Выражение, что авиаторы до 45 лет - это дети, а после 45 лет пенсионеры я услышал от одного ветерана ВВС (военно-воздушных сил) СССР. Это было в октябре далекого 1973 года. То есть, с того времени прошло уже более полувека! (Как же, однако, быстро пролетело время...)
Но сейчас я хочу рассказать не о быстролетящем времени, а о сути самого этого выражения, - о том что "до 45 лет авиаторы дети". Эта фраза, конечно, спорная, и не я ее сказал...
По жизни мне приходилось знать и совсем молодых людей 20-25 лет отроду, но по состоянию души это были глубокие "старики" - рассудительные, чрезмерно считавшие себя грамотными, знающими и опытными, и как правило от того скучные и нудные.
Но основная часть авиаторов, по сути подавляющее большинство, действительно по жизни, в той или иной мере, до глубокой старости так и оставались "большими детьми". И 45 лет, как я позднее понял, для детства в душе вовсе не предел. Однако эту, услышанную при случайной встрече фразу я помню до сих пор, и решил оставить ее без изменения. И даже этой фразой и назвать данную главу воспоминаний.
С этим мудрым ветераном ВВС, уже давно осевшем на землю КК (командиром корабля) дальнего бомбардировщика Ту-16, меня свел банальный случай. В предыдущих главах воспоминаний я уже писал, что в конце лета 1973 года меня, как офицера запаса, призвали на действительную военную службу. И служил я в учебном полку Ворошиловградского Высшего Военного авиационного училища штурманов. Прошло всего два месяца, как я одел лейтенантские погоны, а тут мне представили возможность съездить в краткосрочный, положенный по закону, десятидневный отпуск. Ехать мне надо было из приморского курортного города Бердянска в Воронеж.
Самым оптимальным и удобным маршрутом, который мне как раз и посоветовал начальник строевого отдела капитан Гордиенко, который выписывал мне проездные документы, был путь из Бердянска на автобусе до Жданова (около 2-х часов), а далее поездом Жданов-Воронеж, который тогда ходил ежедневно. Я тогда так и поступил. Утром выехал автобусом из Бердянска, а днем, уже приобретя билет, "убивал " время в Жданове, дожидаясь отправления поезда. Мой поезд в Воронеж отправлялся где то во второй половине дня.
Да, кстати, для несведущих хочу сказать - сейчас город Жданов называется Мариуполь...
В купе полупустого купейного вагона мы и встретились с этим ветераном. Оказались попутчиками, если можно так сказать. Мне надо было ехать до конца, до Воронежа, а он ехал, кажется до Россоши. Мы ехали в одном купе вдвоем. И за весь путь, никто к нам в купе больше не подсаживался, - это был "мертвый сезон", и вагон, как я уже и говорил, был более чем наполовину пустой.
Так как я был одет в форму лейтенанта ВВС, у нас, с его "подачи", и завязался разговор об авиации. Мой попутчик представился (имя я уже не помню), и сказал, что сам всю свою сознательную жизнь прослужил в армии, - был летчиком дальней авиации.
Этот ветеран оказался очень интересным и эрудированным собеседником. Он был чуть ли не втрое старше меня, и было видно, что ему очень приятно было высказаться и вспомнить свою авиационную молодость. Тем более, что в моем лице он нашел благодарного слушателя, для которого тема авиации была так же близка и любима, как и ему.
Сразу хочу сказать, что это была не какая то "застольная" болтовня обо всем без разбора. Нет и еще раз нет. Он рассказывал о своей службе, как стал военным летчиком, об интересных, поучительных и смешных случаях из своей жизни. Рассказал и о том, как "тяжело уходил" с летной работы на пенсию. Он с удовольствием и подробно отвечал на все мои вопросы о службе и полетах в дальней авиации, а я отвечал на его вопросы, касающиеся работы и полетов в гражданской авиации.
В процессе всего этого памятного вечера мы пили чай, который нам несколько раз приносила проводница вагона. Как и заведено в поездах того времени, чай был очень горячий, в стаканах вставленных в традиционные металлические подстаканники. Эти подстаканники, с отчеканенными на них гербом, цветами, паровозом или буквами МПС, были ярким и характерным атрибутом железных дорог СССР. Поезд, мерно постукивая колесами на стыках рельс, мчал нас вперед, в надвигающуюся ночь. Временами позвякивали чайные ложечки в пустых стаканах в подстаканниках, стоявших на столе. А мы все говорили и говорили - об авиации, о самолетах и полетах...
Из той поездки, кроме очень интересной беседы с летчиком-ветераном, почему то запомнилось и то, что наш поезд долго стоял на большой станции Волноваха, а по вагонному радио, именно тогда, несколько раз подряд прозвучала песня, которую я потом, кроме того поезда, больше никогда и не слышал. Но, зато запомнились слова из ее припева, - "...покупай билет в Аэрофлоте, прилетай на Самотлор!"
Кстати, лет через пятнадцать, в течении более месяца, летом 1989 года, я работал на аэрофотосъемке на Ту-134 СХ именно там, над самотлорским месторождением, - в районе озера Самотлор. А жили и базировались в той командировке мы в аэропорту Нижневартовск. И можете не сомневаться - и эту песню из поезда, и тот памятный вечер в купе со старым командиром Ту-16, и его воспоминания о своих сослуживцах - взрослых "детях", и даже очень горячий чай, я конечно же вспоминал! Такие встречи не забываются...
Вечер авиационных "воспоминаний" у нас тогда затянулся до ночи, и спать мы улеглись уже после того, как проехали Донецк. А поезд продолжал свой неторопливый путь дальше, на север, - мимо терриконов, шахт и промышленных предприятий поселков и городков Донбасса. И кто из нас мог бы тогда подумать, что будет происходить здесь, в этих местах где шел наш поезд, через сорок с лишним лет?!! Однако, я немного уклонился от темы...
Тогда в купе я видел и слушал реально взрослого "ребенка", - пенсионера, военного летчика, командира корабля Ту-16, безумно влюбленного в авиацию. И самое главное что я прекрасно его понимал. А понимал я его (да и он меня) потому, что и сам тогда я продолжал быть "ребенком". И сказать по правде, таковым остался и до сих пор... И очень этому рад. Вот уж поистине верно выражение - "Человек рано или поздно уходит из авиации. Но! Авиация из человека не уходит никогда!"
Вот память о той давней и случайной встрече с интересным человеком, его рассказы, и фраза, что до 45 лет в авиации все дети, а после 45 - все пенсионеры, и сподвигла меня написать кое какие воспоминания конкретно по этой теме. Единственно, в чем я сегодня не совсем согласен со своим случайным попутчиком по купе - так это с тем, что "после 45 лет все пенсионеры". Во первых, я ушел на пенсию на 58-м году, а во вторых, и это главное, взрослым ребенком я так и остался. Разумеется, об этом я сужу по себе сам.
Рассказал мне мой попутчик много интересного и забавного. Все повторить я не смогу. Да и зачем заниматься пересказыванием чужих воспоминаний, когда и у меня самого имеется масса примеров.
Но, один из его рассказов я все же позволю себе здесь коротко вспомнить. Я настолько живо себе представляю то, что он тогда рассказал, что просто не могу об этом не вспомнить.
В полк, где служил этот летчик, приехала комиссия во главе с командующим для плановой проверки. В один из дней во время проверки, в полку проводили тренировочные полеты. На одном из самолетов, который накануне полетов прошел периодическое техническое обслуживание, после взлета, при выполнении полета по "кругу", сорвало верхний блистер на фюзеляже. Причину о которой он тогда рассказал, я не помню. Но кажется, что из за некачественного закрытия люка при обслуживании техническим составом.
Случай, конечно, неприятный, но как говорится "не смертельно". Командир корабля, чтобы не испортить показатели уровня подготовки полка, да и своего экипажа тоже в глазах комиссии, принял решение не докладывать по радио руководителю полетов о произошедшем. Тем более, что на командном пункте руководителя полетов находилась и вся комиссия во главе с командующим, наблюдающая за полетами.. А о событии КК решил доложить потом, после посадки, не публично - своему непосредственному командованию. То есть, скрыть от комиссии и командующего сам факт того, что произошло.
И в общем то, наверное все бы так и получилось, если бы не одно "но". Это как раз по теме этой главы - о детстве. И взрослый "ребенок", - штурман-оператор, над головой которого сорвало в полете блистер, не придумал ничего лучше, как немного "приколоться" над комиссией и командованием полка...
Никому в экипаже ничего не говоря, он, после посадки самолета, снял с головы свой шлемофон. Вместо него напялил на голову свою офицерскую форменную фуражку, плетеный ремешок которой пропустил себе под подбородок, чтобы случайно она не сорвалась с головы.
И вот когда самолет неспешно рулил по рулежной дорожке мимо командного пункта, в котором находилась вся комиссия во главе с командующим, этот штурман встал ногами на свое кресло, и высунулся по грудь из проема люка оторвавшегося блистера. При этом он принял стойку "смирно", повернув голову в сторону командного пункта руководителя полетов и членов комиссии, отдал им честь. Так, высунувшимся наполовину, и отдавая честь руководству, самолет и порулил дальше, к своей стоянке. Все выглядело точно так, как отдают честь командиры экипажей бронетехники правительственной трибуне, проезжая в парадном марше по Красной площади...
В первый момент, как рассказывал мне ветеран, от неожиданности все, кто находился на командном пункте, да и все находившиеся на аэродроме, лишились дара речи. Ну, а потом комиссия поехала на стоянку к самолету, - "встретить" отличившийся экипаж. Само собой, никакой похвалы или восхищения за "находчивость" и оказанный штурманом "знак уважения" командующему и его свите, не последовало. Шутка не была воспринята.
Хотя в душе, наверняка все посмеялись над такой неожиданной и оригинальной выдумкой штурмана. Ведь они все тоже авиаторы, и несмотря на высокие чины и почтенный возраст, так же в душе оставались "детьми"...
Но вот наказание за проявленное "мальчишество" и нарушение воинской дисциплины, экипаж, и в особенности штурман-оператор, получили. (Вот и отдавай потом честь старшим по званию...) А ведь штурман просто хотел немного приколоться, развеселить комиссию и командование полка, - в общем то, хотел сделать как лучше. Но, получилось как всегда...
Однако, вернусь к приколам, которые памятны мне. Все вспоминать или писать с подробностями просто не хватит сил. Несколько томов получится. Поэтому немного, вразнобой и коротенько.
Воронеж, аэропорт, 80-е годы. Конец рабочего дня, в штабе нашего летного отряда все работники ждут, когда можно будет закрыть свои кабинеты, и идти к проходной. Именно оттуда, после 17:00 отправлялись служебные автобусы, на которых работники аэропорта ехали в город. Все неотложные дела уже сделаны, все графики, отчеты, распоряжения написаны. До отправления служебного автобуса в город еще больше часа. И так медленно тянется время...
В штабе летного отряда сонная тишина. Все сотрудники штаба сидят в своих рабочих кабинета, в коридоре не души. В кабинете старшего инженера ЛО (летного отряда) раздается телефонный звонок. Телефон внутренний, служебный. Инженер Александр Ноженко снимает трубку:
- Алло! Ноженко слушает!
- А дядя-бадядя бою!
И на том конце положили трубку...
Ноженко недоуменно пожал плечами и тоже положил телефонную трубку. Через минуту служебный телефон звонит снова:
- Алло!
- А дядя-бадядя бою!!!
И абонент снова положил трубку.
И так произошло еще несколько раз. Через несколько минут в кабинет к инженеру заходит старший штурман летного отряда Юрий Симонов. Его кабинет находился через стенку от кабинета инженера. Он тоже, как и Ноженко, возрастом "за пятьдесят". Спрашивает:
- Как дела, как идет служба? Скучаешь?
- Да нет, все нормально. Только какой то идиот несколько раз звонил по
служебному телефону и тараторил какую то непонятную белиберду...
- А это я тебе звонил! Чтобы тебе было не скучно...
- Вот как! Ну, а что же это означает "а дядя-бадядя бОю?
- А кто его знает... Просто сам придумал! Забавно ведь звучит?
Немного посмеялись, закурили, и Симонов говорит:
- А давай позвоним еще кому ни будь? Про дядю-бадядю!
- А давай!
- Слушай, а давай позвоним сменному начальнику аэропорта, Швачкину!
- Отлично! Давай!! Чтобы он не скучал! Он человек очень эмоциональный, и ему до конца смены, - до 20:00, еще долго на работе сидеть! Повеселим....
Звонят в аэровокзал, в кабинет сменного начальника аэропорта:
- Алло! Швачкин слушает!
- А дядя-бадядя бою!
- Алло, я вас не понял!!!
Симонов еще громче скороговоркой кричит в трубку телефона:
- А дядя-бадядя бою!!!
- Алло!!! Алло!!! Не понял!!! Повторите!!!
Тогда Симонов во всю силу своих легких орет в трубку:
- А ДЯДЯ-БАДЯДЯ БОЮ!!!!!
И положил трубку телефона. А потом вдвоем, - старший штурман ЛО и
старший инженер ЛО (взрослые дети) хохотали, держась за животы и утирая
слезы... Повеселились сами, и "повеселили" сменного начальника аэропорта...
Только у этой истории оказывается было и продолжение, - как выяснилось позднее. В кабинете у Швачкина в тот момент находилось несколько сотрудников, и решался какой то производственный вопрос. После звонка с "дядей - бадядей", Швачкин прервал обсуждение текущего вопроса и взволнованно сказал:
- Сегодня с утра, в начале смены, в котельной у слесарей были какие то серьезные проблемы с горячей водой. Они обещали в течении дня устранить проблемы. И я им с обеда постоянно звоню, но никто не берет трубку... А сейчас не понятно кто звонил, и что то кричал, - я так и не смог разобрать! Может слесари? Видимо что то случилось!!! Побегу ка я сейчас в котельную, надо срочно проверить - похоже там прорвало трубы!
Эту историю в последствии рассказали сами авторы розыгрыша, и о ней узнал в аэропорту определенный круг лиц. Говорят, узнал это и сам Швачкин. А эта фраза "а дядя-бадядя бою!!!" навсегда стала, для тех кто знал эту историю, своего рода притчей во языцех...
Тему "великовозрастных детей" я затронул, надо прямо сказать, бесконечную. Невозможно объять необъятное, как говорил Козьма Прутков. Поэтому, чтобы не забивать голову себе и читателям, думаю, надо как то деликатно эту тему все же закрывать. Дело в том, что мало того, что случаев разных приколов и авиационных шуток "взрослых детей" у меня в памяти еще масса, но ведь и не о всех я могу рассказать! По сути, - не могу рассказывать о большинстве...
И причины на то есть, уж поверьте мне на слово. А простыми словами и упрощенными фразами - передать дух и смысл того, что я мог бы еще рассказать, у меня просто не получится.
В завершение этой главы я вспомню небольшой безобидный случай, который ради любопытства сделал я сам. Под утро наш экипаж на Ту-134А возвращался в Воронеж из Новосибирска. Заря еще только начинала заниматься на горизонте, а мы уже готовились вылетать из Оренбурга. Все было готово к полету, самолет заправлен и обслужен, все пассажиры и экипаж находились на борту, ВСУ уже была запущена и аэродромное электропитание от самолета было отключено. Авиатехник уже подсоединял буксировочное водило к тягачу...
Но вот "беда", грузчики по какой то причине подвезли багаж пассажиров, вылетающих из Оренбурга, с опозданием. И торопливо закидывали чемоданы в задний багажник, стараясь, чтобы по их вине не произошла задержка вылета. Я стоял под хвостом самолета, и ждал, когда закончится погрузка, чтобы проконтролировать отъезд грузовой машины и надежность закрытия люка заднего багажника... Вдруг мне под ноги, откуда то сверху (из открытого люка багажника) прилетела картонная багажная бирка. Видимо, оторвалась от ручки одного из чемоданов.
Я ее поднял - да, на бирке был написан номер нашего рейса, - 2538 и стоял штамп аэропорта назначения "Воронеж". Стало понятно, и почему бирка оторвалась - петля из суровой нитки, которой крепится бирка, была порвана. Я, от "нечего делать", связал нитку, и теребил эту бирку в руках, ожидая окончания погрузки.
Вскоре загрузка багажа закончилась. Грузчик закрыл крышку люка изнутри, я проконтролировал ее надежное закрытие, и уже собрался идти в самолет. А тут - эта бирка в руке. Кинуть ее на стоянке вроде как неприлично, да и не приучен я к такому - сорить на аэродроме. Положить ее себе в карман пальто - ну и на хрена она мне там нужна?!
А что, если ее подвесить на самолет, зацепив петлей нитки за кнопку открытия замка лючка аэродромного электропитания?! Тогда она оторвется где то "там", при взлете. Да и просто "интересно" - оторвется вся, или кусочек картона все же останется? А может техник увидит, и сорвет ее? Хотя вряд ли, ведь темно еще, да и бирка то небольшая, с ладошку. И мне стало очень интересно, - а что же с ней случится...
В общем, прицепил я бирку на кнопку замка, и ушел в самолет. Грузчик вышел из самолета, я дал команду убирать трап, закрыл входную дверь и занял свое рабочее место в кабине. Трап отъехал, началась буксировка хвостом вперед и одновременно мы запустили левый, а затем и правый двигатели. Через несколько минут, выполнив все необходимые процедуры, наш самолет взлетел в Оренбурге и взял курс на Воронеж...
Через два часа мы приземлились в Воронеже. Наш рейс был завершен. После высадки пассажиров, послеполетного разбора в экипаже и оформления всей документации, я вышел из самолета. Необходимо было выполнить послеполетный осмотр. А заодно посмотреть - что же там осталось от бирки. Все же два часа полета на эшелоне 10600 метров, температуре за бортом около -50* и на скорости 850 км\час - это вам не "хухры-мухры"! Наверное даже и нитки не осталось...
Однако меня ждал неожиданный сюрприз - я только спустился по трапу, как ко мне подошли два авиатехника. Один из них держал в руках эту багажную бирку, которую я (в виде эксперимента) и подвесил снизу фюзеляжа. И она была абсолютно целая! Даже никаких признаков повреждения тонкого картона! Техники мне показывают эту бирку, смеются и говорят:
- Смотрите, что вы привезли снаружи самолета. Странно, как она так умудрилась зацепиться за самолет, а еще удивительнее - как она в полете не оторвалась! И ведь она от багажа как раз именно с вашего рейса! Это просто невероятно! Может, кто то из грузчиков прикололся?
Конечно "прикололся", но только не грузчик. Это я, "взрослый ребенок" прикололся, спонтанно в Оренбурге решив провести "эксперимент". И результат "эксперимента" превзошел все мои ожидания - и нитка, и картонная бирка оказались невероятно прочными, и выдержали такое жестокое испытание. Реальное советское качество!
Разумеется, я сделал вид, что так же, как и техники, в полном недоумении, как же эта бирка оказалась прицепленной к самолету. Хотя, в душе меня, "взрослого ребенка", разбирал смех...
Но, ведь не признаваться же, что это была моя работа?! Что подумают тогда молодые ребята о бортмеханике первого класса? Вот то-то... Мы тогда вместе с техниками посмеялись и разошлись...
Ну, и как вишенку на торте, я прилагаю к этой главе фотографию, которую нашел в интернете. Она как раз по теме "взрослых детей", и прекрасно подтверждает, что независимо от политического строя, авиакомпании, типа самолетов, должности или профессии авиационных специалистов - в авиации ни чего не меняется!
Это хорошо заметно по "пожеланию" авиатехника к пассажирам, которое стало видно на отклоненном закрылке современного авиалайнера. Ничего так себе пожелание, верно? И главное - к месту...