В практике любого опытного психотерапевта рано или поздно возникает феномен, заслуживающий особого внимания: приходят клиенты, чьё бессознательное намерение с самого начала заключено не в том, чтобы остаться, а в том, чтобы в определённый момент — уйти.
Уйти, как правило, «вовремя» — до того, как произойдёт что-то действительно значимое, до того, как установится прочный терапевтический альянс, до того, как будет выдержана встреча с собственной уязвимостью. Это уход не как следствие завершения процесса, а как способ избежать его глубины.
Внешне такие клиенты нередко производят впечатление заинтересованных, мотивированных, зачастую интеллектуально подготовленных. Они читают книги по психологии, способны критически анализировать своё поведение, часто имеют опыт предыдущих терапий. Их обращения полны надежды, и в них звучит запрос на «глубину», «подлинность», «развитие».
Однако терапевт быстро замечает характерный ритм: интерес, сближение, точка напряжения — и внезапное обесценивание, сомнение, разочарование или откровенный отказ от продолжения. Схема повторяется в различных отношениях, но особенно остро она проживается в терапии, где бессознательное сопротивление обнаруживает себя в чистом виде.
За феноменом кочующих клиентов, или как их иногда называют — «вечных ищущих терапевта», стоит, как правило, не просто неудачный опыт, а травма прерванного контакта, полученная на самых ранних стадиях развития. Это может быть холодная, недоступная, эмоционально отстранённая фигура родителя, контакт с которым формировался через напряжение и адаптацию. Такой клиент с детства привык не рассчитывать на стабильность связи, на безусловную поддержку или на возможность быть понятым в своей уязвимости. Поэтому он заранее эмоционально вооружён и насторожен. Там, где контакт начинает становиться тёплым, возникает ощущение опасности — ведь именно в этом месте когда-то была боль.
Парадоксально, но в таких случаях терапевт может начать ощущать, что он «не подходит» клиенту, что сессии становятся «скучными» или «непродуктивными». Это проективный механизм, в котором клиент, не выдерживая приближения, бессознательно инициирует разрушение связи. В этот момент в нём активируется глубинное убеждение: «если я покажу себя настоящего — меня отвергнут». Поэтому лучше уйти раньше, чем быть покинутым. Лучше обесценить, чем вновь пережить ту самую точку отказа, которая, возможно, никогда не была осознана, но продолжает управлять жизнью.
Важно понимать, что уход от одного терапевта к другому не всегда является проявлением сопротивления. В некоторых случаях это закономерный поиск подходящего специалиста, особенно в начальном этапе психотерапевтического пути. Однако если в анамнезе клиента несколько (порой десятков) краткосрочных терапий, завершённых без явного кризиса, но с ощущением «что-то не то», «не почувствовал контакта», «мне стало неинтересно», — это весомый повод для глубокой внутренней рефлексии.
Терапевтическая работа с такими клиентами требует особого внимания к моментам прерывания. Именно в этих точках — на границе ухода — скрыта главная информация о личной истории клиента. Именно в момент, когда клиент мысленно уже собрался «выйти из терапии», возникает возможность впервые встретиться с тем, от чего он уходит всю жизнь.
Это требует от терапевта устойчивости, выдержки и способности не втянуться в контрпереносные реакции: не начать оправдываться, не стремиться удержать клиента, но и не отстраниться в ответ на отвержение.
В психодинамическом ключе такая стратегия ухода может рассматриваться как защита от боли, возникающей при переживании зависимости и потребности. Клиент, привыкший выживать, отрицает собственную нуждаемость, полагая, что любой контакт рано или поздно причинит вред. Но именно признание своей уязвимости, способности зависеть и быть в контакте с другим, становится тем поворотным моментом, в котором начинается настоящий терапевтический процесс.
Что же может сделать сам клиент, заметив за собой эту схему? Прежде всего — остановиться и задать себе вопрос не о терапевте, а о себе. Что я чувствую, когда близость начинает формироваться? Где мне становится невыносимо? Какая часть меня хочет сбежать — и кого она защищает внутри? И наконец — могу ли я впервые остаться не потому, что идеально, а потому, что это важно?
Психотерапия — это не всегда путь облегчения. Иногда это путь через боль, через старый страх быть увиденным и покинутым. Но пройдя по нему хотя бы один раз до конца, клиент может обнаружить то, чего никогда прежде не знал: что рядом можно остаться. Что контакт возможен. Что настоящая близость не разрушает, а исцеляет. И что терапевт — это не тот, кто даёт ответы, а тот, кто выдерживает рядом.
И если это случается — тогда уход больше не нужен. Тогда приходит опора. И с неё уже начинается настоящая, взрослая свобода.
Автор: Мария Мирошниченко. Психолог/Экзистенциальный Психотерапевт. Автор научных статей и книг.