У меня редкое заболевание: я не умею врать. Обычно люди смеются, когда я называю это «заболеванием», но, право же, мне порой кажется, что это патология: организм мой просто не вырабатывает нужные ферменты, которые помогли бы мне соврать. С детства я говорила всем правду в лицо, и мне было сложно понять, почему мир так противится этой «привычке».
Мама часто шипела: «Помолчи, если тебе нечего сказать хорошего!» Но я не могла молчать, когда видела, например, дырку на колготках подруги или невкусный пирог в гостях. Я указывала на недостаток — и вокруг возникала неловкая тишина, а потом осуждающие взгляды. Взрослые называли меня «нетактичной», а одноклассники стороной обходили, ведь лучше избегать человека, который может нелестно высказаться о твоём новом рюкзаке или попытке рассказать дурацкий анекдот.
Так и жила: редкие приятели понимали, что я не желаю зла, просто говорю факт. Но многие отстранялись, опасаясь «острого языка». Я пыталась научиться вежливому вранью: говорила себе, мол, «просто кивни, соглашайся», но язык сам выворачивал правду наружу. И было не смешно, когда, скажем, меня спрашивали: «Ну как тебе мой новый муж?» — а я отвечала: «Он похож на охотника за деньгами, если честно.» После этого подруги взрывались — естественно, никто не хочет слышать подобную оценку. Так я теряла одну за другой.
Когда я поступила на работу, столкнулась с новой версией той же проблемы. На первом совещании начальница спросила, почему у нас снизились показатели. Все дружно мурлыкнули что-то смазанное, а я прямо сказала: «Отдел продаж халтурит и занимается внутренними конфликтами, а отчёты фальсифицируются для галочки.»
Смотрю, коллеги в шоке, начальница, конечно, ощетинилась. Мне потом сказали: «Ты хоть умей завуалировать». Но я не умею. Как итог: через месяц, когда раздавали премии, все получили, кроме меня, хотя показатели у меня были отличные. Я поняла: это неофициальный «наказать за язык». Ну что ж, по крайней мере, совесть чиста.
Люди вокруг любят говорить о ценности честности, но когда встречают её в лоб, попадают в ступор. Я принимала всё это с кисло-сладкой усмешкой: «Ну я же не могу иначе». Были моменты, когда меня разрывало пополам: хочется сгладить углы, но язык уже выдал правду — и всё, обратно не затолкать.
В личной жизни я долго блуждала. Мой бывший молодой человек, потом жених, потом уже муж (на не так долго), говорил, что я не умею дипломатично вести себя в компаниях, «позорю» его, когда нетактично комментирую друзей. В итоге и брак рассыпался: он не выдержал, что жена постоянно «режет правду», не скрывая и его недостатков. Правда, я при этом абсолютно не из злости, а просто… не могу лукавить. В конфликте мы дошли до развода.
Я думала: «Наверно, останусь одна навсегда. Кто выдержит это всё?» Но судьба бросила мне спасательный круг в лице человека, который однажды сказал: «Слушай, мне нравится, что ты не врёшь. Хоть я иногда злюсь, но ценю, что с тобой всё по-настоящему.» Это был мой нынешний муж. Когда мы начали встречаться, у нас случались взрывные моменты — например, я могла сказать: «Твоя прическа сегодня ужасна» или «От тебя пахнет чесноком, срочно пойди, почисти зубы», — а он, хоть и хмурился, отвечал: «Спасибо, что сказала. Я ценю честность.» Я иногда испуганно ждала, что он не выдержит, но нет, он выдержал.
Год мы притирались. Я всё время боялась, что рано или поздно он взорвётся: «Да сколько можно?!» Но оказалось, что ему это даже помогает — говорит, что с другой женщиной он мучился бы, высматривая ложь, а со мной всё понятно, тут нет неожиданного удара из-за спины. Мы поженились, и наш брак удивительно прочен. Конечно, иногда у нас вспышки, когда я, к примеру, в гостях говорю хозяину: «Суп недосолён», а муж краснеет, но уже научился сглаживать: «Это у неё такое особое восприятие вкуса.»
Да, я теряю в социальной сфере — люди боятся жёсткой откровенности. Меня не зовут на «дамские посиделки», не выбирают в подруги по шопингу. Но зато я точно знаю: если останется хоть кто-то, он будет рядом не из-за вежливой лжи, а потому что принимает моё свойство. Как же это облегчает жизнь! Не нужно ломать голову, как подстроиться, что скрыть. Нет подлых сплетен с моей стороны: кому нужно, я всё в лицо скажу. И пусть порой это болезненно, я не чувствую грязи.
Кто-то называет это «недостатком эмпатии», кто-то — «сорванным фильтром». Но я считаю, что это, скорее, редкий диагноз — неспособность врать. Он приносит массу проблем в обществе, где даже маленькие вежливые лжи считаются нормой. Но и массу свободы: я спокойна, нет страха, что кто-то поймает меня на противоречии или лукавстве.
Знаю, что многим мой «дефект» не по душе. Но именно благодаря ему я нашла мужа, который не боится правды. Мы говорим друг другу как есть, пусть иногда довольно резко, зато без недомолвок. И это формирует уникальную близость. Бывает, он кричит: «Тебе совсем не жаль моих чувств?!» — а я отвечаю: «Жаль, но я не могу тебя обманывать. Если что-то не так — я скажу.» А он потом рано или поздно благодарит меня за это, пусть и с тяжёлым вздохом.
На работе я не строю карьеру, не выслуживаюсь, потому что меня не продвинут те, кто боится прямоты. Но я выбрала комфорт души вместо карьерных лестниц. Подруг у меня мало, но они настоящие, им не страшна моя резкость. Родные уже привыкли, качают головой: «Ну да, она ляпнет, как всегда». Но я не злая — просто прозрачная.
Часто спрашивают: «Неужели ты никогда не врала?» Может, в детстве пыталась. Но язык буквально вырывал правду наружу, и я не смогла это в себе пересилить. Теперь я уже не хочу пересиливать, ведь это моя «особенность». Кто-то может сказать: «Учись смягчать углы». Я пробовала, но это в итоге тоже ложь, просто более тонкая.
Я не призываю к тотальной честности всех и каждого. Многие не выдержат. Но я живу так, и у меня есть человек, который меня в этом поддерживает. Иногда я смотрю в зеркало и говорю: «Ты счастлива?» И отвечаю: «Да, хоть меня и не любят многие. Зато никто не может меня уличить в двуличии. И это бесценно.»
Вот такая моя жизнь: редкий «диагноз» — неспособность лгать. Тяжело, да, но внутри свободно и легко. И, знаете, ради этого внутреннего покоя я готова отказываться от лишней премии и парочки новых знакомых. Потому что быть собой – всегда выгоднее, чем носить чужую маску.
Конец