Вера Серафимы. Глава 13
Сима решительно поднялась, не дав ему договорить, и пошла к двери, говоря на ходу:
— Извините, Владимир. Вы сидите, а я сейчас вернусь. Забыла кое-что дома. Пусть все заходят… рассаживаются.
Выйдя в коридор, оглянувшись на входную дверь, учительница торопливо отправилась к себе в комнату.
«Вот-вот кто-то придет и увидит нас вдвоем. Только успокоилось все, и опять слухи поползут. Нет, нельзя допустить».
— Мама, что-то случилось? — перепугалась Вера, увидев мать такой возбужденной. — Ты бледная… ой нет, красна… пятна… Тебе плохо? У тебя ж собрание.
— Нет, Верочка. Все хорошо, — Сима прижала руки к щекам, они горели, присела в кресло:
— Сейчас, сейчас! Чуть посижу и пойду.
— Мам, тебе точно хорошо?
Сима кивнула:
— Да, да, не беспокойся. Все нормально.
Через несколько минут она попросила:
— Доча, пойди посмотри, пожалуйста, только осторожно, пришел еще кто-то на собрание, или только Степкин отец сидит в классе?
Вера, не задавая лишних вопросов, побежала в кабинет, вернулась быстро и сообщила:
— Мамуль, там Данилкина мама пришла и Андрея отец, они разговаривают, смеются.
Сима встала и радостно поцеловала дочь:
— Спасибо, Веруся. Тогда я пошла. Собрание же у меня.
Вера в недоумении посмотрела ей вслед, пожала плечами и засела за рисунки.
Когда Сима вошла в класс, родителей уже было пятеро вместе с Володей.
Серафима Андреевна приветливо поздоровалась со всеми. В течение нескольких минут подошли и все остальные. Серафиму весьма порадовало, что пришли семнадцать человек — родители всех ее учеников.
Как и в сентябре, собрание прошло в добросердечной обстановке. Михаил Бутеев снова юморил, его поддерживал Владимир, открывшись для Симы совершенно с другой стороны. Он так же, как и его друг, сыпал шутками, которые были действительно уместными и веселыми. Серафима Андреевна отметила: радуется! Хорошо! Значит, с Зиной все а порядке.
Серафиме едва удавалось давить смех внутри себя, и она несколько раз пыталась призвать родителей к порядку, но потом расслабилась, мысленно махнула рукой и, поддавшись всеобщему веселью, так же шутливо начала рассказывать обо всех ребятах. Впрочем, никаких проблем в классе не было, и можно было в легкой форме рассказать обо всем. Седьмой класс учился хорошо, вполне осознавая, что это последний год в школе. Повезло, а может, наоборот не повезло ребятам! Это был и последний год, когда семиклассники уходили из школы. Следующие ребята уже будут учиться восемь лет. Добралось нововведение и до Волховской области.
Поведение у ребят тоже было на уровне: хулиганов и прогульщиков в классе не было.
Серафима старалась совсем не смотреть в сторону Владимира, хотя ее и очень тянуло взглянуть на него.
… — И вот еще что, уважаемые родители! Радостная новость. По моей просьбе и по ходатайству Анны Федоровны нашей школе выделили книги — завтра их нужно привезти из облоно. Николай Алексеевич даст машину. Кто-нибудь сможет поехать со мной помочь?
Краем глаза Сима заметила, что первый порыв был у Володи предложить свою помощь, но также она увидела, что Миша толкнул его локтем, и Володя подавил свой порыв. Миша о чем-то знает! О чем? Что рассказал другу Володя?
— Я поеду с вами! —подняла руку мама Васи Чижова — Наталья Егоровна.
— И я могу! — тут же откликнулась и мама Данила.
— Спасибо огромное, думаю, что мы с Натальей Егоровной справимся вдвоем, и водитель у нас будет. Ну что ж, уважаемые родители, если у вас нет ко мне вопросов, то можно расходиться. Наталья Егоровна, а вы останьтесь, пожалуйста, — попросила Сима, ограничив тем самым Володю.
«Чтоб точно не мог задержаться после того, как все уйдут. Мало ли что взбредет ему в голову!»
Тут же с облегчением Сима констатировала, что он и не собирался задерживаться.
Галдящие родители в течение нескольких минут покинули кабинет, сердечно прощаясь с классным руководителем.
…Рано утром Серафима переминалась с ноги на ногу у сельсовета, грузовик стоял тут же.
Но шофера, который должен был везти Серафиму и Наталью в город за книгами, не было так же, как и не было Натальи Егоровны.
Дверь открылась, на пороге показался Лексеич:
— Так и не пришел, чтоль? — обратился он к Симе.
Она покачала головой.
— Зайди у хату, ветер усилилси, — призывно махнул председатель рукой. — Ой, а вон Ганка бежить, либошто заболел Петро… Ганна! — заорал он. — С Петькой чегой?
Ганна что-то отвечала, но почти ничего не было слышно: половину слов уносил ветер.
— Вчерась… чегой-то… горить… усю ночь… Лексеич… дажа… ехать надоть.
— Чегой? — заорал Лексеич.
— Да погодите! — благоразумно остановила его Сима. — Пусть подойдет. Ну чего орать зря?
Ганна подбежала, она была запыхавшаяся, а потому речь ее была не более ясной, чем издалека:
— Лексеич, Петька вчерась… чегой-то… с им приключилоси. Горить счас. И усю ночь… Лексеич… он дажа… и не помнить… Чегой ехать-то ему надоть. Хорошо, я вспомнила. Вчерась он мене сказывал.
— Ничего не понял. Петро иде?
— Так дома! Хвораеть. Грю ж вам. Вы чегой, тожеть хворый? — засмеялась хохотушка Ганна.
— Ах ты ж, язви те в душу. А кто ж повезеть Серафиму Андреевну? И Натальи нет. Иде она?
— А я не казала рази? Так и Наташка не сможать: у яе ж Дунька телитси. Да вродя как два телка-то будуть. Она до меня ж Васятку отправила давеча. Он подсоблят ей, а потому не добежал до вас, Серафима Андревна. Звиняйте. Далече шибка. От так. Побегла я, побегла. Не серчайте уж.
— Сам тебе повезу, — принял решение Николай Алексеевич. — Только в сельсовет зайду, распоряжения оставлю. Пошли со мной.
Телефон разрывался. Лексеич кинулся к столу и схватил трубку:
— Слушаю! — заорал он. — Када? А завтре? Нельзя? Понял! На лесопилку мне надо, — сообщил он с досадой, положив трубку на рычаг. — Из области звонили, просят сегодне договоритьси, завтре уже им надо табуреты. Да чегой жа такоя! Поехали на МТС, отвезеть ктой-нибудь. А я в Рублевку.
Да только на МТС никого, кроме Володи, и не было. Видимо, все водители разъехались.
— Володька, давай-ка ты! Чегой же делать? Меня кинете на Бикетовке, там недалече совсем. Дойду. А вы дальша поедете, у город.
— А ты, Лексеич, как же вернешься? — спросил Володя, он крутил промасленную тряпку, невесть как взявшуюся у него в руках.
— Да я к брательнику зайду. Вот и оказия. Давненько не виделиси. Ты ж помнишь, у мене в Рублевке брательник.
Володя кивнул: помню, мол.
Серафима, поняв, что ей придется ехать с Владимиром до областного центра вдвоем, а потом и обратно, перепугалась: в голове у нее все перепуталось, и она проговорила:
— Вы тогда езжайте, а я завтра съезжу.
— Да какой завтра, Андревна? Воскресенье же. Ты чегой? Нормально я дойду от Бекетовки. А вы дальша поедете.
— Ну тогда в понедельник… — продолжала сопротивляться Сима.
— Уроки отмените? — усмехнулся председатель.
— Пусть кто-то другой съездит!
— Кто? Серафима Андревна! Дед Яшка? За книгами? А ему дадут рази?
— Ну почему дед сразу? А что, разве больше некому?
— Некому! — отрезал председатель. — Ты заказывала, тебе и привозить. Да что ты, Андревна, в самом деле-то? — Лексеич подозрительно глянул на учительницу. — Тоже заболела вдруг? Знашь, милмоя, ты мне тут не перебирай, с кем поеду, а с кем нет. Коль надо — ехай, а нет — так домой ступай! Не морочь занятым людям голову. Ты жеть видишь: нет никого. Поди не на печках бока греють. Едешь или нет с Володькой?
«Или не знает, или… а что или? — зло спросила Сима у самой себя. — Разве должен сейчас Николай Алексеевич сказать: «Ах, да! Надо же подумать, что деревня скажет. Вам же нельзя вместе показываться. Вам же надо за три версты друг друга обходить. Пусть книги лучше в облоно еще поваляются, пока наши сплетницы успокоятся. Лишь бы в деревне повода не было болтать, да все тихо было. Побережем языки наших кумушек. Не дадим им повода. А дети? А что робята? Сидели без книжек, и дальше обойдутся!»
Ведь в страшном сне не представить, как можно повестись на слухи, которые распускают глупые бабы о том, чего не было, нет и не будет.
— Нет, все в порядке! — спокойно ответила Серафима. — Поехали, — она мельком глянула на Володю, он был слегка растерян, или ей так показалось.
Татьяна Алимова
Все части здесь⬇️⬇️⬇️
Молодой мужчина после гибели жены и тещи остается со своей дочерью и дочерью тещи. Так получилось, что девочки ровесницы, и воспитывают их в одинаковых условиях. Но одна вырастает доброй, ответственной, честной, а другая — лгуньей и интриганкой. ⬇️⬇️⬇️