Я женился на молодой.
Не потому что захотел молодую плоть. Не потому что клюнул на тренд «свежая кровь лечит».
Я женился, потому что однажды проснулся среди ночи, уставший до костей, и вдруг понял — я не живу. Я воспроизвожусь. День за днём. Как офисный ксерокс с заевшей душой.
И она появилась — Лада.
Смех как фейерверк. Пальцы, пахнущие лимоном и сигаретами Vogue.
И взгляд.
Господи, взгляд, как будто на меня впервые в жизни смотрели так, будто я не ветеран ипотеки, а мужчина. Мужчина.
Мне захотелось дышать. По-настоящему.
Я втянулся.
Как старик в TikTok: с ужасом, восторгом и лёгким маразмом.(прочти тоже)
Свадьба. Холодный пот.
Тамада орал:
— Вот это любовь! Вот это пара!
А я стоял в белой рубашке, липкой от пота, и чувствовал, как под мышками рождаются озёра паники.
Папа Лады мне подмигнул:
— Главное — держи темп, Лёша.
Темп? Я уже на финише, старик.
Она была прекрасна.
Платье, в котором она больше походила на облако, чем на женщину.
Я хотел сказать: «Ты как из сна, который я не заслужил».
А сказал:
— Тебе идёт.
И отвёл глаза.
Потому что меня разрывало между восторгом и страхом: а вдруг я — просто декорация её юности?
Медовый месяц. Адреналин в подмышках.
— Поехали в Бали, а потом на Камчатку!
— Камчатка?! Я думал, у нас медовый месяц...
— Вот именно! Мёд на вулканах. Ты не против палатки?
Я не спал.
Тело не понимало, что происходит. Кости ныли от походов. Сердце — от стыда. Я с трудом догонял её даже в разговоре, не то что в горах.
— Ты просто усталый, — сказала она, — тебе надо очиститься.
— Я бы начал с печени, — пробормотал я, держа в руке кефир и таблетки от давления.
Ночью я смотрел на её спину — гладкую, светящуюся от костра.
И чувствовал, как меня накрывает волна тревоги: я чужой в этом мире.
Как кассетный магнитофон на вечеринке у диджеев — шумлю, но никто не понимает, зачем я здесь.
Совместная жизнь. Выносят не только мозг — почки, печень, осанку.
— Лёша, а почему ты не используешь скребок гуаша? Это же лимфодренаж!
— У меня максимум — скребок от льда.
— Ты токсичишь.
— Я просто дышу.
Каждое утро было испытанием на свежесть:
мне нужно было проснуться, сделать зарядку по её марафону «30 дней до оргазмической энергии»,
выпить смузи из сельдерея,
выдержать лекцию о гормональном фоне,
а потом идти на работу, где мне всё ещё говорили «Алексей Николаевич, отчёт?»
Я чувствовал, как внутри что-то сжимается.
Не просто усталость.
Тоска. Физическая. Как будто тебя тянут назад, но ты должен улыбаться.
Первые трещины. Шрамы вместо понимания.
— Я больше не чувствую от тебя вибрации, — сказала она.
— Прости. Наверное, я на режиме "беззвучный".
Она ушла к подруге.
На неделю.
Я остался один в квартире, где пахло благовониями и разбитыми мечтами.
Сел.
Открыл банку тушёнки.
И… заплакал.
Вот так — сидя на табуретке, в махровом халате, обнявшись с котом, я вдруг понял:
я был счастлив. Просто — по-своему.
А потом она вернулась.
С ним.
Молодым.
Загорелым.
У него были шорты, с которых капало счастье.
— Мы хотим попробовать триаду, — сказала она. — Это духовная модель.
— Я физическая модель. У меня седло между лопаток, Лада. Ты понимаешь это?
— Это твои установки.
— Это мой позвоночник, чёрт тебя побери.
Я не кричал.
Я онемел.
Как будто внутри — всё встало на паузу.
Переход. Разрыв. Перерождение.
Она ушла. Совсем.
И я снова стал жить.
По-другому.
Тише. Глубже.
Я начал ходить пешком. Медленно. Дышать. Слушать.
Читать. Писать.
Говорить с прохожими.
С кошкой.
С собой.
Однажды она написала.
— Прости. Ты был настоящим.
А я варил борщ. Под джаз.
И улыбнулся.
Потому что понял — я снова целый.
Потому что прошёл через ад и сохранил в себе тепло.
Финал.
Я женился снова.
Не на молодой.
На библиотекарше из Чехова, которая знает Пруста и печёт блины.
Ей сорок восемь.
И когда она смеялась над моим храпом, я понял — вот оно. Счастье. Не крикливое. Не хайповое.
А тихое. Глубокое. Пульсирующее, как любимая мелодия.
Читайте также на нашем канале:
📌 Должны ли родители контролировать жизнь взрослых детей?
📌 Почему браки больше не держатся?
📌 Любовь – это боль? Нет, ты просто не там ищешь