Мне было тридцать девять, когда я понял, что живу не с женщиной, которую люблю, а с женщиной, которая уже давно не здесь.
Физически — да. Она всё ещё варила кофе по утрам. Мыла волосы моим шампунем. Висела в списке контактов под именем «любимая».
Но душой… она ушла. Давно.
Меня зовут Константин. Я обыкновенный. Ни герой, ни жертва. Средний человек, с обычной работой, ипотекой и болью, которую я прячу под ровным тоном голоса.
Мою жену зовут Марта.
И я думаю, она меня ненавидит.
Мы прожили вместе 14 лет. Сначала в съемной хрущёвке, потом в старом доме с паркетом, который скрипел под ногами, как старик, забытый родственниками. Ссорились, мирились, любили, умирали — по чуть-чуть, каждый день.
У нас не было детей. Не получилось. А может, и не нужно было.
Первые пару лет мы пытались. Потом я сдался. А она — просто перестала говорить об этом.
Молчание стало стеной. А потом — целым городом.
Я пытался строить мосты. Дарил цветы. Уезжал в отпуск вместе с ней. Возвращался с подарками. Прятал под подушку билеты в театр.
Она улыбалась. Говорила «спасибо». Но в глазах у неё была пустота.
Как будто она ждала чего-то. Или кого-то.
Однажды ночью я проснулся от её всхлипа.
Я подумал, что ей плохо. Что ей снится кошмар.
Я протянул руку — но её не было рядом.
Она стояла у окна, в одной рубашке, курила, глядя в темноту.
Я подошёл.
— Всё нормально? — спросил я.
Она не ответила. Только медленно выдохнула дым.
— Ты не спишь?
— Я сплю, когда не думаю, — тихо сказала она.
— О чём ты думаешь?
Молчание.
Потом она медленно обернулась ко мне и произнесла:
— Я думаю, что зря вышла за тебя.
Меня не убили эти слова. Я не упал на колени. Не стал кричать.
Просто внутри стало очень тихо. Словно выключили ток.
Все эмоции — как птицы из клетки: улетели. Осталась только тень.
На следующее утро она вела себя, будто ничего не произошло. Заварила кофе. Спросила, не купить ли новый плед.
А я смотрел на неё и думал: Когда ты умерла?
На работе я делал вид, что всё в порядке.
Рутина — лучшее укрытие от боли. Мои коллеги думали, что у меня стабильная жизнь.
Я даже однажды получил премию «За стойкость в кризис».
Они не знали, что этот кризис жил со мной под одной крышей. Спал рядом. Надевал мои рубашки.
Однажды, придя домой пораньше, я увидел машину у подъезда. Чёрную, дорогую. С номерами, которые ни о чём не говорили, но откуда-то были мне знакомы.
Марта была дома. На кухне пахло вином. Красным. Стекло в мусорке. Три бокала.
— Гости были? — спросил я, вешая пальто.
— Да, — ответила она спокойно. — Лена заезжала. С мужем. И ещё коллега.
Я кивнул.
Вроде бы всё сходится.
Кроме одного: Лена была в командировке. Я знал это, потому что сам отвозил её в аэропорт.
Я молча прошёл в спальню. Лёг на постель.
Почувствовал запах.
Мужской. Незнакомый.
Я начал копать.
Сначала — невинно.
Телефон — всегда с собой.
Но ноутбук она иногда оставляла открытым.
История браузера — пустая.
Чат с Лёней — её коллегой — был стёрт, но я нашёл следы: имя в кэше, автозаполнение поисковика, переписки в облаке.
«Ты такой тёплый. С тобой я забываю, что замужем.»
«Когда я рядом с тобой — я настоящая.»
«Он не причиняет мне боль. Но и не даёт свет.»
Про меня.
Я сидел перед экраном, и мне стало холодно.
Не от ревности.
А от того, что я всё ещё её любил.
Она писала ему, что он — воздух.
А я был — тишина.
На следующий день я не пошёл на работу.
Я сидел на кухне, пил чёрный кофе, горький, как мысли, и ждал. Ждал, когда она вернётся. Когда откроется дверь. Когда её ключ снова повернётся в замке, как нож в спине.
В 19:46 она вошла.
Спокойно. Как всегда. В сером пальто, которое я подарил ей на годовщину.
Она даже поцеловала меня в щеку. Легко. Буднично.
— Как день?
— Как всегда, — ответил я. — У тебя?
— Устала. Много задач. Лёня совсем с ума сходит — всё на меня скидывает.
Имя звучит. Лёня. Прямо.
Она даже не старается скрыть.
Или — наоборот. Делает это специально. Проверяет.
Я смотрел на неё и думал, как долго можно жить, зная, что тебя больше не любят.
Позже, ночью, я проснулся от того, что она плакала в ванной.
Дверь была приоткрыта. Я подошёл.
Она сидела на полу, обняв колени, и рыдала беззвучно.
— Что случилось? — спросил я.
Она не ответила. Только подняла на меня глаза.
— Почему ты не кричишь на меня? — прошептала. — Почему ты не ненавидишь меня? Почему ты всё ещё здесь?
— Потому что я всё ещё тебя люблю, — ответил я.
И в этот момент я понял, что я — слабак.
Мы не говорили об этом больше.
Но с тех пор я стал другим.
Я начал следить.
Не потому что хотел всё узнать. А потому что не мог остановиться.
Я знал, где они встречаются, в каком отеле, в каком номере.
Я видел счета с её карты.
Читал её удалённые сообщения.
Они звали друг друга «лёд» и «огонь».
Я — ничто. Тень в их истории.
Через пару недель я понял, что начал думать о смерти.
Не о самоубийстве. Нет.
Просто — о покое. О полной тишине.
Бывают моменты, когда ты идёшь по мосту и думаешь:
«А если просто остановиться? Просто — не идти дальше?»
Однажды вечером она вернулась поздно. В два часа ночи.
Я ждал её в гостиной. В темноте.
Она включила свет и вздрогнула.
— Ты чего тут?
— Ждал.
— Почему?
Я встал. Медленно.
Подошёл к ней.
Положил руку на плечо.
— Ты его любишь? — спросил я.
— Костя…
— Ответь.
— Я не знаю.
Я посмотрел на неё и вдруг понял: она уже ушла. Давно. Просто физически ещё здесь.
— Ты спишь с ним?
— Да.
Без пауз. Без извинений.
Честно.
Жестоко.
— Почему? — почти прошептал я.
— Потому что он заставляет меня чувствовать.
— А я?
— А ты… ты слишком правильный. Слишком удобный. С тобой тихо. А с ним — буря.
Я не ударил её.
Не закричал.
Не выгнал.
Я просто развернулся.
И ушёл на кухню.
И закурил. Впервые за семь лет.
Я не знаю, как я прожил следующие дни.
Мир стал серым, как зола.
Ничто не имело смысла.
Ни еда. Ни работа. Ни утро.
Я просто ждал, когда она уйдёт.
Но она не уходила.
Пока однажды я не пришёл домой — и не увидел, что чемодан исчез.
Её ключи — оставлены на полке.
Записка:
"Прости. Я выбрала его. Не потому что ты плохой. А потому что я — плохая."
"Ты заслуживаешь лучше. А я — только боль."
"Не ищи меня."
Я не искал.
Но она не исчезла.
Прошёл год.
Дом — тише. Грязнее.
Окна давно не мыты. Зеркала завешены.
Я живу один, если это можно назвать жизнью.
Сначала я думал, что станет легче.
Что, может, со временем… затянется.
Но это не заживает. Просто глубже уходит под кожу.
Я не злюсь. Я — пуст.
Марта не писала. Не звонила.
Я иногда смотрел её профиль в соцсетях.
Она удалила всё.
Выложила новую жизнь.
С ним.
Фотографии с прогулок, путешествий.
Широкая улыбка. Зеркала в глазах.
Я не узнал её.
Это была не та женщина, которую я держал в своих объятиях холодными зимами.
Это была… другая.
Пару раз я почти написал.
Просто: «Ты жива?»
Или: «Болит ли у тебя хоть немного?»
Но каждый раз удалял сообщение до того, как оно становилось текстом.
Однажды я встретил её случайно.
В аптеке.
Она стояла у полки с витаминами.
Выглядела счастливой. Уверенной. Свободной.
Я стоял в другом ряду. Смотрел.
Она увидела меня.
На секунду — замирание.
А потом — улыбка. Искренняя.
— Костя… Привет.
— Привет, Марта.
— Ты… как?
— Нормально.
Молчание.
— Я хотела… написать. Но не знала, как.
— Не пиши.
— Я… жалею, что сделала тебе больно.
— Я жалею, что ты ушла не раньше.
Она кивнула. Грустно.
— Я теперь понимаю, что сломала кое-что в тебе.
— Нет, ты ошибаешься.
Я не сломан.
Я просто больше не человек.
Она ушла, не попрощавшись.
Я стоял, глядя ей вслед.
И в первый раз за долгое время почувствовал: всё кончилось. Окончательно.
Через неделю я получил извещение:
Марта погибла в автокатастрофе.
Он вёл. Был пьян.
Выжил.
Она — нет.
Я не плакал. Не злился.
Просто сел на пол в коридоре и сидел.
Час.
Два.
Три.
На похороны не пошёл.
Цветы не отправил.
Слова не сказал.
Но каждую ночь с тех пор я слышу её голос.
Не в снах.
В голове.
— Ты слишком тихий, Костя.
— Я искала бурю.
— А ты был — штиль. Бездонный. Молчаливый.
— Я утонула в тебе, и даже не поняла, как.
Я никому не нужен.
И мне — никто не нужен.
У меня осталась только она.
Внутри.
Её шепот. Её дыхание. Её измена.
Как яд, что не убивает — только не даёт жить.
Каждую ночь я слышу шаги.
Иногда — будто она возвращается.
Ключ в замке. Щелчок.
Но никто не входит.
Только пустота.
Только тени под кожей.