Родители Яны, действительно, через два месяца развелись через суд, т.к. Иван Генрихович на расторжение брака был не согласен. У девушки сложились с родителями прекрасные отношения, и их развод был бы для нее большим ударом, если бы мама сразу ее не предупредила: она пошла на этот шаг, чтобы хорошенько проучить своего мужа. Его словам Зоя Кирилловна верила лишь наполовину. Он сначала рассказал, что днем они с приятелем купили только спиртное, потом оказалось, что и коробку конфет они прихватили с собой "в поход налево". Значит, все равно к этому готовились заранее. Да и на следствии они сначала лгали, в чем убедилась потом и сама Яна, державшая в руках это уголовное дело. Она тоже была обижена на отца: он сам учил ее всегда говорить правду, а тут начал юлить. В общем, Иван Генрихович осознал, что лишился доверия со стороны сразу двух женщин в их семье, которых он очень любил, а они всегда отвечали ему взаимностью. И начался долгий период пошагового восстановления отношений с женой и дочерью.
После развода жить они остались все вместе, в одной квартире, как соседи. Только отец все свободное время проводил в своем рабочем кабинете и спал там же. Он по-прежнему отдавал жене почти всю зарплату. Но забота о муже со стороны Зои Кирилловны была теперь дозированной, как она сама говорила, "вынужденной и благоразумной, без излишеств, чтобы до конца не испортить добрососедские отношения". Итогом этого противостояния стало то, что Иван Генрихович вспомнил, что он умеет готовить яичницу на сале и картошку "в мундире", а также научился сам собирать в кучу и стирать свои носки, к которым раньше относился с большим невниманием: бывало, бросал, где попало, и не мог вспомнить потом, куда они делись.
Ну, если честно, он их даже никогда и не разыскивал. Зачем, если до развода с женой у него каждое утро, на тумбочке, обнаруживалась, как по - волшебству, чистая пара? А куда делись те, грязные, кто их знает? Теперь же он каждый вечер, снимая носочки, шел их стирать сам, в ванной комнате, в раковине. Стирал ручками, чтобы дырочек не было.
Как говорится, век живи - век учись, как нужно жить.
***************************************************************************************
Анна Захаровна, массажист санатория, засиделась допоздна в ведомственной гостинице пос.Отрадное, в комнате администратора, вместе со своей давней приятельницей, Валентиной Савельевной. Две женщины, которые симпатизируют друг другу и которые чувствуют, что они находятся на одной волне, всегда найдут тему для разговора. Постояльцев в гостинице в тот день не было. Но в соседней комнате похрапывал ночной сторож, Никитич, а спал он чутко. Подруги не хотели его будить, поэтому разговаривали тихо.
Женщины познакомились уже давно, когда обе были студентками, учились в областном центре. Там они несколько раз они пересекались на каких-то комсомольских мероприятиях, встречались в совхозе на сборе картошки, турнепса и капусты, иногда тусовались в одной большой студенческой компании.
Но в те годы близкой дружбы между ними не сложилось: Анна Захаровна училась в медицинском институте, а Валентина Савельевна - в торговом техникуме. Аня была кудрявой, симпатичной брюнеткой, в то время - очень серьезной, немногословной. А Валя - сероглазой блондинкой, хохотушкой и большой оптимисткой. Всегда была занята, вечно куда-то спешила, и на втором курсе, тоже поспешно, вышла замуж за "потомственного бухгалтера из интеллигентной семьи". По крайней мере, его родители считали себя именно интеллигентами, уже не помню, в каком поколении. Друзья и подруги Вали удивлялись, что она нашла в худосочном, высокомерном парне с редкими волосами и большими очками в толстой оправе.
- Валя, а он не хворый у тебя? Квелый какой-то, и ходит с таким лицом, будто что-то несвежее съел. Представляется всем : "Виталий Филиппович"! Просто смешно! И так понятно, что он старше всех нас лет на десять!
- Нет, с ним все в порядке! Вроде не жадный, родители его хорошо ко мне относятся. А что старше, так муж и должен быть старше и умнее! Работа у него серьезная и ответственная, на заводе в бухгалтерии трудится! Родители им, знаете, как гордятся! Единственный сын, наследник и такой умница!
- Может, он и женат никогда не был? Нет? Тогда с ним точно что-то не так! - подтрунивали подруги.
- Девчонки, вы просто завидуете! Он сказал, что не женился, потому что ждал, пока в его жизнь не придет такая девушка, как я! Как это романтично и благородно!
- А тебе не странно, что он со свадьбой так торопится? Помнишь, как тот Комар, когда он паука "пришил", через несколько минут после знакомства заявил Мухе-цокотухе: "А теперь, душа-девица, на тебе хочу жениться!" Узнала бы ты его получше сначала, а то как бы потом не пожалела!
- Ой, перестаньте! Просто у него родители уже пенсионеры, он - поздний ребенок, и им хочется успеть внуков понянчить. Разве это плохо?
Мать Валентины тоже советовала ей не торопиться. Но Валя, видимо, рвалась во взрослую жизнь, поэтому уже закусила удила.
Они с Виталием расписались через два месяца после знакомства. Ей сразу поставили условие: семья - на первом месте, учеба и работа - потом. Валентина не возражала. Она, действительно, быстро забеременела, и за те годы, что они прожили с мужем, родила двоих детей: мальчика и девочку. Торговый техникум она все же закончила, правда, уже с трудом.
Словом, дороги Анны и Валентины разошлись еще в пору студенчества. Спустя много лет они встретились здесь, в пос.Отрадное, узнали друг друга и быстро подружились.
В этот по-зимнему холодный вечер они пили душистый чай и тихо разговаривали. Сначала они обсудили то происшествие, что случилось недавно в санатории:
- Анечка, но почему ваш персонал-то попрятался? Ты же сама сказала, что отдыхающие в последний день часто чудят?
- Ну, как - почему? У нас-то, в большинстве своем, женщины работают, у каждой - семья, дети. Я бы там тоже в такой вечер одна, без крепкой поддержки, не осталась. Особенно, в мужском корпусе. Раньше у нас участковый в поселке был, представитель власти, по фамилии Елкин. Высоче-е-нный такой! Он заходил в санаторий по вечерам, иногда девчата с ним комнаты отдыхающих проверяли, он проводил "профилактические беседы". А голос у него был громкий, как у настоящего командира. Его отдыхающие побаивались. Потом он перевелся, но новый участковый ему на смену не сразу нашелся. Приезжали разные, поработают немного - и назад, домой возвращаются. Как будто не работали, а просто ... приглядывались. Я их даже по именам не запомнила. Зато через день после последнего происшествия нарисовался новенький, мол, прошу любить и жаловать, Сергей Олегович Горохов! К тебе-то заходил?
Валентина Савельевна вздохнула:
- Приходил ... Представился. Сам маленький, а важничает и покрикивает тонким голосочком, как хозяин жизни! Но не понравился он мне сразу : глаза, как бусинки, и все время бегают туда-сюда. И, еще, взгляд у него какой-то липкий, неприятный. Руки - влажные, холодные. Обратила внимание, когда он мне руку пожал.
- Лишь бы дело свое знал и не наглел! А там, может, приживется. Валя, ты, гляжу, все время грустная какая-то, не нравится тебе здесь?
- Аня, мне здесь все время не по себе. Ты же сама видишь: здесь все такие скрытные... Я понимаю, гостиница ведомственная, нас постоянно предупреждают, чтобы мы не болтали: кто приехал, зачем, как себя вел. Я сама согласилась на такие условия, чего уж теперь... Но все равно странно это как - то. Никитич все время молчит, Евгения Федоровна тоже все делает молча, старается быть незаметной, как тень. Правда, часто берет на работу свою внучку. Ни на шаг ее от себя не отпускает. Буркнет ей что-то иногда - и снова молчит. Девочка тоже играет молча, или сидит, книжку с картинками смотрит, пока бабушка полы моет. Горничные тоже ведут себя, как партизанки : поздоровались, а потом все делают молчком. А я не могу понять : то ли они меня здесь все игнорируют, то ли боятся?
Анна Захаровна отрицательно покачала головой. Она намазала на большой кусок батона тонкий слой вологодского масла, потом положила сверху две большие ложки густого варенья, сваренного из жимолости, побольше, как она говорила, "чтобы себя не обидеть".
- Валя, они выполняют приказ вышестоящего начальства: никаких посторонних разговоров. Работы в поселке особо нет, сама знаешь. Вот люди за свое место и держатся... Тебе бы радоваться: работу свою они делают хорошо, по пустякам тебя не беспокоят, что еще нужно?
- Я обедаю иногда в ресторане, там точно такие же кадры: вежливые, улыбчивые, но молчаливые.
- Видимо, не такие уж молчаливые, раз по поселку всякие слухи ходят... Да ты и сама о себе почти ничего никому не рассказываешь, может, поэтому и они молчат.
Валентина Савельевна, новый администратор гостиницы, покраснела и отвела взгляд. Она, действительно, никому ничего о себе не рассказывала, потому что, как она сама считала, хвастаться ей было нечем. Держать язык за зубами по поводу событий из ее недавнего прошлого было выгодно, прежде всего, ей самой. И это был не только развод с мужем. Особо не распространяться о своей жизни советовал ей и начальник колонии, родственник ее матери, который пристроил ее на работу в ведомственную гостиницу в пос.Отрадное.
- Аня! Моя соседка рассказывала, в поселке говорили, что у нашей Евгении Федоровны, здесь, в гостинице, раньше дочь работала. Когда они жили вместе, сильно ссорились, и ее дочь ... умерла.
Анна Захаровна вздохнула:
-Я расскажу тебе, что знаю, но советую тебе это ни с кем из поселковых не обсуждать. Евгению Федоровну здесь давно знают и уважают, многие ее поддерживают, жалеют. Не то, чтобы она была во всем права, но теперь она одна воспитывает внучку. То, что случилось с ее Галей, поселковые считают несчастным случаем.
Анна Захаровна рассказала, что муж Евгении Федоровны бросил ее с дочерью и уехал в город много лет назад. Галя после школы тоже уехала в областной центр, учиться. Хотела стать медсестрой, и ей обещали предоставить потом рабочее место в санатории. Но она не закончила и первый год обучения: влюбилась и стала встречаться с одним парнем. Скоро забеременела, а когда она родила, парень ее с ребенком бросил. Куда ей идти? Отца своего в городе найти она не смогла. Может быть, и не искала. Поэтому она вернулась домой с дочкой на руках, конечно, в ту однокомнатную квартиру, где жила ее мать, Евгения Федоровна. Та подрабатывала в гостинице, и смогла устроить сюда Галю горничной. Но обе женщины были очень упрямые, не ладили между собой, могли сказать что-то резкое или сделать что-то друг другу назло.
- Ну, вот, когда они снова поссорились с матерью, та и сказала Гале, что лучше бы она из города не возвращалась. Мало того, что сама вернулась, да еще и Наташку привезла. А какая это жизнь? Обе, и Галя, и ее мать, мечтали о замужестве. Евгении Федоровне сорок три года стукнуло, сама была еще молодая, симпатичная. Не удивительно, что она тоже о женском счастье мечтала.
А где тут мужика себе нормального найти? Поселок маленький, от города далеко. Медвежий угол. Всех нормальных мужиков давно расхватали. А те, кто остался - так это, в основном, алкаши, или бывшие "сидельцы". Из нашей же колонии, кто смог тут задержаться, работу найти. С ними лучше не связываться, на усиленный режим кого попало не отправляют. А Галя, как говорили, как раз с таким и связалась. Вроде бы, они от чужих глаз "прятались". А где тут спрячешься? Все на виду. Галя забеременела. Тот водитель, бывший осужденный, как узнал, так ее и оставил. А она загорелась : говорит, буду рожать, и все! Евгения Федоровна за голову схватилась, как узнала.
У них с Галей чуть до драки не дошло. А они еще и работали тут вместе, считай, даже отдохнуть друг от друга невозможно. Ты знаешь, что Евгения Федоровна давно в домоуправлении работает, подъезды убирает? В гостинице подрабатывала. А тут Галя беременная, вся на нервах. Вот Евгения Федоровна и сказала, чтобы дочка ее уходила на съемную квартиру, раз такая умная и самостоятельная, потому что жить так дальше невозможно. Галя много плакала. Без помощи матери ей никак было не обойтись. Наташка маленькая, а она решила еще одного рожать.
Вот прошлым летом, в августе, это и случилось. Может быть, если бы Галя не была беременной, она бы на такое не пошла. Она снотворным отравилась. Я думаю, она сделала так, чтобы мать попугать, рассчитывала, что та придет и спасет ее вовремя. А Евгения Федоровна в тот вечер с внучкой домой возвращаться не хотела. Чтобы не ссориться с Галей лишний раз, она задержалась у знакомых. Галя за это время умерла.
Евгения Федоровна волосы на себе рвала от горя. Сразу сильно постарела. У нас семидесятилетние бабули лучше выглядят, чем она, а ведь ей и пятидесяти нет. Теперь вот одна внучку воспитывает. Она хотела бы найти отца девочки, но Галя ей так и не сказала, кто он. Вот так бывает, уехала учиться на медсестру, ее обещали потом на работу к нам в санаторий взять. А вернулась назад без образования и с ребенком. И неизвестно, кто отец.
На глазах у Анны Захаровны показались слезы. Валентина поняла, почему ее подруга так расчувствовалась. У самой Анны в жизни много лет назад случилась тоже грустная история, только она успела получить образование, у нее был диплом и родители Анну Захаровну во всем поддержали.
- Анечка, спасибо, что рассказала! Я теперь понимаю, почему Евгения Федоровна внучку от себя никуда не отпускает. Обещаю, что ни с кем не буду обсуждать эту историю.
- Ну, ладно, Валюша, поздно уже, мне пора. Засиделись мы с тобой. Мои-то наверное, спят уже. Помни, о чем я тебя предупреждала. Скоро суд приедет, будут алкоголиков из ЛТП освобождать. Уже было пару раз, когда некоторые из них зависали в нашем поселке, в ресторане праздновали свое освобождение. Упивались вусмерть. Один раз всех в тот же вечер в райотдел увезли, просто в машину покидали и забрали с собой. А во второй раз - трое сбежали. Но ночевать-то им где-то нужно было, вот они дождались, пока милиция уехала, и начали ночью ломиться в гостиницу. Окна выбили, Никитича побили, который их пускать не хотел. Этих потом судили, а сторож ваш в больницу попал. Представь, если бы в гостинице, кроме него, еще народ был, женщины, например. Там бы и до насилия дошло...
Так что, не зря здесь в окна решетки вставили. Говорят, что и у нас, в санатории, на первом этаже в корпусах скоро сделают решетки. Но дверь входная у вас совсем хлипкая. Гостиница - то от колонии, ты же главная теперь тут. Сходила бы поговорить, чтобы вам другую дверь поставили, а то эта прямо на соплях держится. Да, и еще, если уж тебе совсем тяжко тут станет, давай, постараюсь тебя к нам в санаторий пристроить. На кухню, или в прачечную, там помощницы нужны. Работы там, конечно, много. Зато там у нас такой народ, поболтать любит!
Подруги попрощались, и Анна Захаровна ушла. Валентина закрыла за ней входную дверь. Ее предупредили, что до трех часов ночи могут приехать какие-то проверяющие, поселятся в гостинице, чтобы она была на месте. Валентина закрыла входную дверь не только на замок, но и на засов. Кому надо, тот позвонит или постучит. Сходила, помыла чашки, убрала все со стола и отправилась вздремнуть.
"Может, гости и не приедут? Что их в такую погоду несет? На перевалах, говорят, была метель, смогут ли они там проехать, чтобы добраться до поселка?"
И сама себе ответила : "Они, наверное, едут отмечать 7 ноября, подальше от собственного начальства. Может быть, приедут даже не одни, а подружек с собой привезут."
Заснуть она так и не смогла. Разговор с Анной Захаровной разбередил ей душу, и в голову теперь лезли самые разные мысли.
Продолжение следует…
Имена участников и некоторые обстоятельства событий изменены. Любое совпадение считать случайным.
Этот текст был впервые опубликован на моем канале "Лана Орловская. Солнце на парусах" на платформе "Яндекс Дзен" 29.04.2025 года. Копирование или иное использование текста, в том числе, его озвучка, без разрешения автора ЗАПРЕЩЕНО.
#рассказ#повесть#криминал#уголовное дело#мошенничество#преступление