В конце февраля Дмитрий Шепелев впервые за много лет дал большое интервью, в котором раскрыл правду о смерти Жанны Фриске и конфликте с её семьей.
Посмотрев ролик, психолог Станислав Самбурский увидел, что Дмитрий, как опытный телеведущий, свел к минимуму невербальные проявления, чтобы скрыть истинные эмоции. Однако в некоторых моментах эксперт усмотрел манипулятивное поведение Шепелева и его нежелание отвечать на поставленный вопрос. Психолог С. Самбурский поделился мнением с сайтом «Страсти».
10 лет на экране даже посредственного ведущего сделают сильным актёром, который будет транслировать ту мысль, которую хочет вложить в голову зрителя.
Дмитрий явно понимал, что к его интервью будет приковано внимание, и, вероятно, тщательно готовился к нему заранее.
Он свёл к минимуму невербальные проявления и речевые паттерны, которые могли бы выдать его настоящие эмоции, тем самым создавая впечатление полной самоконтроля. Всё интервью он улыбается одними губами, избегая резких движений и излишней жестикуляции, что дополнительно подчёркивает его закрытость.
Это так называемая социальная улыбка — визуальная доброжелательность, которая не отражает искренних чувств, но используется для создания видимости открытости в ситуациях, вызывающих напряжение или дискомфорт.
Такой приём часто используют публичные люди, чтобы не показывать своих истинных эмоций. Улыбка без участия глаз сигнализирует о натянутой дружелюбности, когда собеседник стремится контролировать восприятие своей персоны.
Ровный, хорошо поставленный голос — это инструмент, которым Дмитрий, как хороший ведущий, умеет пользоваться безупречно.
Даже на такие эмоционально заряженные темы, как смерть Жанны Фриске и конфликты с её родственниками, он сохраняет ровную интонацию, не допуская дрожи или изменения темпа речи. Такой приём помогает ему выглядеть спокойным и уверенным.
С точки зрения психологии, это может говорить о том, что он пытается дистанцироваться от болезненных переживаний и подавляет эмоции, переводя их в рациональную плоскость, где ему проще контролировать ситуацию.
Шепелев достаточно сухо и коротко говорит о последних днях Жанны, избегая подробностей и не углубляясь в личные переживания.
Возможно, ему обидно, что он по-прежнему известен как «бывший Фриске», несмотря на профессиональные заслуги и годы работы в индустрии. Когда человека продолжают связывать с его прошлым, это может вызывать раздражение и желание дистанцироваться от этих ассоциаций. Если бы речь шла об обычной паре, такой рассказ можно было бы назвать защитным механизмом: рационализацией или избеганием болезненных воспоминаний.
Однако, в данном случае виден признак того, что глубокая эмоциональная привязанность осталась в прошлом, а для Дмитрия этот этап жизни завершён окончательно.
Дмитрий активно подчёркивал свои страдания, подчёркивая, как тяжело ему дался тот период.
В речевых паттернах у него проскальзывали слова: «Умолял продюсеров», «Плакал у психолога». Он явно хотел, чтобы зритель проникся его эмоциями, прочувствовал его боль. Чрезмерное акцентирование на своих переживаниях может быть признаком манипуляции или желанием переключить внимание на другие аспекты истории. В подобных случаях важно не только, что говорит человек, но и как он это делает — интонации, выбор слов, паузы.
Контраст между рассказами о первой и второй жене показывает, что Дмитрий смог эмоционально дистанцироваться от пережитой потери и сейчас может находиться в комфортных для него отношениях.
По его манере речи, тону и выражению лица видно, что он искренне привязан к новой возлюбленной, а тема Жанны для него давно закрыта. Однако видна уклончивость в ответах на сложные темы, например, про растрату денег из фонда на лечение Жанны Фриске и про слив фотографий больной жены в СМИ. Он отвечает осторожно, подбирая слова, стараясь не вызывать лишних обсуждений.
Это вызывает предположение, что он пытается избежать эмоциональной ответственности, хотя с юридической точки зрения вопрос уже закрыт, и он ничего не должен доказывать общественности.
Дмитрий всё интервью чувствует себя соведущим, а не просто гостем.
Он активно обращается к Надежде Стрелец, благодарит её за вопросы, контролирует ход беседы, будто направляя её в нужное ему русло. Например, когда она спрашивает его про обращение к психологу, он активно включается в диалог, цепляется за подлокотники, использует выразительные жесты и эффектно отыгрывает переживания, делая интервью более динамичным и эмоционально насыщенным.
Этот приём помогает ему не просто отвечать на вопросы, а управлять восприятием своей истории.
Дмитрий хорошо контролирует своё поведение, хотя видны попытки вызвать сочувствие и прослеживается уклончивость в ответах на ряд вопросов.
Он использует проверенные тактики общения, чтобы не дать интервьюеру вывести его из равновесия. Невербальные проявления — улыбка одними губами, ровный голос, спокойный взгляд — могли бы вызвать подозрение, если бы речь шла об обычном человеке.
Но перед нами телеведущий, который пережил утрату 10 лет назад, а сейчас находится в новых счастливых отношениях. Достаточно наивно предполагать, что спустя много времени эмоции могут его захлестнуть так, будто это случилось вчера.
За маской самоконтроля, скорее всего, скрываются переживания другого уровня: возможно, это интервью — волнительный проморолик к его следующим проектам.
Он демонстрирует зрителю свой профессионализм, выдержку и эмоциональную стабильность, что может быть частью его публичного образа. Вероятно, для него важно не только рассказать свою версию событий, но и подчеркнуть, что он давно преодолел этот период жизни и готов к новым вызовам.
Интервью оставляет ощущение, что Дмитрий не просто отвечает на вопросы, а стратегически выстраивает свой публичный образ, управляя эмоциями зрителя и создавая нужное впечатление.