Мне семьдесят три, и я до сих пор просыпаюсь с мыслью: «Ну вот, ещё один день, который надо как-то пережить». Мужа моего, Николая, уже три года как нет – сердце не выдержало, а я осталась одна, с пенсией в 15 тысяч рублей и списком болячек длиннее, чем очередь в поликлинику.
Сын, мой родной Сашка, тот самый, которого я растила, ночи не спала, когда он с температурой лежал, теперь даже трубку не берёт. А всё из-за той чёртовой квартиры, которую мы продали, чтобы я могла протянуть чуть дольше. Ох, как же он тогда орал, что я его будущее украла!
Будущее, конечно, он и так получил. Как любит говорить «Не благодаря мне, а вопреки».
Теперь у него и новая квартира, и машина сверкает, а я тут с протекающей крышей в старом доме сижу. Ну да ладно, начну с начала, а то эмоции меня совсем унесут.
Внезапные проблемы
Всё закрутилось лет десять назад. Мы с Николаем решили, что пора мне заняться здоровьем — суставы уже хрустели, как сухие ветки, да и врачи что-то мутное про сердце начали говорить.
Сбережений у нас было немного, но тут я вспомнила про квартирку, которую мы когда-то Сашке подарили. Не дворец, конечно, — однушка в панельке, но на тот момент она стоила миллиона три. Половина была его, половина моя, всё по-честному оформили ещё в молодости, когда он только институт закончил.
Думаю, продадим, мне на лечение хватит, а ему что-нибудь останется. Ждать по ОМС было долго, мне посоветовали частную клинику. Очень приличную. Прихожу к нему, сажусь на кухне, он чайник ставит, а я так аккуратно начинаю:
— Саш, ты же знаешь, мне операцию надо, да и лекарства эти дорогущие. Может, квартирку продадим? Тебе твою долю отдам, а я себе на здоровье подлатаюсь.
Он сначала молчал, ложкой в чашке звякал, а потом как поднял глаза — я аж отшатнулась.
— Мам, ты серьёзно? — говорит, а голос уже дрожит от злости. — Мне через полгода ребёнка растить, мы с Ленкой только ремонт начали, а ты мне тут про свои болячки? Тебе что, врачи год жизни отвесили? Тебя разводят в той частной шаражке, жди по ОМС процедуры. Тебе два врача серьезных это сказали! А мне потом что, с семьёй на улице жить? Давай тогда уж машину твою старую продай, или дом в деревне, раз тебе так приспичило!
Разочарование…
Я опешила. Это ж мой сын, кровь моя, а он мне такое выдаёт! Ну, думаю, ладно, нервы у человека, жена беременная, гормоны в доме пляшут. Пыталась объяснить, что это не прихоть, а необходимость, что я не в казино эти деньги спустить хочу. А он только фыркнул:
— Мам, не начинай. Ты же знаешь, я против. И точка. Я видел заключения, слышал врачей. Твои проблемы решаются без этого "разводняка" с платными клиниками!
Но я-то упрямая. Вернулась домой, с Николаем посоветовалась, и решили: продаём.
Поставила Сашку перед фактом — либо соглашайся, либо я сама всё сделаю, продам лишь свою долю, а тогда ещё неизвестно, как он свою продать сможет. Он орал, руками махал, но в итоге сдался.
Продали мы ту квартирку за три с лишним миллиона, ему отдала примерно 25% от стоимости. Он тогда оставил деньги в оружейном сейфе, он газовый пистолет там хранил. Я оттуда еще 300 тысяч вытащила. Думала, верну потом, когда на ноги встану. Не вернула, к сожалению. Он потом звонил, кричал в трубку: «Ты что, мать, совсем совесть потеряла?!» А я только плакала и обещала, что отдам. Не отдала.
Лучше не стало…
Лечение моё прошло, как в сказке про золотую рыбку — сначала вроде всё красиво, а потом раз, и пустое корыто. Операцию сделали, суставы подлатали, но через полгода сердце начало шалить серьезно, полезли проблемы от операции с суставами. Все в один голос твердили, что сделали не то, что нужно – эту процедуру отлаженно и давно делают по ОМС у нас в области, а «частники» просто брили на деньги.
Два миллиона улетел, как в трубу, а я осталась с тем же набором болячек, только ещё слабее. Сашка после этого со мной говорить перестал.
Один раз только трубку взял, сказал: «Живи, как хочешь, мам, но ко мне больше не лезь». И всё.
А потом Николай умер. Тихо, во сне, я даже не сразу поняла. Осталась я одна, с этой пенсией, что на лекарства-то толком не хватает, и с домом, который разваливается быстрее, чем я хожу. Решила к Сашке пойти, попросить помощи.
Они как раз перед повышением ставок бешеных успели ипотеку взять, семейную.
Прихожу, стучу в дверь, он открывает, а за ним — дочка его, лет пяти, в розовом платьице бегает. Ленка, жена его, на кухне что-то готовит, пахнет вкусно. А я стою, в пальто старом, с палочкой, и чувствую себя чужой и какой-то… ненужной.
— Саш, — говорю, — помоги, сынок. Мне одной не вытянуть, пенсия маленькая, лекарства дорогие. Ты же видишь, как мне тяжело.
Тяжелый урок
А он стоит, смотрит на меня, и улыбка у него такая… гаденькая, знаете, как у кота, который сметану слизал.
— Мам, — говорит, — а помнишь мои триста тысяч? Вот оставь их себе, считай, подарок от меня. И проценты не бери, я добрый. А то, что ты мне всю жизнь про «твою квартиру» пела, я тоже забуду, так и быть. Я тебя предупреждал, просил, убеждал. Предлагал проехать по другим врачам, послушать. Но тебе надо было из принципа отдать мое жилье мошенникам, которые тебе лишь здоровье угробили. Извини, у меня семья в приоритете.
Я чуть не задохнулась. Стою, глазами хлопаю, а он продолжает:
— Когда мне помощь нужна была, где ты была? Когда мы с Ленкой с ребёнком на руках по съёмным квартирам скитались, ты мне хоть копейку дала? С моих денег? Нет, мам, ты своё «типа здоровье» лечила, а я сам выкручивался. Вот и сейчас выкручивайся.
— Но я же для благого дела, Саш! — чуть ли не кричу я. — Не на шубу себе, не на курорты! Да, последствия. Да, обманули. А как мне было быть?! Как ты не поймёшь?
— Подавай на алименты, раз так. Сколько присудят – столько и буду платить! Могу 50% от прожиточного минимума выплачивать без алиментов, сам решайся.
Рукой махнул, мол, всё, разговор окончен. Дверь закрыл, а я осталась на лестнице, слёзы глотать. Вот так мой сынок меня и поддержал. Теперь сижу, считаю копейки, думаю, что первым делом продавать – второй холодильник или нехитрые драгоценности. Обиднее всего то, что у меня подруга есть, она двоих своих сыновей изводила буквально, невесток и сейчас почти матом называет. Они ей каждый по 15 тысяч переводят, недавно санаторий оплатили. Там не мать, там реальная мегера. Но и ее любят… А меня за что в немилость?! За желание жить?!
А Сашка, говорят, жене машину покупает. Ну что ж, удачи ему. Может, хоть внучка моя, когда вырастет, бабку не забудет. Хотя, глядя на отца её, я уже ни в чём не уверена…
А как вы относитесь к поступку Саши и его мамы? На чьей вы
Ставьте "Палец вверх", если было интересно и не забывайте подписываться на канал!
