Перед вновь назначенным министром МВД Львом Алексеевичем Перовским Николай I ставит задачу: «Привести в известность текущее положение раскола». Помимо запросов из 35-ти губерний страны с требованием направлять подробные отчёты в Петербург, в Нижегородскую, Ярославскую и Костромскую губернии отправляются на срок до двух лет специальные комиссии с самыми широкими полномочиями для изучения раскола. Хотя по документам местной администрации все кругом значились православными, да и само население с готовностью подтверждает принадлежность к синодальной церкви, выводы комиссий неутешительные для власти.
«Почти все старообрядцы, да ещё, пожалуй, беспоповцы» - пишет молодой чиновник МВД, в последующем известный публицист Иван Сергеевич Аксаков, который был одним из членов комиссии в Ярославской губернии. Осознав истинную силу и подлинные истоки раскола Аксаков делает неутешительный вывод: «Право, Россия скоро разделится на две половины: православие будет на стороне Казны, Правительства, неверующего дворянства и отвращающегося от веры духовенства, а все прочие обратятся к расколу… Кажется, нам суждено только понять болезнь и созерцать, как она пожирает постепенно ещё не вполне заражённые члены».
Данная статья не ставит своей целью оскорбление чувств верующих, а является попыткой разобраться в связке истории с верованиями славян на территории Руси.
Очередной виток давления на раскольников власть осуществляет через купцов, «мрачным десятилетием для староверия» потом называли период с 1853 по 1863 годы. Разгоняют наставников Преображенского кладбища, часть из них арестовывают, кого-то отправляют в ссылку, для ограничения деятельности староверов и упразднения их центра по указанию императора Николая I от 3 апреля 1854 года Успенскую церковь переосвящают в Православную. С 1 января 1855 года староверы лишаются права записи в купечество, если не принесут справки, подтверждающие их вероисповедание: православие или единоверие, либо могут купить «временное право» на год.
Александр II в 1863 году отменяет «временное право» для купцов-староверов и снимает все ограничения, вплоть до запрета на награждение таких купцов. Если Николай I и все предшествующие цари со времени раскола воспринимались староверами не иначе, как воплощение антихриста, то к новому российскому самодержцу в русских низах теперь относятся более лояльно. Поэтому не удивительно, что убийство Александра II 1 марта 1881 года породило в народе новый всплеск слухов о том, что царя убили дворяне, недовольные освобождением крестьян и противящиеся справедливому переделу земли.
Политика религиозной терпимости, проводимая Александром II и Александром III, позитивно воспринимается в староверческом мире, но жесткое давление во времена Николая I не могло не оставить своих следов. Если раньше купец, промышленник, основавший свое предприятие на общественные деньги, нанимал на работу своих единоверцев и заботился о их социальном благополучии, то начиная со второй половины XIX века всё начинает меняться. Перешедший под давлением власти в православную веру, в условиях жесткой конкуренции с западными областями империи, хозяин-единоверец становится хозяином-кровопийцей.
Освобождение от крепостного гнёта, дарованное именно верховной властью, стало той почвой, на которой расцвели ожидания масс о лучшей доле. Народ жаждал восстановления справедливости, видя опору, в первую очередь, в лице самодержавной власти, способной навести справедливый порядок. Все эти смысловые трансформации создавали новую поведенческую модель русского раскольника. Даже улучшение своего конфессионального самочувствия он связывал с доброй волей императора, а не с продажными торгово-промышленными верхами.
Отражением указанных процессов стало и то, что с 70-х годов XIX века противоречия внутри раскола на идейно-религиозной почве постепенно затухают, а на передний план выходят хозяйственные конфликты, имевшие, в отличие от догматических споров, сугубо практический смысл.
«Хождение в народ», возникшее в это же время под влиянием его отцов-вдохновителей Михаила Александровича Бакунина, Александра Ивановича Герцена, Николая Платоновича Огарёва, всколыхнуло студенческую среду, и «деревенщики» пошли в народ, чтоб прояснить староверческое сознание и организовать его силы в правильном направлении. Напирая на бунтарскую родословную раскола и напоминая про сидение в Соловках, восстание Степана Разина, стрелецкую хованщину, пытались пробудить внутренние силы староверчества и подтолкнуть к социальной революции в России.
Как я уже написал выше, надежды на царя-заступника и ожидание от него справедливости не позволили подняться народному движению для свержения самодержавия. О полученной от «деревенщиков» литературе раскольники говорили, «что много греха взяли на душу, читая такие книги, которыми только прогневали Господа Бога». Вероятно, момент был выбран неверно, для одних он был уже упущен, для других еще не настал и «народничество», пытавшееся поднять староверческую среду на борьбу с самодержавием практически выдохлось к концу 70-х годов ХIX века.
Но семя было брошено в землю, и Николай Кровавый обильно её удобрил. Итог всем известен, и раскольники сыграли в нем может и не первую, но немаловажную роль. «Разруха не в клозетах, а в головах» - так сказал профессор Преображенский в «Собачьем сердце». Может не стоило 300 лет устраивать разруху в головах и сердцах российского народа, а потом сетовать на то, что в 1917 получили «ответку» в виде разрухи поместий, церквей и т.д.?