разумных пределах. А она будет воспринимать это как должное.
— Вот именно! Тем более что во многом твоя мама права, когда ругает меня. И я действительно часто заслуживаю, чтобы меня ставили на место. И если рядом со мной сейчас нет моей мамы, то пусть хоть твоя мама приглядывает за мной. Чтобы я не наделала каких-нибудь глупостей.
А ты что сделал? И как, по-твоему, я теперь должна смотреть твоей маме в глаза? Зачем ты заставляешь её работать вместо меня? А? Чем ты её запугал? Почему она называет меня «доченькой»?
— Олеся, я тебе клянусь, что ничего такого не говорил своей маме и не заставлял её на тебя работать.
— И не просил её окна мыть?
— Нет.
— И не запугивал её?
— Да нет, конечно. Клянусь. Просто попросил её быть с тобой чуточку помягче.
— Чуточку?
— Самую малость.
— А с чего вдруг она решилась взять на себя всю работу по дому?
— Понятия не имею.
— Не верю.
«Почему она мне не верит? — думал Кирилл, глядя на жену преданным взглядом. — Я ведь действительно не заставлял свою маму помогать ей. Вот ещё. Этого только не хватало. Да и как бы у меня это получилось?
Зная свою маму, мне и в голову бы такое не пришло. Просить маму помочь Олесе по хозяйству! Вздор! Мама бы просто указала бы мне, куда мне пойти. Почему Олеся мне не верит? Только потому, что поведение мамы резко изменилось? Ну так это потому, что я умею разговаривать с людьми.
В силу своей профессии я вынужден был этому научиться. И мне, чтобы добиться от кого-то желаемого, вовсе не требуется прибегать к угрозам или запугиванию. Зачем использовать эти давно уже не работающие методы? Сейчас куда эффективнее работают другие методы. И добрым словом, вселяющим в человека надежду, можно добиться гораздо больше, чем угрозами.
Да, я поговорил с мамой. Но я ни о чём её не просил. Я сказал кое-что другое. Но вот это «кое-что другое» Олесе лучше не знать. Она может неправильно понять, и виноватым окажусь я. А я-то хочу как лучше. Так что пусть всё идёт как идёт, а когда ситуация станет критической, я снова вмешаюсь и всё исправлю.
Не думаю, что мама проболтается Олесе о нашем с ней разговоре. Не в её это характере, да и в интересах тоже не её. А учитывая, что она сейчас предложила Олесе, я делаю вывод, что мама вообще ничего не скажет Олесе. В лучшем случае она намекнёт, но всей правды не скажет. А мне это и надо. Потому что я устал уже слышать их жалобы друг на друга. То мама жалуется на Олесю, то Олеся — на маму. А теперь у них хоть какое-то время будет всё спокойно».
Кирилла отвлёк от его размышлений голос жены.
— Почему ты молчишь? — спросила Олеся.
— Что? — очнувшись, ответил Кирилл.
— О чём ты думаешь?
— Думаю, почему ты мне не веришь и подозреваешь в чём-то нехорошем?
— Потому что мне кажется, что ты со мной не до конца честен.
— Это тебе так только кажется, Олеся. Ну, если мне не веришь, спроси у мамы, она подтвердит, что с моей стороны не было никаких просьб и никаких угроз.
На этом разговор был окончен. А в субботу утром приехала свекровь и заставила Олесю пойти куда-нибудь погулять, пока она будет сидеть с внуком и мыть окна.
— Куда погулять? — воскликнула Олеся, чуть не плача. — Зоя Павловна!
— Иди, куда сама хочешь. Главное, чтобы ты отдохнула.
— Может, не надо? Или давайте я вам помогу. Я не устала.
— Мне лучше знать, устала ты или нет. Сказала «иди», значит, иди.
Кирилл тогда решил вмешаться.
— Да ладно тебе, Олеся, — сказал он, — чего ты в самом деле? Если мама просит, ну пойди ей навстречу.
— Но я не понимаю, что происходит.
— А и не надо ничего понимать? — ответил Кирилл. — Сходим в кино, в кафе, в театр. Да, мама? — Кирилл посмотрел на маму.
— Идите и до вечера не возвращайтесь, — ответила Зоя Павловна. — Завтра тоже можете весь день гулять. Я приеду часам к девяти утра и отпущу вас.
— Ещё и завтра?! — воскликнула Олеся.
— Завтра вымою полы и двери.
И Олеся с Кириллом ушли.
И так было каждые выходные в течение месяца. Приезжала свекровь утром, отпускала Олесю погулять и делала какую-нибудь домашнюю работу. А когда Олеся возвращалась, свекровь уходила.
А Олеся уже ничего не спрашивала. Решила, что в данном случае ей лучше просто молчать.
Но вот прошёл месяц.
«Всё! — решительно сказала себе Зоя Павловна. — Поработала и хватит. Пора с Олесей серьёзно поговорить».
И в воскресенье вечером, когда Олеся и Кирилл вернулись с прогулки, Зоя Павловна вызвала Олесю на кухню для серьёзного разговора.
— Нам нужно поговорить, доченька, — сказала Зоя Павловна. — Ты так не думаешь?
У Олеси от страха всё внутри опустилось. Она и без того последние дни вся не в себе ходит и без страха смотреть на свекровь не может. А тут вдруг Зоя Павловна приглашает её для разговора.
«И сколько верёвочке не виться, — обречённо подумала Олеся, — а конец всё равно будет».
— Да-да, — слабым голосом ответила она, — конечно, конечно, Зоя Павловна. Давайте поговорим.
Зоя Павловна сказала Кириллу, чтобы он сидел с сыном в гостиной и не мешал им.
— У нас свои женские разговоры, — объяснила она свою просьбу.
— Боже упаси меня вмешиваться в ваши дела, мама, — ответил Кирилл.
— И не подслушивай.
— Этого только не хватало, чтобы я подслушивал, — Кирилл посмотрел на сына. — Сынок? Ты слышал, в чём твоя бабушка обвиняет твоего папу?
Четырёхлетний ребёнок сурово посмотрел на бабушку. А Зоя Павловна взяла Олесю за руку и повела на кухню. Олеся покорно пошла за свекровью, чувствуя себя провинившейся девочкой.
Войдя на кухню, Зоя Павловна закрыла дверь, посадила Олесю на стул, а сама осталась стоять над Олесей, глядя ей в глаза.
— Подари мне свою квартиру, — грозно потребовала Зоя Павловна.
А Олеся испугалась и согласилась. Потому что Олесе показалось, что если она не согласится, свекровь её съест.
— Как скажете, Зоя Павловна, — быстро, уверенно и чётко ответила Олеся. — Если считаете, что так будет правильно, я, конечно же, вам её подарю. Нет проблем.
Олесю не столько напугало требование свекрови насчёт квартиры, сколько её взгляд и тон, каким она это произнесла.
А свекрови ответ Олеси понравился.
— Вот и умница, — ласково произнесла Зоя Павловна. — Я знала, что ты не жадная девочка и поделишься со мной.
— Не жадная, — согласилась Олеся. — И с вами я поделюсь.
Они ещё немного поговорили, обсудив технические моменты, касающиеся оформления. После чего свекровь сказала, что ей пора домой.
— Так значит, Олеся, мы с тобой всё решили, да? — сказала она, выходя из квартиры. — Ты начинаешь готовить документы, а как всё подготовишь, так сразу звони мне.
— Договорились, — уверенно ответила Олеся, закрыла за свекровью дверь и побежала к мужу жаловаться.
Олеся рассказала Кириллу о случившемся.
«О как! — с восхищением подумал Кирилл. — А ты, мама, не так проста, как я думал. Нет, конечно, я ожидал, что ты что-то попросишь. Не за так же ты начала намывать здесь всё. Но чтобы квартиру! А впрочем, почему бы и не квартиру? Другая бы на твоём месте, может, и дачу в придачу бы ещё попросила подарить».
— Что ты молчишь, Кирюша? — чуть не плача, спросила Олеся. — Скажи что-нибудь. Ты же видишь, в каком я состоянии.
— А что я могу сказать?
— Научи, как выпутаться.
— Научи! А зачем ты согласилась с требованием мамы? Ведь понимала же, что просьба абсурдная. А теперь «научи». Вот вечно с тобой так, Олеся. Вляпаешься куда-нибудь, а мне исправлять.
— Да всё я понимала, Кирюша. Но ещё больше боялась огорчить твою маму. Я подумала, что если откажу ей, она что-нибудь со мной сделает. Я ведь уже тогда поняла, что с твоей мамой что-то не в порядке, когда она стала убирать нашу квартиру. Но думала, что это у неё пройдёт. А когда она сегодня, глядя мне в глаза, потребовала квартиру, я сказала себе: «Всё. Приплыли. Дальше некуда. Пора специалистов вызывать». И не могла ей отказать. Видел бы ты её глаза, Кирюша.
— А на что ты рассчитывала, когда обещала ей подарить свою квартиру?
— Ни на что, Кирюша. Думала только бы живой остаться.
— Вот нагородите сами не пойми чего, а мне исправлять за вами.
— Исправь, пожалуйста, Кирюша. Ты ведь всё можешь.
— Могу.
— Сделай так, чтобы твоя мама забыла о моей квартире и не просила меня подарить её ей.
— Даже не знаю.
— Ну, пожалуйста.
— Я сделаю, а вы опять что-нибудь придумаете?
— Не придумаем, обещаю.
— Ну хорошо, хорошо. Исправлю ситуацию. Но только что взамен?
— В смысле?
— В прямом, Олеся. Что я буду иметь от этого? Потому что это не так просто, как тебе кажется.
— Проси, что сам хочешь, Кирюша. Всё сделаю.
— Всё, всё сделаешь?
— Всё.
— И даже это?
Кирилл сказал, чего именно он хочет.
— И это тоже, — вздыхая, ответила Олеся. — Но только чтобы Зоя Павловна больше о квартире моей не заикалась.
— Не заикнётся, — обещал Кирилл. — Сегодня же поговорю с мамой.
— Ну тогда я уже сегодня сделаю всё, что ты попросишь.
— Договорились.
А уже на следующий день, когда Кирилл пришёл с работы, Олеся пристала к нему с вопросами.
— Что ты сказал вчера вечером своей маме по телефону? — спросила Олеся.
— А что такое?
— Зоя Павловна позвонила и сказала, что вошла в моё положение и просит забыть о её просьбе насчёт моей квартиры.
— Да ничего такого я ей не сказал, — ответил Кирилл. — Просто рассказал, как тебе тяжело расставаться с этой квартирой.
— Ты не запугивал маму?
— Как ты можешь такое спрашивать, Олеся?
— Не угрожал ей?
— За кого ты меня принимаешь?
— Тогда я не понимаю.
— Да потому что вы, женщины, уже разучились разговаривать друг с другом по-человечески. Никогда напрямую ничего не говорите. Всё какими-то намёками, недомолвками. Нет чтобы сразу отказать маме, ты зачем-то вселила в неё надежду. А когда я сказал маме всё как есть, и мама вошла в положение, ты удивляешься. Начинаешь меня подозревать бог знает в чём.
— Потому что, по правде говоря, мне показалось это странным, — задумчиво произнесла Олеся. — И если бы твоя мама не начала у нас каждые выходные делать уборку и сидеть с внуком, я, может быть, и не согласилась бы с её требованием.
— Вот именно, что «может быть». Ты даже в этом не уверена. Кстати, можешь сказать «спасибо» мне ещё за то, что моя мама больше не будет приезжать к нам на выходные делать уборку в квартире.
Олеся хотела было спросить «Почему?», но Кирилл её опередил.
— Только не спрашивай меня «почему»! — сказал он. — Я просто её об этом попросил.
— Но я...
— А ты просто можешь сказать мне «спасибо».
— Спасибо тебе, Кирюша.
— Пожалуйста.
Олеся ушла, а Кирилл вспомнил, как месяц назад поговорил с мамой об Олесе. Он тогда рассказал маме, что Олеся скоро станет наследницей огромного состояния. Сказал, что у них начнётся другая жизнь. И всё. Больше ничего не говорил. Только попросил маму не говорить Олесе, что он проболтался. И Зоя Павловна обещала сыну держать язык за зубами.
Зная характер своей мамы, Кирилл был уверен, что теперь она будет вести себя с Олесей по-другому: не будет её ругать, и всё остальное поменяется в их отношениях.
А когда нужно было исправить ситуацию, Кирилл сказал маме, что с наследством ошибочка вышла. Что троюродная тётя пришла в себя и что наследства никакого нет, а Олеся очень сильно переживает, что не может подарить свою квартиру свекрови. ©Михаил Лекс Другие мои рассказы здесь: