Я всегда считала, что мне повезло со свекровью. Валентина Петровна, статная шестидесятилетняя женщина с идеально уложенными седыми волосами, казалась воплощением интеллигентности. Она никогда не лезла в нашу с Антоном жизнь, не давала непрошеных советов и не приходила без приглашения. Мы виделись на семейных праздниках, иногда вместе ездили на дачу, и всё проходило мирно и спокойно.
Так было до того дня, когда Антон подарил мне шубу.
Зима выдалась на редкость холодной. Мой старенький пуховик уже не спасал от пронизывающего ветра, и я часто приходила домой продрогшая до костей. Антон замечал, как я дрожу, растирая покрасневшие руки, и однажды вечером просто сказал:
— Хватит мёрзнуть. Завтра поедем в меховой салон.
Я пыталась возражать — мы копили на ремонт в ванной, и такая покупка не входила в наши планы. Но муж был непреклонен:
— Ремонт подождёт. Твоё здоровье важнее.
В салоне я влюбилась в норковую шубу цвета горького шоколада. Примерив её, я не узнала себя в зеркале — настолько преобразила меня эта вещь. Антон смотрел с таким восхищением, что все сомнения отпали сами собой.
— Берём, — твёрдо сказал он, доставая карту.
Вечером я не удержалась и отправила фото в новой шубе в семейный чат. Родители восхитились покупкой, сестра прислала десяток восторженных эмодзи, а вот от Валентины Петровны не пришло ни слова. Я не придала этому значения — возможно, она просто не заходила в мессенджер.
Через два дня раздался звонок. Антон разговаривал с матерью, и по его напряжённому лицу я поняла — что-то не так.
— Мама, мы это уже обсуждали, — говорил он, нервно расхаживая по комнате. — Да, шуба дорогая. Нет, мы не разорились. Да, я сам так решил.
Когда разговор закончился, Антон выглядел измотанным.
— Что случилось? — спросила я, хотя уже догадывалась.
— Мама считает, что мы не должны были тратить такие деньги на шубу, — вздохнул он. — Говорит, это расточительство.
Я промолчала. Конечно, шуба была дорогой, но мы могли себе это позволить. К тому же, это был первый по-настоящему роскошный подарок от мужа за пять лет брака.
На следующий день позвонила моя мама:
— Маша, что у вас там происходит? Мне только что звонила Валентина Петровна, рыдала в трубку. Говорит, Антон потратил все ваши сбережения на шубу для тебя, а теперь вы на грани разорения.
— Что?! — я не поверила своим ушам. — Мам, это неправда. У нас всё в порядке с финансами.
— Я так и подумала, — вздохнула мама. — Просто предупреждаю — она обзванивает всех знакомых.
Вечером позвонила сестра Антона, Ольга:
— Маш, ты извини, но мама мне все уши прожужжала. Говорит, ты заставила Антона купить тебе дорогущую шубу, и теперь он в долгах.
— Оля, это бред! — я начинала злиться. — Антон сам предложил. И никаких долгов у нас нет.
— Я так и думала, — усмехнулась Ольга. — Но ты знаешь маму. Она уже всем родственникам позвонила.
Я положила трубку и в растерянности посмотрела на мужа. Он выглядел виноватым.
— Антон, что происходит? Почему твоя мама распускает эти слухи?
Муж тяжело вздохнул:
— Дело не в деньгах, Маш. Просто... у мамы никогда не было шубы. Папа не мог себе позволить такой подарок, а потом она овдовела. Я думаю, она просто завидует.
Я опешила. Валентина Петровна, всегда такая сдержанная и рассудительная, устроила настоящую истерику из-за моей шубы? Это не укладывалось в голове.
На следующий день к нам неожиданно приехала тётя Антона, Нина Васильевна. Она редко появлялась в нашем доме, и её визит сразу насторожил.
— Проходите, — я натянуто улыбнулась, пропуская её в квартиру.
— Машенька, я ненадолго, — тётя выглядела смущённой. — Просто хотела убедиться, что у вас всё в порядке. Валя вчера звонила, плакала... Говорила, что Антон разорился на твою шубу.
Я закатила глаза:
— Нина Васильевна, это неправда. Мы не разорились. Антон сам захотел сделать мне подарок.
— Я так и думала, — кивнула тётя. — Но Валя... Знаешь, она вчера всем звонила. Даже Зинаиде Михайловне, соседке своей. Всё причитала: «Почему ей? Почему мне никто ни разу в жизни шубу не подарил?»
Я не знала, что сказать. Мне стало неловко и даже стыдно, хотя я понимала, что ни в чём не виновата.
— Может, чаю? — предложила я, чтобы сменить тему.
— Нет-нет, я побегу, — засуетилась тётя. — Просто хотела убедиться, что у вас всё хорошо.
Когда она ушла, я долго сидела в оцепенении. Неужели Валентина Петровна действительно обзвонила всех знакомых, чтобы пожаловаться на шубу, которую её сын купил своей жене? Это казалось абсурдом.
Вечером я рассказала всё Антону. Он выслушал молча, а потом решительно взял телефон:
— Я поговорю с мамой.
Я не слышала их разговора — муж вышел на балкон. Но когда он вернулся, его лицо было мрачнее тучи.
— Что она сказала? — осторожно спросила я.
— Сначала всё отрицала. Потом расплакалась, — Антон потёр переносицу. — Сказала, что ей обидно. Что папа никогда не баловал её такими подарками. Что она всю жизнь экономила, а теперь её сын тратит деньги на чужую женщину.
— Чужую женщину? — я почувствовала, как к горлу подступает ком. — Я твоя жена, Антон. Мы пять лет вместе.
— Я знаю, — он обнял меня. — Я ей так и сказал. Но она... она не в себе сейчас.
Следующие дни превратились в настоящий кошмар. Мне звонили дальние родственники, знакомые, даже коллеги Валентины Петровны. Все они, смущаясь и извиняясь, интересовались, правда ли, что мы разорились из-за моей шубы. Я устала объяснять, что это неправда, и в конце концов просто перестала отвечать на звонки.
Антон тоже выглядел измученным. Он несколько раз пытался поговорить с матерью, но она либо плакала, либо обвиняла его в чёрствости.
— Я не знаю, что делать, — признался он однажды вечером. — Никогда не видел маму такой.
Я тоже не знала. Шуба, которая должна была принести радость, превратилась в источник раздора. Я даже начала подумывать о том, чтобы вернуть её в магазин, но Антон категорически запретил:
— Это мой подарок тебе. Мама должна это принять.
Но Валентина Петровна не принимала. Она перестала приходить к нам в гости, не отвечала на звонки Антона и продолжала жаловаться всем знакомым.
Ситуация казалась тупиковой, пока однажды мне не позвонила Ольга:
— Маш, я тут подумала... Может, вы с Антоном подарите маме шубу на день рождения? Ей через месяц 61 исполняется.
Я задумалась. С одной стороны, это выглядело как потакание капризам. С другой — возможно, это был единственный способ восстановить мир.
Вечером я поделилась этой идеей с Антоном. Он долго молчал, а потом сказал:
— Знаешь, я уже думал об этом. Но боялся, что ты обидишься.
— Почему я должна обижаться? — удивилась я. — Твоя мама заслуживает хорошего подарка.
На следующий день мы отправились в тот же меховой салон. Выбрали элегантную шубу из норки серебристого цвета — она идеально подходила Валентине Петровне. Продавец, узнав нас, удивлённо поднял брови, но ничего не сказал.
День рождения свекрови мы решили отметить в ресторане. Пригласили всех родственников, заказали торт и музыкантов. Валентина Петровна, получив приглашение, сначала отказывалась, но Ольга сумела её уговорить.
Когда настал день праздника, я нервничала больше, чем перед собственной свадьбой. Как отреагирует свекровь? Не сочтёт ли наш подарок подачкой?
Валентина Петровна пришла в ресторан последней. Она выглядела осунувшейся и постаревшей. Увидев меня в шубе (я специально надела её, несмотря на тёплую погоду), она отвела глаза.
После поздравлений и тостов настало время подарков. Когда очередь дошла до нас с Антоном, муж встал и торжественно произнёс:
— Мама, мы с Машей долго думали, что тебе подарить. Хотелось чего-то особенного. И мы решили...
Он кивнул мне, и я вынесла большую коробку, перевязанную лентой.
Валентина Петровна медленно развязала ленту и открыла коробку. Увидев шубу, она замерла, а потом подняла на нас недоверчивый взгляд:
— Это... мне?
— Да, мама, — улыбнулся Антон. — Примерь.
Свекровь осторожно достала шубу и, словно не веря своим глазам, надела её. Серебристый мех идеально оттенял её седые волосы и делал её моложе лет на десять.
— Как тебе? — спросил Антон.
Валентина Петровна не ответила. Она смотрела на своё отражение в зеркале, и по её щекам текли слёзы. Но это были уже совсем другие слёзы — слёзы радости и благодарности.
— Спасибо, — прошептала она, обнимая сначала сына, а потом, к моему удивлению, и меня. — Простите меня. Я вела себя ужасно.
В тот вечер мы много говорили. Валентина Петровна призналась, что её реакция на мою шубу была вызвана не столько завистью, сколько горькими воспоминаниями. Её муж, отец Антона, всегда обещал подарить ей шубу, но так и не успел — умер от инфаркта. И когда она увидела, как сын исполнил мою мечту, все старые обиды и разочарования вырвались наружу.
— Я не должна была так реагировать, — говорила она, виновато опустив глаза. — Просто в тот момент мне показалось, что жизнь несправедлива. Что все получают то, о чём я мечтала, кроме меня.
Я понимающе кивнула. Кто из нас не испытывал подобных чувств? Кто не сравнивал свою жизнь с чужой и не находил её менее удачной?
После того вечера наши отношения с Валентиной Петровной изменились. Она перестала видеть во мне соперницу и начала относиться как к дочери. Мы стали чаще видеться, вместе ходить по магазинам, иногда даже ездили в спа-салон.
А шубы... Шубы мы надевали по очереди, в зависимости от настроения и погоды. Иногда даже менялись — благо, размер у нас был почти одинаковый.
Эта история научила меня важной вещи: за самыми нелепыми обидами часто скрываются глубокие раны. И иногда достаточно просто понять человека, чтобы залечить их.
Теперь, когда меня спрашивают о моих отношениях со свекровью, я с улыбкой отвечаю:
— У нас всё прекрасно. Мы даже шубами делимся.
И это чистая правда. Потому что настоящая ценность не в дорогих вещах, а в тёплых отношениях, которые не купишь ни за какие деньги.