Я, как исправный, работал свой первый месяц жизни в Белграде. Работал и жил.
Что ещё нужно, казалось бы? Появилась новая жизнь, есть крыша над головой, под ней "умный дом", подстраивающийся под погоду за окном, роскошная обстановка, два холодильника с едой и робот пылесос скользит жужжа под ногами.
В моей жизни даже появилось окошко в ванной комнате, в которое по утрам светило Солнце, что было раньше моей мечтой. Обычные кафельные ванны под лампами, к которым я привык, пугают, есть в них ощущение "разделочной", крюков только в потолке не хватает, да ещё и этот слив под ногами...
А тут окошко, в него, за солнечными лучами, видны зелёные кроны платанов на фоне ясного голубого неба.
Умываешься в этой радости и идёшь, насколько возможно раньше работы, прямо к знакомому Веске за кофе и общением.
Веске говорил:
- Мы все переживаем за Россию, мы понимаем, что без неё нам никак. У нас одна культура, одна вера. Здесь любят и читают русских классиков.
- На русском?
- На русском не все.
Рабочие будни с неизменной периодичностью сменялись выходными, и я, как и все, их вынужденно проводил.
Живя в роскоши, тоже приходится мириться с некоторым неудобством, до центра Белграда нужно было ездить на троллейбусе и довольно далеко.
Поездка длительностью в час, и я, первое время, не мог оторваться глазами от проносящихся картинок за окном, передо мной была документалистика другой жизни, я смотрел её с жадным любопытством.
В транспорте Белграда есть свои особенности : никто никому не уступает место, никогда, только если детям, детей там боготворят; рюкзаки снимать не принято, не удобно сквозь них протискиваться, но терпимо; оплата проезда возможна только с помощью СМС-сообщения, но для этого нужна сербская "симка". У меня такой не было и так и не появилось, за ненадобностью. Да я особо и не тревожился, впрочем сербы тоже, за проезд никто не платил, ни я, ни они.
Редкие транспортные контролёры выдавали себя издалека своей ярко синей формой. В случае их появления все, кто был в салоне, синхронно доставали телефоны и начинали с кем-то переписываться. Мне писать было некому, я просто выходил.
Транспорт ходит часто.
Не доезжая до конечной, что граничит с центральной улицей с туристами, я обычно выходил раньше и двигался в разных направлениях в лучах Солнца, оно в Сербии неисчерпаемое в любое время года, у меня была осень.
Чаще всего я гулял по набережным Дуная, возле старой крепости, которая со стороны входа выглядит не такой уж большой, из-за чего в первый месяц я её игнорировал и не заходил ни разу, о чём потом пожалел.
Стоит лишь пройти за крепостную стену, как оказываешься в отдельном городе, многоуровневым на высоком берегу, с множеством строений, арок, мостиков и скрытых от невнимательных глаз проходов. В ней одной можно гулять часами, я делал это пару-тройку раз.
Обычно же я предпочитал широкую, уставленную скамейками и лиственницами, набережную рядом.
Присев на одну из лавочек, я занимался тем, что смотрел на протекающий мимо меня Дунай. И больше не делал ничего, ну, курил ещё и отпивал по чуть-чуть из стоящей рядом бутылки. Скрывать её тут было не от кого, у сербов выпивание в традиции и проходящие мимо полицейские безразлично скользили взглядом и мимо меня и мимо моей бутылки и даже с равнодушием по Дунаю.
Время от времени ко мне приходили воспоминания из прошлого. Я ведь вырос в Ленинграде, как и Ромка, и улицы нашего детства пророчески связывали нас с тем местом, где я оказался. Из окна моей родительской квартиры была видна помойка, но если повернуть голову чуть вправо, через дорогу, там стоял кинотеатр "Балканы". А примерно посередине, между моим и Ромкиным домом, проходил широкий Дунайский проспект; немного дальше находилась Белградская улица. Как же причудливо подчас знаки судьбы подают нам сигналы из прошлого.
Мой друг не любил ничего вспоминать, не жил прошлым, как утверждал, стремился в будущее и много для этого работал, что вызывало во мне искреннее восхищение. Мы с ним всегда были не похожи, в прошлом нас многое связывало, в будущее я не заглядывал, старался разобраться в настоящем.
Ромка говорил:
- Я не раз слышал от русских эмигрантов, что чтобы приехать сюда из России нужна железная воля. Я им отвечаю, что чтобы попасть в Сербию нужен только билет на самолёт. Железная воля нужна для того, чтобы остаться здесь и жить.
Сам он прилетел из Петербурга с семьёй три года назад. Остановился в гостинице "посуточно" и целый месяц гулял по городу, не понимая чем ему заниматься в будущем в незнакомом месте. Когда стали заканчиваться деньги, решение пришло само и подтолкнуло в сферу ресторанного хозяйства. Там он и освоился, имея, скрытый от меня все годы, талант кулинара. Я об этом ничего не знал и когда мы с ним выпивали у него на кухне, в только что переименованном заново Петербурге, в лучшем случае на закуску была яичница, но оговорюсь, это были не самые хорошие времена для гастрономии. У меня дома часто в это время не было еды, никакой, вообще. Такое было время, с него нечего взять.
***
Где-то через месяц мой организм отказался идти на работу и заболел. Мне пришлось остаться с ним дома.
Ближе к выходным мне стало полегче и я тут же отправился в магазин за ракией, чтобы закрепить результат. От этого, довольно крепкого напитка, в Сербии не бывает с утра привычного недомогания, и это многих губит.
Мне же это помогло, помогло остаться без работы и продолжать жить в Белграде уже в своё удовольствие и в полном непонимании того, что делать дальше. Это состояние было для меня настолько привычным, что давно перестало пугать своей неизвестностью.
Накануне понедельника я пришёл в ночи к Ромке паб, рассказать о том, что со мной происходит и посоветоваться, что делать дальше.
- Выходи завтра на работу. Тебя и так неделю ждут. Беликов, здесь не болеют неделями, максимум три дня.
- Кроме этой работы ещё варианты есть?
- Есть! Иди спрыгни с моста в Дунай!
- Нафиг мне Дунай, я тогда лучше до Невы дотяну.
В противоречивых чувствах возвращался я от друга домой, шёл пешком, на моём пути, как по заказу, был длинный мост через широкий Дунай. Остановившись посередине я облокотился о перила и заглянул вниз. Курил и смотрел на чёрную воду подо мною, отблески огней в ней превращались в причудливые блики на зыби. В некоторых из них неясно угадывались образы: то мама чудилась, то сын, оставшийся в Петербурге, то лики святых на воде.
Есть такие моменты в жизни, когда ты стоишь на самом краю, и есть два пути перед тобой: в одной стороне ждёт начало новой дороги, а в другой есть всего один шаг.
Глотнув ещё ракии из кармана я пошёл дальше и потихоньку, глотками, добрался до дома. На работу я больше не вышел.
- Юра, - спросил я его где-то через день,
- Ты меня прокормишь какое-то время?
- Прокормлю! - рассмеялся он,
- Но аренду за тебя платить не буду.
- С арендой я сам справлюсь.
Деньги у меня были. На пару месяцев аренды "с натягом" хватало. Не спрашивайте откуда, просто были и всё ( рифмуется со словом "казино"), я мог позволить себе пару месяцев беззаботной жизни с удержанием в голове мысли о том, что нужно будет найти работу.
Работа для русских без знания сербского не отличалась разнообразием: или общепит или программирование. Мне выбирать было не из чего и я решил обождать.
За то время, что я занимался здоровьем, я пропустил "визаран", где-то так на неделю (!!!), и находился теперь на нелегальном положении в Сербии.
Дело в том, что русские могут пребывать в этой стране безвизово один месяц, не больше, дальше, если хочешь оставаться, нужно выехать из страны, пересечь какую-нибудь границу, и можно опять на месяц возвращаться. Если бы я продолжил работать, то через три месяца получил бы возможность не делать этого.
А так всё было строго. А я пропустил.
- Ромка, может мне вообще его не делать?! Вряд ли я попаду в руки полиции и меня проверят.
- Лучше попробуй сделать, тебя могут проверить в аэропорту, тогда снимут с самолёта и в полицейский участок до суда.
Из Белграда все обычно ездили в соседнюю Боснию, туда ходил автобус. Когда просроченные дни сложились в неделю я решил ехать и ранним, неожиданно дождливым, утром отправился на автовокзал. Ехать было далеко и скучно, документальный фильм за окном я видел много раз, и я взял с собой немного ракии.
Вид автовокзала привёл меня в состояние паники - на огромной площадке не было ни одного автобуса, мало того, на многочисленных остоновках не было ни одного человека, лишь один дождь шёл в тишине.
Я сверился с Гуглкартами, которые привели меня сюда и старались не врать людям, всё было верно.
"Быть может всему виной моя расшатанная психика?" - подумал я и позвонил брату в Петербург. Он меня перепроверил, подтвердил, что адрес верный и я в правильном месте.
Не зная, что и думать, я курил в тишине дождя и смотрел на обескровленный автовокзал, пытался понять происходящее, ракия не помогала.
Позже я выяснил, что за день до моего приезда, автовокзал торжественно перенесли в новое место в другом районе Белграда. Я об этом ничего не знал, Гугл тоже.
А в тот день я вернулся обессиленный домой с намерением попробовать по-другому.
И я обратился в одну из компаний, предоставляющих транспортные услуги по пересечению Боснийской границы и обратно. Очень удобно, забирают прямо от дома и туда же привозят, и автовокзал искать не надо.
Договариваясь о поездке я спросил:
- Скажите пожалуйста, отталкиваясь от вашего опыта, что меня ждёт за просроченный "визаран"?!
- Сколько Вы пропустили? День, два?!
- Уже неделю.
- Сколько?!
- Неделю.
- Ну смотрите, всё зависит от того пограничника, который будет Вас проверять. Варианта три: просто пропустит; запросит штраф, он приличный, возьмите побольше денег; и самый плохой вариант, он может вызвать полицию, тогда арест, заключение под стражу, потом суд, штраф и депортация.
В тревожных чувствах подъезжал я на следующий день к границе с Боснией.
- Возьми с собой побольше коньяка! - посоветовал мне брат по телефону ,
- Будет не так скучно сидеть в полицейском участке.
В вытянутом автомобиле нас ехало несколько человек, собранных по адресам в Белграде. У всех было приподнятое настроение, шутили. Я сидел молча, водитель изредка сочувственно косился на меня, он был заранее предупреждён своим руководством о моих проблемах.
На конечном пункте маршрута мы все вышли и пешком пошли в сторону шлагбаумов. Там были окошки, в окошках пограничники, а у нас в руках паспорта. Этими паспортами пограничники проводили по какому-то электронному считывателю, раздавался благодушный звук, ставили штампик и всё, следующий.
Следующий был я и мой паспорт издал при считывании тревожный звук, пограничник вскинул глаза и посмотрел на меня. Не отводя взгляда я смотрел прямо на него, а в голове роились картинки о боснийской тюрьме, суде и депортации.
Это длилось несколько секунд, несколько бесконечно долгих секунд, после чего он опустил свой взгляд и поставил мне штампик в паспорт.
- Спасибо, - почему-то по-русски поблагодарил я и отошёл в сторону, подошёл к девчонкам, с которыми приехал.
- Что с тобой?! Успокойся, всё уже позади, - сказала одна из них, глядя на мои трясущиеся руки.
- Я в первый раз и я просрочил к тому же.
- На сколько?
- На неделю.
- На неделю?! Сигарету хочешь?
- Хочу.
И она меня угостила, я стоял курил и любовался небом, и вдыхал его жадно в себя вместе с табачным дымом.
Продолжение здесь