«Король Лир» в Тильзит-театре – спектакль, на первый взгляд от шекспировского мира далекий, но при ближайшем рассмотрении поразительным образом сокращающий эту дистанцию – и тематически, и эстетически.
Режиссер - Анастасия Старцева
Художник-постановщик - Ася Бубнова
Художник по свету - Насонова Светлана
Хореограф - Ищук Алексей
В марте 2025-го спектакль вошел в «Золотой фонд театральных постановок России", эксперты выбрали его из 300 участников, прошедших во второй этап конкурса. СТД РФ создаст коллекцию телеверсий спектаклей золотого фонда.
Шекспир на сцене Советска – это фантасмагоричное действо, красно-бело-черно-синяя палитра красок, грим с белыми полосами на лицах, будто герои – элементы какого-то одного рассыпавшегося и несобираемого пазла (у некоторых и вовсе закрашено пол-лица), аскетичные декорации. Несколько «каменных» плит условно расписаны древними трещинами, меандрами, трикветрами и другими орнаментами: они не стремятся обмануть зрителя реалистичностью, но очерчивают общую атмосферу места действия. Так, эти плиты предстают то большим столом в замке Лира, то древними стенами, то скальными обрывами, то просто помостом, возвышающим сцену (диалог или монолог).
В этой прямолинейности очень много от театра шекспировских времен – отчасти наивного, очень зависимого от зрителей и их реакций, незамысловатого в выразительности форм, парадоксально непсихологического по способу существования (но не по смыслам), очень четкого в высказываниях. Зрителю шекспировского театра должно было быть понятно про реальную жизнь, а для того чтобы запустить собственную фантазию относительно места действия зачастую хватало простой таблички с указанием: «лес», «замок» и т.д. Здесь, в советском «Короле Лире», конечно, выразительных средств больше, но в целом основные линии очерчены по-шекспировски ясно: например, Лир, явившийся в шикарной объемной кроваво-красной накидке (такого же цвета, как одежда одной из старших дочерей), очень быстро остается в одной только белой длинной рубахе – такой же, как цвет одеяния его младшей дочери, Корделии. У нее он найдет, в конце концов, приют и утешение. Цветовые противопоставления, ясные мизансцены и прямые столкновения героев становятся главными в форме спектакля.
Мир этого неведомого королевства не смахивает на средневековую Англию, но приобретает черты сказочности. Жутковатой, мрачной, средневековой сказки, в которой рассчитывать на хэппи-энд не приходится. Это мир, затерявшийся во времени где-то между далеким прошлым, когда еще были живы драконы (их скелеты весьма эффектно и вполне уместно смотрятся на сцене) и далеким будущим. С проблемами, которые вечны. Размах, охватывающий условные тысячелетия, сочетает в костюмах элементы средневековья и причудливые фантазийные формы. Футуристические звуки техномузыки, её зашкаливающий темп, заставляющий героев буквально биться в припадках, контрастируют с резкой тишиной и статичными сценами. Да и пластика в этом спектакле скорее «про роботов», чем про живых людей: резкие ломаные движения, гиперболизированные (почти картинные) сцены сражений – будто ожили герои фресок.
При всей яркости внешних приемов, спектакль «Король Лир» не только про визуальное. Более тонко режиссер Анастасия Старцева подходит к сущностным характеристикам перонажей. Да, вместе с художником Асей Бубновой намекает на смену гендерной принадлежности героев тоже через внешнее – костюмы, но основываясь на их характерах. Режиссер и художник одевают многих мужчин в шотландские юбки или длинные платьеподобные рубахи (как самого Лира, например), тогда как дочери короля ходят в бриджах и брюках, даже если сверху накинуты фалды-юбки. Придворного шута и вовсе играет актриса (Наталия Антонова) – шут в шортах и чулках со стрелками, которые визуально напоминают подвязки, предстает дерзким, но по-женски мудрым соратником короля. Мужские черты в женских персонажах очевидны, намерено подчеркиваются в спектаклях они тоже не впервой. В версии театра Советска это сделано весьма осторожно и даже элегантно.
В театре самого Шекспира все женские роли в принципе исполняли мужчины-актеры. В современном театре этот прием тоже не раз использовался радикально, взять, к примеру, «Лира» режиссера Константина Богомолова, где героинь играли актеры, а героев – актрисы.
Отцовская тема в спектакле выходит на первый план. Король Лир (Николай Паршинцев) действительно центральный герой, хотя чрезвычайно сильна и линия графа Глостера (Сергей Ваганов) - еще одного отца, чьи отношения с детьми (правда, сыновьями) почти доводят его до смерти.
Лир существует на стыке внешних приемов и внутренних переживаний. Чем ближе к финалу, чем драматичнее становится история, тем больше психологического проступает в этом герое. К финалу совершенно обезумевший Лир почти неузнаваем – от сумасбродного самодура-правителя, капризного и ослепленного собственной властью, не остается и следа. Перед зрителями – сломленный, коснувшийся истины человек, вернувшийся в детство не только сменой костюма (комбинезон с короткими штанишками), но и сознанием. И в том, как уверенная, почти подиумная поступь модели, сменяется шаркающей походкой убитого горем старика, как запрокинутая голова, гордо несущая корону, опускается вместе с плечами, как тухнет взгляд и даже сами движения теряют четкость, как голос звучит глуше и в нем больше не слышна всесильность – во всем этом зрители угадывают знакомый психологизм. И хотя высокий уровень, на котором это сделано, сглаживает некоторое несоответствие театральных форм внутри спектакля, есть ощущение, что к финалу нарушается внутренний закон, заданный самой постановкой.
Визуальная и звуковая агрессивность и жесткость «Короля Лира» добивается от зрителей яркой эмоциональной реакции. Это не про тихое сочувствие бедному Лиру или осторожные параллели с реальной жизнью. Спектакль встряхивает, говорит прямо, жестко и просто - и, кажется, требует столь же предельной эмоции от зрителей. Вот почему в какой-то момент ловишь себя на мысли – а вдруг зрители шекспировских времен чувствовали в зале примерно то же самое? Хотя, это ведь были совсем другие люди из другой жизни…
Премьера спектакля состоялась 24 октября 2024, я смотрела его в феврале – всё еще свежий, стремящийся к некоторому стабильному состоянию. Актеры, по-видимому, помещенные в непривычные для них условия нового формата, находятся со спектаклем в активном взаимодействии и поиске общего языка. И кажется, будто этот диалог с материалом обречен на успех. Наверно, в театре, где имя театрального хулигана Евгения Марчелли до сих пор звучит настолько часто, будто он все еще руководит труппой, - в таком театре и не может быть иначе.
Фотографии - Геннадий Филиппович
Текст - Ксения Раздобреева
Калининградский драматический театр в этом театральном сезоне тоже обратился к Шекспиру - режиссер Владислав Тутак поставил "Макбет.Трагедия":