Вера поднялась на крыльцо, прижимая к груди папку с отчетами — дурацкий квартальный отчет для руководства коммунального хозяйства сожрал весь вечер.
Вздохнула, глядя на свет в окнах. Игорь вернулся из рейса раньше, чем обещал. Обычно она радовалась — последнее время муж заезжал домой всё реже, — но сегодня почему-то сжалось сердце.
Едва переступив порог, Вера ощутила неправильность в доме — словно сместились невидимые линии привычной жизни. Пахло мужским одеколоном и почему-то пылью.
Поставила чайник. Муж появился в дверном проеме, вытирая руки тряпкой.
— Ты рано, — заметила Вера. — Не предупредил.
— А должен был? — он хмыкнул, явно довольный собой. — Разгрузился быстрее, решил не мотаться, домой рвануть.
Она потянулась поцеловать его в щеку, но он почему-то дернулся, словно от мухи отмахнулся.
— Чайник уже вскипятил, — сказал, проходя мимо. — Я в гараж, надо кое-что разобрать.
Вера нахмурилась: что-то изменилось в доме, но она никак не могла уловить — что именно. Только когда пошла в кладовку за вареньем, которое хранила на верхней полке, поняла: все её старые коробки — с письмами, с фотокарточками родителей, со стопкой дембельских альбомов отца — куда-то исчезли.
— Игорь! — она вышла на веранду, направляясь к гаражу. — Игорь, ты видел коробки из кладовки? Они пропали...
Муж выглянул из гаражных дверей, махнул рукой в сторону сарая:
— А, эту рухлядь? Я перенес, место нужно было освободить.
— Место? — опешила Вера. — Для чего?
— Там теперь нормальный стеллаж для инструментов. — Он говорил спокойно, будто это самая естественная вещь. — Барахла меньше будет. Что-то совсем старое вообще выбросил.
— Выбросил? — она почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Ты мои вещи выбросил?
— Да ладно тебе, — он отмахнулся, — всё равно никто это старьё годами не смотрит.
Вера замерла, не зная, что сказать. Она не узнавала мужа — за четырнадцать лет брака он ни разу не позволял себе распоряжаться её вещами.
— Знаешь, — наконец произнесла она, — я бы хотела, чтобы ты спрашивал меня, прежде чем...
— Да ладно, — снова прервал Игорь, — я же не спрашиваю, когда ты борщ варишь. Нормальный мужик должен в доме порядок наводить. Я вот решил начать с барахла.
Он улыбнулся, но улыбка была какой-то кривой.
Утром, собирая дочь в школу, Вера пыталась отогнать тревожное чувство. Игорь уже уехал — сказал, нужно в райцентр по делам. Обычно в первый день после долгого рейса он отсыпался, но в последнее время всё изменилось. Даша крутилась на кухне, рассказывая про день рождения Светки, собаку дяди Толи и новую игру на переменках.
— Мам, пап сказал, что в моей комнате будет рокарий, — вдруг выдала дочь, запихивая в рюкзак учебник. — А что такое рокарий?
— Что? — Вера замерла с недовязанным хвостиком дочери в руках. — Какой рокарий?
— Ну он сказал, камни, растения всякие. И что мой стол лучше выбросить, а кровать передвинуть, потому что фен-шуй.
— Какой ещё фен-шуй, — нахмурилась Вера. — Глупости какие.
— А ещё он сказал, что наш дом капитально отремонтирует. Мам, это здорово, да? У Ленки Савельевой в прошлом году ремонт был, так там теперь даже обои с блёстками!
Вера механически закончила причёску дочери, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Ремонт? Какой ремонт? Они не обсуждали никакого ремонта. И вообще, дом был покрашен всего два года назад.
Перед уходом Вера зашла в комнату дочери, чтобы понять, о чём говорил Игорь. На подоконнике лежал журнал "Современный дом" с загнутыми страницами. Вера открыла его — и ахнула. "Идеи оформления детской комнаты для мальчика" — гласил заголовок статьи. Края страниц были в карандашных пометках: "убрать", "заменить", "поставить здесь".
Почерк был не Игоря.
На последней странице Вера заметила надпись мелким аккуратным почерком: "Милый, так понравилась твоя идея про рокарий! А.". Внутри что-то оборвалось.
***
На работу Вера пришла сама не своя. Скрипнула дверь, и на пороге появилась Людмила Петровна — юрист их конторы, высокая женщина с острым взглядом.
— Вера, ты расчет по больничным сделала? — спросила она. — Нина опять просит ускорить, у неё внук приболел...
— Да, вот, — Вера машинально протянула папку с бумагами. — Людмила Петровна, можно у вас совет спросить?
— Что случилось? — юрист навострила уши.
— Чисто гипотетически, — Вера старалась говорить спокойно, — в случае развода, если дом получен по наследству до брака, кому он достанется?
Людмила Петровна помолчала.
— Это смотря как оформлено, — сказала она наконец. — Если дом в единоличной собственности одного из супругов, получен по наследству и не менялся собственник — то он не делится при разводе. А муж твой только прописан там, верно?
— Да, — Вера кивнула. — А если мы... то есть, они... прожили в доме много лет? Он делал ремонт там, достраивал гараж.
— Это всё несущественно, — отрезала Людмила Петровна. — За эти годы если бы он существенно улучшил жилищные условия — тогда можно было бы на что-то претендовать. Но просто косметический ремонт — это ерунда. У тебя что-то случилось?
— Нет, — быстро ответила Вера. — Просто поспорили с коллегой... Спасибо за ответ.
Людмила Петровна явно не поверила, но не стала расспрашивать — а Вера вернулась к бумагам. Телефон пискнул, оповещая о сообщении. Незнакомый номер, без имени. "Передай своему, чтобы привез наконец куртку для сына. Обещал ещё в прошлую поездку."
Сын? У Игоря не было сына. Только Даша, их дочь.
Вера перечитала сообщение несколько раз, не понимая, опечатка это или ошибка. Потом написала: "Вы ошиблись номером". Но ответа не дождалась. Она уже собиралась отложить телефон, как тот зазвонил — высветился номер мужа.
— Алло? — она поднесла трубку к уху.
На том конце провода было какое-то шуршание, потом смех, женский голос — ласково и нежно:
— Скоро будешь?
Вера замерла. Этот голос не был обращен к ней — женщина на том конце даже не поняла, что звонок соединился. Вера услышала голос мужа:
— Полчаса ещё, кое-что проверю в машине, и сразу к вам.
"К вам." Не к ней с Дашей. К каким-то другим людям.
Затем телефон отключился — видимо, Игорь случайно нажал кнопку вызова в кармане, а теперь сбросил звонок.
Вера положила телефон на стол и закрыла глаза. Голова гудела, внутри нарастала тяжесть. Другая женщина. Сын. Он проводил с ними время, когда говорил, что на рейсе. Странное поведение дома, разговоры о ремонте... Всё складывалось в единый паззл, и картинка оказалась ужасной.
У Игоря была другая семья.
Вера не помнила, как досидела рабочий день, как забрала Дашу из школы, как приготовила ужин. Муж приехал затемно, от него пахло незнакомыми духами.
— Заночую, потом опять в рейс, — бросил, едва поздоровавшись. — Посылка в машине, ща принесу.
Вера смотрела на мужа новыми глазами — и не узнавала его. Как она могла не замечать раньше эти новые привычки, этот взгляд мимо неё, эти вечные отговорки? Когда всё началось? Год назад? Два? Или всегда так было, просто она не хотела признавать очевидного?
Игорь вернулся с большой спортивной сумкой, поставил в коридоре.
— Пап, что там? — подскочила любопытная Даша.
— Так, мужские штуки, — он потрепал дочь по голове. — Потом посмотришь.
Вера не спрашивала его ни о чем. Наблюдала, как он расспрашивает дочь об учёбе, листает её тетрадки, рассказывает свежий анекдот. Всё как обычно, всё привычно — только внутри у Веры выросла ледяная стена.
Когда дочь ушла спать, Игорь разложил на кухонном столе какие-то бумаги.
— Я тут кое-что подумал насчет нашего дома, — сказал деловито. — Ремонт бы не помешал. Серьёзный, капитальный.
— Зачем? — тихо спросила Вера, складывая салфетки стопкой.
— Как зачем? Жить удобнее будет. Смотри, — он разложил на столе журнальные вырезки, — вот новая планировка, комнаты переделаем. Дашкину расширим, здесь стену снесем...
Вера рассматривала проект, понимая, что на нём не три комнаты, как в их доме, а четыре. Появилась новая — "детская" с пометкой синим маркером.
— Для кого четвёртая комната, Игорь? — спросила, уже зная ответ.
Муж непонимающе нахмурился, потом посмотрел на чертёж и как-то странно дёрнулся.
— Это... запасная. Для гостей там, если что... — он замялся.
— Для сына? — спокойно уточнила Вера.
Игорь замер, глядя на жену расширенными глазами.
— Что?
— У тебя ведь есть сын, да? — Вера произнесла это ровным голосом.
Муж молчал, словно выискивая правильный ответ. Потом выдохнул и сказал:
— Откуда ты...
— Неважно, — перебила она. — Просто ответь честно хоть раз. У тебя другая семья?
Игорь опустил голову, потом кивнул:
— Да.
Это короткое слово повисло между ними, как топор палача.
— Давно? — спросила Вера, стараясь держать голос ровным.
— Пять лет, — тихо ответил он. — Жить вместе начали три года назад.
Вера сглотнула ком в горле. Три года. У него другая жизнь уже три года, а она ничего не замечала.
— Сколько сыну?
— Будет пять в июле, — сказал Игорь, и в его голосе послышалась нотка гордости, царапнувшая Верино сердце.
— И что теперь? — спросила она. — Ты собирался привести их сюда? В мой дом?
— Наш дом, — поправил Игорь. — Мы здесь почти пятнадцать лет живём. Я гараж пристроил, крышу перекрыл, пол на кухне...
— Это мой дом, — отчеканила Вера. — Доставшийся по наследству от родителей. И он не делится при разводе.
— При каком еще разводе? — Игорь вскинул глаза. — Я ни о каком разводе не говорил.
— А о чём ты говорил, Игорь? — она едва сдерживала дрожь в голосе. — Ты хотел притащить свою... семью в дом, где живем мы с дочерью. О чем ты вообще думал?
— Мы могли бы договориться, — вдруг сказал он. —Тебе тут не место, вернее слишком много места. Ты могла бы переехать к маме, а мы бы тебе платили... ну, типа аренды...
Вера сжала салфетку в руке так, что ногти впились в ладонь.
— Это мне не место в моём собственном доме, Игорь? Ты не попутал? Ты хочешь прихапать мой дом?
— Ты не понимаешь, — он развел руками. — У нас с Аней... у нас любовь. И Мишке нужен дом, Даша могла бы с ним подружиться. Это было бы идеальное решение.
— Идеальное для кого? — Вера горько усмехнулась. — Для тебя? Для твоей Ани? Я, конечно, всего лишь жена, которая четырнадцать лет стирала твои носки и растила твою дочь. Удобно было нас использовать все эти годы? Типа прикрытие такое?
Игорь смотрел на нее почти с ненавистью:
— Думаешь, я счастлив был? Мотаюсь постоянно между двумя домами, вечно вру, Мишку родного вижу раз в месяц. Ну да, я не идеален. Зато честен сейчас.
— Честен? — Вера покачала головой. — Честен ты был бы, если бы сказал всё пять лет назад. А сейчас — просто некуда деваться, вот и вывернулся.
— Да, мне некуда деваться, — вдруг огрызнулся Игорь. — У Ани съёмная квартира, мне со своей зарплаты всё вытягивать приходится. А тут дом стоит, просторный, и ты всё равно на работе вечно... — он осёкся.
Вера смотрела на мужа, не узнавая.
— Пошел вон, — сказала тихо.
— Что?
— Пошел вон из моего дома, — повторила она чуть громче.
— Ты не можешь меня выгнать, — фыркнул он. — Я тут прописан, между прочим. И вообще, при разводе...
Вера молча встала, вышла из кухни, прошла в спальню — ту самую, где её вещи методично вытеснялись вещами мужа. Открыла тумбочку, достала папку с документами. Вернулась и положила перед Игорем бумаги.
— Дом мой. Родительский, — сказала спокойно. — И он не делится при разводе, потому что личная собственность, полученная по наследству. Можешь посоветоваться с любым юристом.
Игорь молча листал бумаги, его лицо становилось всё мрачнее.
— И что ты предлагаешь? — наконец спросил он.
— Забирай свои вещи и уходи, — сказала Вера. — Можешь дождаться утра.
— Я поговорю с Дашей, — предупредил Игорь. — Она имеет право знать, что её мать выгоняет собственного отца из дома.
— Не смей её в это втягивать, — Вера впервые повысила голос. — Она ещё маленькая, ей десять лет.
Игорь неожиданно сник:
— А Мишке пять, и он уже знает, что у его папы есть другой ребёнок.
— В таком случае, — Вера отвернулась, чтобы не видеть его лица, — тебе стоит больше времени проводить с этим ребёнком. — Она помолчала. — Дашу настраивать против меня я тебе не позволю, но видеться с ней ты сможешь. Если, конечно, захочешь.
— Конечно, захочу, — пробормотал Игорь, но как-то неубедительно. — Я ей отец.
— Тогда веди себя как отец, а не как... — она не договорила, мотнула головой. — Иди спать. Утром поговорим.
Вера не спала всю ночь — лежала на старом продавленном диване в гостиной, глядя в темноту и вспоминая. Как Игорь приехал свататься — на стареньком мотоцикле, с букетом полевых ромашек. Как они строили планы, как покупали кроватку для Даши, как сажали яблоню во дворе — та уже выросла и каждый год давала кислые, твердые яблоки, которые Вера упорно перерабатывала на повидло.
Четырнадцать лет брака. И пять из них — ложь.
За окном серело небо — приближался рассвет. Вера вдруг почувствовала странное облегчение. Худшее уже случилось, страшная правда сказана, теперь начнётся другая жизнь. Без Игоря, но и без лжи.
Она вышла на кухню, поставила чайник. Привычно достала щербатую кружку, в которой всегда пила чай — та досталась ей от бабушки. Открыла буфет — и замерла.
На столе лежали ключи от дома и записка, выведенная знакомым почерком: "Вернусь за вещами в выходные."
Вера опустилась на стул, вертя в руках ключи. Вот и всё. Закончился её брак — не свадьбой и танцами, не громким скандалом и битьём посуды, а просто ключами на столе и запиской.
Она заварила чай, взяла старый, потертый плед и вышла на веранду. Над заборами соседних домов поднимался туман, петухи пробовали голоса, звенящая тишина стояла над поселком.
На подоконнике веранды стояла фотография в старой деревянной рамке — молодые Вера и Игорь, счастливые, улыбающиеся, с трехлетней Дашей на руках. Вера аккуратно положила фото лицом вниз.
"Дом, милый дом," — подумала она, делая глоток из щербатой кружки и закутываясь в плед.
Впервые за долгое время она чувствовала, что действительно дома.