Здравствуйте, уважаемые читатели!
Спешу познакомить вас не только со старыми своими находками, но и с новыми.
"Доисторическое"
«Камень для украшения Санкт-Петербурга искали на островах и побережье
Ладожского озера еще при императрице Анне Иоанновне. Известен её указ
о том, чтобы мрамор и гранит не выписывали из-за границы, а находили
на своей земле. … Настоящая, крупномасштабная добыча камня для украшения
Санкт-Петербурга и загородных царских резиденций началась в Северном
Приладожье только в конце 1760-х — начале 1770-х годов. В 1764 году
на основании сведений, полученных от „земских комиссаров
и проповедников“, губернатор Энгельгардт составил полное описание
природы и экономики вверенной ему Выборгской губернии. В этом документе
также содержалось сообщение сердобольского пастора Самуила Алопеуса о том, что вблизи Сердоболя (Сортавала) имеются богатые „залежи“ мрамора и гранита.» (Игорь Борисов «История горного дела Северного Приладожья (XVII в. — 1939 г.)»)
Как пишет Алопеус: «Выборгский господин Губернатор Енгельгард прочитав сию рукопись требовал точного топографического описания от каждого прихода во всей Финландской области, препоручая оное дело исполнить земским Комисарам и проповедникам. из таковых полученных известий господин Губернатор велел составить полное своей Губернии описание, которое было поднесено Её Императорскому Величеству; по чему я и нестарался сделать рукопись мою более известною.»
Поскольку из Приладожья для строительства в Петербург камень (в том числе
и гранитный для третьей Исаакиевской церкви) поставлялся массово, стало
быть именно там, ожидаемо, должны были применяться самые передовые
способы добычи и первичной обработки камня. Потому с особым вниманием
читаем:
Прелюбопытная книга, скажу я вам: о) Например, выясняется, что ради организации добычи камня из «…Канцелярии строения послан указ в Выборгскую Губернскую Канцелярию, дабы все рабочие люди по причине бедности вышедшие из Карелии для снискания себе пропитания в других провинциях, обратно были призваны и употреблены для ломки камней, и что бы впредь не давать паспортов никому из рабочих людей.»
После года ведения работ в Петербург были отправлены сделанные изделия из мрамора.
В этом тексте нам интересно упоминание машин для работы с мрамором. Через несколько страниц выясняется, что пильные мельницы так и не были
достроены из-за того, что «… сия заложенная машина будучи не приведена ещё и до половины в надлежащее устройство, со сделанною к тому плотиною повредилась. Сие строение, которое стоило уже казне нескольких тысяч, более не продолжается, ибо сделано вычисление, что работа производимая ручными пилами гораздо будет обходиться дешевле, нежели содержание сей машины.»
Ещё важно описание способа бурения и деления каменных масс с помощью клиньев. Именно таким способом бурили шпуры для отделения от материнской скалы блоков для Александровской колонны, лишь с тем отличием, что бурение было «трёхручным», то есть один работник держал и поворачивал рупаз (железный бур с наваренным стальным наконечником), два других работника поочерёдно ударяли по рупазу молотами.
«Работа при ломании камней производится следующим образом. Под горою делают подкопы, а для делания оных употребляются железные буравы длиною около аршина и толщиною в дюйм, которые на конце наварены хорошей сталью и закалены. Один человек держит бурав, а другой бьёт по нему большим молотом. Тот, который держит бурав, ворочает оный при каждом ударе. Дабы железо не разгорячилось и пыль не выходила бы из дыры, безпрестанно льют в неё по немногу холодной воды, и продолжают лить до тех пор, покамест дыры будут иметь надлежащую глубину. Сии два человека могут высверлить в день от 3 до 4 аршин, смотря по тому как камень бывает твёрд или мягок.»
После заряжания этих шпуров порохом и подрыва, отрываются от подножия горы «великия отломки». «Сию работу до тех пор продолжают, покамест подкоп вдоль горы от 3 до 4 сажень будет сделан.
Потом сверху горы над подкопом, где показываются разселины, сверлят равномерно глубокие дыры накось (*) одну против другой. К сему употребляются буравы сперва короче, потом длиннее, а наконец от 3 до 4 сажень, смотря по высоте горы, покамест просверлят до надлежащей глубины. Сии дыры равномерно как и те, которые под горою, наполняются порохом и вдруг зажигаются фитилями, через что в низу подкопанная гора потрясается, тогда от неё отрываются преужасной величины отломки, которые потом опять, смотря по тому, какие куски мастер по данной ему мере иметь может, сверлятся и раскалываются железными клиньями, потом отломки по маштабу и по сделанной из дерева модели при ломке обсекают долотами и перенумеровывают.»
(*) — сверлят шпуры под углом для того, чтобы часть силы взрыва была направлена для отрыва горы, а не выходила вся вертикально из шпура к небу.
Этим способом (как то видно из текста) получали рваный камень неопределённой заранее формы — какой получится. Но в случае с откалыванием блоков для колонн Казанского и Исаакиевского соборов, а также для Александровской колонны требовалось получить «отломки» — параллелепипеды строго определённых размеров. К тому же требовалось максимально защитить каменную массу от возникновения трещин.
В чём конкретно заключался новый способ выламывания камней Суханова, мне пока найти не удалось. Но, судя по различиям в технике отсечения блоков заданной формы и отрыву масс «какой получится» конфигурации, применявшейся незадолго до того, сей способ и заключался в бурении на линии отделения ряда близко расположенных шпуров. Этими шпурами тело скалы значительно ослаблялось вдоль намеченной линии, что при откалывании определяло прохождение трещины именно в этом месте. Тем самым, значительно упростилось не только последующее доведение отломков до нужной (проектной) формы, но и увеличилась доля «сэкономленного» камня — меньше камня уходило в «мелочь» и щебень.
Надо сказать, что высечение с помощью шпуров применялось и много позже возведения Александровской колонны. Так в книге Эвальд В. В. «Строительные материалы, их свойства, испытание и приготовление». 1923 года указывается:
Открываем для сравнения Узатиса 1843 г. (ссылка будет далее):
«Цилиндрическое углубление называется шпуром; а провод шпура называется бурением. Для производства порохотрельной работы необходимы следующие инструменты и припасы: буры, молот, чищалка,…»
Наибольшая ширина головки бура в твёрдых породах делается около 1 дюйма. Длина буров, зависящая от глубины шпуров, обычно составляет от 20 до 28 дюймов, забурников 8—14 д. «Степень закалки… для пород более твёрдых — синий».
Молот бывает весом от 4 до 8 фунтов. Более тяжёлый молот применяют при бурении шпура сверху вниз, при бурении снизу вверх, берут более лёгкий. «Молота, употребляемые при двуручном бурении, бывают плоские, для того, чтобы удары были вернее и не так легко могли бы попадать на руку рабочего, поворачивающего бур; вес их от 12 до 16 фунтов. При трёхручном бурении, молота употребляются ещё тяжелее. Поперечный разрез молота представляет квадрат с притуплёнными рёбрами, а лицевые их стороны (ударная поверхность), при железных бурах, должны быть наварены сталью.»
Чищалка служит для очистки шпура от истолчённой породы — буровой муки.
Это железный стержень толщиной в четверть дюйма, длина такая же, как
у бура. Нижний конец расплющен и загнут под прямым углом, а на верхнем
конце делается продолговатое отверстие — ушко.
Сначала избирают место и направление шпура, что и было проделано для добычи заготовки ствола Александровской колонны и других её гранитных деталей. Дальнейшая работа была такой же, как описано Узатисом:
В общем-то, ничего, что в «официальной версии» противоречило бы практике каменоломенного дела того времени не находим.
Ближе к концу 19 века с развитием металлургической промышленности и техники (всевозможных станков, работающих не только от водяного колеса, но и от силы пара, электричества и пр.), применяемой в горном деле, способы добычи камня уже позволяли «отрезать» от гор не только куски нужной формы, но и вырезать одинаковые (стандартные) «кирпичики». Время на добычу камня в карьерах значительно сократилось, как и потребность в рабочей силе.
Обделка камня
Просмотр специальной литературы (а к таковой, прежде всего, относятся разного рода учебные пособия) показала, что способы ручной обделки (*) камня гранита как до появления Монферрана в России, так и в течение века после возведения Александровской колонны практичеки не изменились. То же самое можно сказать и об инструментах.
(*) - обделкой называлась в те времена любая работа по обработке поверхности. В деле каменном это оболванивание - сбивка излишне выпирающих участков на поверхности, для колонн выполнялось округление и грубая обтёска, чистовую обтёску, шлифовку и полировку обычно выполняли на месте укладки камня или сооружения. Так поступили с колоннами Исаакия (чистовую обтёску, шлифовку и полировку выполнили в мастерских), тако же проделали и с Александровской колонной, только что чистовую и финишную обделку выполняли сначала на набережной, потом - после подъёма и установки.
Даю для любознательных ссылки лишь на некоторые из книг по данной теме: В. Г. Залесский Строительное искусство. Часть первая Строительные материалы (лекции, читанные на II курсе в Императорском Московском Техническом Училище) 1906 г. В. В. Эвальд Строительные материалы, их свойства, испытание и приготовление 1923 г. Техническая энциклопедия / глав. ред. Л. К. Мартенс. Т. 9. 1929 г. Курс строительного искусства: Лекции проф. Ин-та инженеров пут. сообщ. К. К. Коковцова 1876 г. А. И. Узатис Курс горного искусства 1843 г.
Всё-таки история — постоянно удивляющая вещь: о)
Вот попыталась я найти дополнительные сведения об Алексее Ивановиче, и всплыла история села, называвшегося Архангельское (Городищи), которого давно уже нет на карте. Рождение села связано с созданием Черемшанской волости князя Меньшикова, правда, люди проживали в той местности и раньше, а новое село получило своё название — Городище по остаткам земляного вала, возможно когда-то существовавшей на сём месте небольшой крепостцы. По-первости селом владели Меншиков и Дивиер, а после распродажи последним волости и смены нескольких владельцев село было куплено Дмитрием Степановичем Кротковым, одним из представителей древнего дворянского рода. Род сей был одним из богатейших в Поволжье, богатство его особенно увеличилось после бунта Пугачёва. Когда после разгрома под Казанью обозы пугачёвцев продвигались с награбленным ими добром через симбирские земли, неподалёку от имения Кротковых их встретили гусары. Обозы были брошены, пугачёвцы тикали, а гусары преследовали их, не оглядываясь на безхозное добро. Ну не пропадать же ему. И Кротковы со своими крестьянами, недолго думая, обозы сии прихватизировали.
В селе приобретённом Кротков Дмитрий Степанович поначалу развернул созидательную деятельность: построил большой господский дом, соорудил рядом мельницу, а затем и суконную фабрику. Выбрав место, выделил деньги на строительство деревянной церкви, официально названной Михайлоархангельской, при которой открыли приходскую школу. В результате у села появилось ещё одно название.
В этом-то селе в семье коллежского регистратора Ивана Ивановича Узатиса родился в 1814 году сын Алексей, который «вышел в великие» люди, приложив старание и усердие своё как в науке, так и в экономике России. В 22 года, после окончания Петербургского Корпуса горных инженеров (в 1835 г.) он стал новым владельцем одного из сёл, принадлежащего Дмитрию Кроткову, о чём можно узнать из Санктпетербургских Сенатских объявлениий 1836 г.
По окончании института с золотой медалью и получения звания поручика Алексей Иванович поначалу с головой окунулся в деятельность, связанную с профессией инженера. Первым местом его трудовой деятельности стали Колывано-Воскресенские заводы (на Алтае). За два года он посетил все рудники и заводы Змеиногорского края, вникая с дотошностью во все детали горного и заводского производства. В январе 1837 года был переведён в Барнаульскую главную лабораторию, где служил производителем проб. Одновременно преподавал в городском училище маркшейдерское искусство и геодезию, а также был смотрителем музея. После приобретения столь разнообразного опыта с 1838 года пополнял своё знание «горных наук» за границей, а в 1840 году начал преподавание в ранее законченном им институте курса горной механики и горного искусства. И, наконец, в 1843 году была им написана и опубликована книга «Курс горного искусства» (которую я и цитировала выше).
Как сообщается в статье Горного журнала (рекомендую прочитать)
Обратите внимание на слова «сообразном с современным его состоянием в Европе», то есть, были изложены сведения о способах, применявшихся не только в России, но и в Европе.
(продолжение ещё будет)