Жанр аниме (а также ранобэ, манги и текстов) исекай в общем-то является банальным попаданчеством. Однако сам способ попадания в этом жанре как правило связан с гибелью главного героя в его родном мире — чаще всего посредством грузовика. Тем не менее, персонаж исекая оказывается почему-то не в загробном мире. Но в таком случае где? В иной реальности, обычно фэнтезийной или напоминающей какую-нибудь компьютерную игру.
Японцы, создавшие этот жанр, исповедуют несколько разных традиционных религий: местное язычество (в XIX-XX веке упорядоченное и названное синтоизмом), буддизм и конфуцианство. Последнее строго говоря религией не является, это скорее философская система, вроде марксизма. Первое, то есть синтоизм, загробную жизнь в подробностях не описывает, концентрируясь на влиянии духов умерших на тех людей, с которыми они были как-то связаны при жизни. Полноценный «тот свет» есть в буддизме, но и тут есть нюансы.
Буддистская концепция вообще все миры, кроме нирваны, воспринимает как иллюзорные. В буддизме судьба попаданца весьма простая — одну иллюзию, то есть наш мир, его душа поменяла на другую, то есть тот мир, в котором он оказался. Полноценного перерождения при этом не произошло, а значит не было посмертного суда, то есть эта душа, условно говоря, считерила. Но в целом для неё ничего не изменилось, ведь новый мир, с буддистской точки зрения, находится на том же уровне реальности (точнее, не-реальности).
А вот с христианской и особенно православной точки зрения всё куда интереснее. Во всех распространённых религиях душа после смерти должна пройти суд или иное испытание. В христианстве она проходит даже два суда: «частный», непосредственно после смерти, и «общий», на Страшном суде, который завершится полным уничтожением прежней реальности в целом и обретением спасшимися душами мира нового. «Частный» суд определяет, достойна ли душа рая, но не решает судьбу грешника окончательно, тот ещё может покаяться и спастись.
В католичестве та душа, что не принадлежит праведнику и потому не оказывается сразу в раю, попадает в так называемое чистилище. В православии чистилища нет, так что душа коротает время до Страшного суда в некоем промежуточном посмертном состоянии, о котором никаких подробностей, в отличие от чистилища, не сообщается. Однако к главному герою иссекая это отношения не имеет, потому что «частный» суд над его душой не свершился и с Богом он ещё не встретился.
Но и к живым попавший под грузовик персонаж уже не относится. Так кто же он, оживший мертвец вроде вурдалака? Нет, он действительно находится вне мира живых. В православной традиции описаны так называемые «воздушные мытарства». Некоторые православные теологи их существование отвергают из доктринальных соображений, официальная же церковь занимает осторожную позицию. Протоиерей Олег Давыденков в «Догматическом богословии» пишет:
«…образы, которые содержатся в повествованиях о мытарствах, нужно понимать в духовно-нравственном смысле. В конечном счете мысль сказаний о мытарствах заключается в том, что душе дается помощь в деле нравственного самоиспытания и самосознания при посредстве духовных сил, которым Бог попускает действовать как орудиям Своего правосудия».
Мнение о мытарствах Серафима Роуза:
«Это метафора, которую восточные Отцы сочли подходящей для описания реальности, с которой душа сталкивается после смерти. Всем также очевидно, что некоторые элементы в описаниях этих мытарств метафоричны или фигуральны».
Авторитетный современный теолог профессор Осипов поясняет:
«На мытарствах обнажаются страсти. По смерти, когда плоть сбрасывается, действие страстей обнаруживается во всей силе. <…> Человек, который не боролся со страстью при жизни, отдавался ей, перед лицом любвеобильного Бога и всего блага, которое сопряжено с Богом, падает, потому что не может отказаться от страсти. <…> как говорят святые Отцы, сродное соединяется со сродным, бесы предсидят каждому греху. Душа человеческая соединяется с соответствующим духом, то есть страстью, которая в нём и господствует».
Главный герой исекая явно не праведник, да к тому же не православный и возможно даже не крещёный, поэтому духовной защиты от бесовских искушений в посмертии он не имеет. Неудивительно, что милосердный Господь попускает ему пройти так называемые мытарства в том их обличии, к которому он духовно и душевно готов, то есть в образах, заимствованных из фэнтези и компьютерных игр. В видениях православных святых мытарства занимали недолгий срок, исчисляемый днями. Но поскольку в духовной реальности время субъективно, то для героя исекая его приключения могут занять целые века — как во сне мы можем прожить жизнь всего за несколько реальных минут.
Чем являются мытарства по своей сути? Бесы предлагают душе различные искушения и всеми способами пытаются его склонить к ним, цепляясь буквально за все страсти и пороки испытуемого. А что делает в ином мире главный герой исекая? Собирает гарем, приключается, поднимается к вершинам власти, побеждает в битвах… то есть, с христианской точки зрения, предаётся всем возможным страстям. Тут совпадение с мытарствами практически буквальное, разве что в исекае бесы не выражают открыто свою радость и вообще в явном виде не появляются. Им это удаётся по той причине, что душа главного героя, как уже говорилось, лишена духовной защиты, даваемой Христом тем, кто в него уверовал.
У читателя может возникнуть вопрос — ну хорошо, японцев после смерти бесы морочат, а мы-то тут при чём? Но ведь отечественные попаданцы, вне зависимости от того, куда конкретно они попали, ведут себя абсолютно также, с поправкой на другую историю и культуру. Какого попаданца ни возьми, он осуществляет в другом мире свои желания, мечты и стремления. То есть, с православной точки зрения, тешит своих внутренних бесов. Ни у кого из попаданцев не возникает даже мысли обратиться к Господу или хотя бы молитву прочитать. Никто из них не может быть уверен, где именно он оказался на самом деле. Даже если это в самом деле не посмертие, а иной мир — для настоящего христианина такое событие ни в коем случае не будет развлечением или весёлым приключением, но лишь духовным испытанием. И вряд ли кто из попаданцев его прошёл.