Ровно 550 лет назад, весной 1475, в Москву приехал итальянский зодчий Аристотель Фиораванти. Ему было уже 60, он был знаменит. Великий князь Иван III поручил ему строительство главного православного храма – Успенского собора в Кремле. Отказаться от такого выгодного заказа зодчий не мог, но он вовсе не планировал оставаться в Москве надолго. А тем более, навсегда.
Он не был первым итальянцем в России. До него в Москве побывали итальянские монетчики: они восстанавливали Московский монетный двор. Но имён их, к сожалению, не сохранилось. Аристотель Фиорафанти – первый, кого мы знаем по имени.
Он родился в Болонье, в семье потомственных архитекторов, продолжил дело отца и деда: строил фортификационые сооружения, укреплял стены средневековых крепостей. У себя на родине он был признанным гением, слава о нём облетела всю Италию. Прежде всего он был военным инженером.
Ещё он передвигал башни и колокольни – конструкции с небольшим основанием и большой высотой. Это и теперь считается делом очень непростым, а в те времена тем более. Но Фиораванти придумал собственный метод и делал это очень успешно. Лишь однажды его постигла неудача: башня в Венеции, которую он передвигал, рухнула. Но зодчий был оправдан, потому что сумел доказать: почва в Венеции не такая твёрдая, как в других местностях, город стоит на воде, почва там зыбкая, неустойчивая.
На Аристолетя Фиораванти Москва, русская земля, русские люди произвели очень сильное впечатление. До начала строительства собора он поездил по стране и описал это путешествие в своих письмах миланскому герцогу Галеаццо Марии Сфорца. Он видел храмы Владимира, побывал на севере, добрался до Соловков, видел Белое море, наблюдал за тюленями. Он был поражён и покорён природой русского Севера. В своих письмах описывал природу, животных, белые ночи:
Иван III платил мастеру небывалые деньги: десять рублей серебром в месяц, то есть 120 рублей в год. Для архитектора это были астрономические суммы. Но не только деньги влекут его в далёкую холодную страну, но и мечта самому построить большой собор. Собор, который должен был стать символом объединения Руси. И ничто не могло его остановить, ни трудная дорога, ни сильные морозы, ни прочие многочисленные опасности. Он отправился в Московию и привёз с собой невиданные по тем временам строительные технологии.
В Кремле уже стоял белокаменный собор Успения Пресвятой Богородицы, построенный во времена Ивана Калиты, но он обветшал. Но главное, он не соответствовал новому статусу Москвы и Русского государства. Возникла идея построить новый храм. И его начали строить русские мастера Кривцов и Мышкин. Но почти готовый собор, возведённый до сводов, рухнул в ночь на 20 мая 1474. Чудом никто не пострадал.
В Москве тогда «бысть трус», то есть землетрясение. А опыта возведения сейсмостойких построек у русских мастеров не было никакого. Осматривая потом развалины, Фиораванти похвалил Кривцова и Мышкина за «гладкую кладку», однако заметил, что «известь неклеевита и камень нетвёрд».
Восстанавливать рухнувший собор зодчий отказался, предложил начать строительство нового. И оно было начато 17 апреля 1475, ровно 550 лет назад.
В строительстве Успенского собора Фиораванти применил целый ряд новшеств. Например, строил из кирпича. Такого, какой используется в строительстве и сегодня. Такой кирпич родом из Италии. На Руси строили из греческой плинфы, у которой были совсем другие размеры и пропорции сторон, плинфа – кирпичик узкий.
Фиораванти организовал производство извести, а за Андрониковым монастырём, на берегу Москвы-реки, построил первый кирпичный завод.
Знакомый с землетрясениями не понаслышке, Фиорованти строит Успенский собор с учётом возможных «трусов». Это было первое сейсмоустойчивое здание в Москве. Жизнь показала, что он строил правильно и высокую цену своего найма полностью оправдал. Землетрясения в Москве случались в 1802, 1940, 1945, 1977 и 2013, и Успенский собор с честью выдержал все.
Образцом для строительства храма стал Успенский собор во Владимире, построенный в 12 веке для князя Андрея Боголюбского:
Но Фиораванти стремился не просто повторить, а превзойти собор во Владимире. В этом и заключалась задача, стоящая перед архитектором: показать историческую связь двух городов, преемственность Москвы по отношению к Владимиру. И в то же время подчеркнуть более высокое значение Москвы как единственного центра объединения всех русских земель.
Всего два года ушло на строительство грандиозного собора. Ещё два – на внутреннюю отделку. 15 августа 1479, накануне праздника Успения Пресвятой Богородицы новый шестистолпный белокаменный собор с пятью мощными золотыми главами был освящён.
В Успенском соборе венчали на царство великих князей и царей, возводили в сан патриархов, оглашали важные государственные акты.
Декор Успенского собора лаконичен и скромен:
Особенно по сравнению со стоящими напротив соборами Архангельским:
И Благовещенским:
Два небольших окна на восточном фасаде напоминают глаза, которые зорко смотрят на нас из далёкого прошлого...
Завершив строительство Успенского собора, Фиораванти хотел вернуться домой. Но Иван III не хотел его отпускать. Он понял, что заполучил замечательного мастера, которому в Москве найдётся применение в разных сферах. Фиораванти занялся разработкой плана Кремля, участвовал в отливке колоколов и пушек. Занимался и алхимией, у него была целая лаборатория.
А также сооружал крепостные стены Кремля, взяв за образец в этом проекте мощные стены ломбардского замка Сфорца в Милане. Так появились знаменитые зубцы кремлёвских стен в виде ласточкиных хвостов. Они имели политическое содержание. В 15 веке в Ломбардии господствовало две партии: одна поддерживала монархическую власть, другая – власть папы. Те, кто поддерживал императора, строили крепости с зубцами в виде ласточкиного хвоста. Таким образом было подчеркнуто главенство на Руси того времени светской власти.
Сохранилось письмо 1479 года, в котором коммуна Болоньи просила великого князя отпустить зодчего домой, им нужен был архитектор для строительства собора. Фиораванти лишь составил для них проект фасада, но домой так и не вернулся. Все его попытки уехать на родину пресекались Иваном III, постоянно повышавшим зодчему жалованье.
Он был по-настоящему незаменимым, везде требовалось его участие. Но главное, он стал хранителем государственных тайн. Он жил и работал в Кремле, познал все его секреты, и государь опасался, что за границей он мог передать их врагу. Так что вопрос о возвращении на родину был для зодчего закрыт. В те времена так поступали не только с Фиораванти, со многими.
В 1483 между Иваном III и Фиораванти возник конфликт, двор зодчего в Кремле был разрушен людьми Ивана III и последовала опала. Но в 1485 Фиораванти потребовался великому князю в походе на Тверь. И уже после похода следы мастера теряются. Неизвестно, где и когда он скончался, где находится его могила. Но звучное имя этого итальянца – Аристотель Фиораванти – навсегда вписано в историю России, а главными его творением ещё долго будут любоваться люди.