Когда я выходила за Олега, мне казалось, что повезло.
Не просто муж — золото! Спокойный, хозяйственный, руки откуда надо, не пьёт, не гуляет.
Мечта, а не мужчина. Ну а свекровь? Ну что ж… Все же понимают, нужно просто потерпеть, она ведь мама.
— Женщина должна уметь промолчать, если хочет сохранить семью, — говорила мне мама.
Я и молчала и терпела.
С первого дня Лидия Петровна дала понять, что в её глазах я не жена, а временная должность.
То тряпку на кухне не так повесила, то борщ у меня без кости, постный, то платье слишком вызывающее.
-Невестка, ты же теперь замужем, а не в клубе!
Я молчала. Олег, конечно, любил меня, но, как водится, был между молотом и наковальней.
Он маму не осуждал. Говорил:
— Она добрая, просто строгая. Потерпи. Скоро к ней привыкнешь.
А свекровь не привыкала. Она врастала в нашу жизнь, как плесень в сырую стену.
Сначала просто звонила каждый вечер. Потом начала приходить без предупреждения.
Даже когда мы переехали подальше от нее, это её не остановило. Её ключи от двери Олег дал сам.
"На всякий случай, вдруг что…"
Вот этот "вдруг" случался каждую неделю.
— Ключи? — удивлялась я. — А ничего, что это наш дом?
— Ну она же мама…
Когда я однажды не открыла ей дверь — потому что была в халате и с мокрой головой, — она устроила скандал. На весь подъезд. А потом сказала фразу, после которой у меня внутри что-то щёлкнуло:
— Ты кто такая вообще, чтобы меня в дом не пускать?! Ты мне никто, а пришла я к сыну!
Тебя не учили, что к старшим нужно относится с уважением?
Я ничего не ответила, а внутри уже зрела буря.
Олег вечером поругался со мной, защищая свою мать.
— Мамка вспыльчивая. Ну что ты с ней, как с чужой?
— А она со мной, как с кем? — я повернулась к нему. — У неё язык без тормозов.
Она вторгается в мою жизнь. В МОЮ. А ты стоишь и киваешь.
— Катя, ну… Нельзя же так!
— Нет, Олег. Знаешь, кто я для неё? Никто. А знаешь, кто она для меня — после таких слов? Такая же «никто». С меня хватит.
Он посмотрел на меня так, будто впервые увидел. Наверное, он и правда не ожидал, что я в один вечер перестану быть удобной.
— Что ты собираешься делать?
Я молчала. План у меня уже был.
На следующее утро я встала пораньше.
Сварила кофе. Поставила на стол две кружки — себе и Олегу. Он вошел на кухню как обычно, с телефоном в руках.
— Доброе утро, — сказала я. — Нам надо поговорить.
Он тут же напрягся. Мужчины, они такие. Как только слышат фразу «поговорить», сразу сердце в пятки.
— Я не хочу больше жить втроём. Хотя формально — у нас даже не трое.
У нас она — главная, ты — между, а я… я здесь, пока не выгонят.
— Катя, ты преувеличиваешь…
— Нет, Олег. Я долго молчала и терпела. А теперь — хватит.
Он замолчал. А я продолжила:
— Я не запрещаю тебе видеться с матерью. Это твоё право. Но мой дом — моя крепость.
А в крепости не может быть чужого командующего.
Она сказала, что я ей никто. Ну что ж, пора подтвердить её слова.
— Ты хочешь, чтобы я забрал у нее ключи?
— Нет. Я хочу, чтобы ты выбрал, кто твоя семья.
Он смотрел на меня в полной растерянности. Молчал. А потом выдал:
— Ты ставишь меня перед выбором?
— Нет. Выбор был сделан давно. Только теперь он должен быть честным.
Я ушла на работу, оставив мужа принимать решение.
Вечером его не было дома. Я знала, где он — у мамы. Наверное, обсуждали меня.
Она наверняка лила слёзы, жаловалась, как я её обижаю, как неблагодарна я за «добро».
Я это знала, потому что прожила три года в её тени. Мне было достаточно.
На следующий день он вернулся.
— Ты права, — сказал он тихо. — Я всё это время думал, что защищаю семью, но сам её разрушал.
Я смотрела на него. И впервые — видела мужчину, который осознал, а не просто услышал.
— Я забрал у нее ключи. Сказал, что люблю тебя и не хочу терять.
Я молчала. Просто обняла его. Но внутри… было не прощение. Было облегчение.
Прошло два месяца. Лидия Петровна больше не появлялась. Иногда звонила, пыталась манипулировать.
Олег отвечал сдержанно. Я научилась говорить «нет».
Наш брак не стал сказкой. Нет. Просто теперь никто не вторгался в мою жизнь.
Самое главное я поняла: иногда, чтобы стать кем-то для другого — сначала нужно перестать быть «никем» для себя.