Нечаянные семена
Они думали, он просто молчит. Подросток. Мальчик. Возраст, в котором эмоции укрываются под капюшоном, а диалоги превращаются в резкие фразы и закрытые двери.
— Не обращай внимания, — говорила мама себе и мужу. — Это пройдёт. Все через это проходят.
— Надо просто переждать, — добавлял он.
И они ждали. Как ненастье. Как бурю, за которой — солнце. Но вместо солнца — серость. Молчание. Неуловимая отстранённость.
Иногда что-то вспыхивало.
— Почему ты на нас так смотришь?
— А вы как на меня смотрите?
— Мы любим тебя.
— Не как раньше.
Он не кричал. Не спорил. Он выгорал молча. Становился тусклым. Не сломленным — но чужим. Как будто между ними выросло что-то. Невидимое. И никто не знал, как это назвать.
Тайный сад
Он начал вести блокнот. Не дневник — сад.
На первой странице — фраза, выведенная аккуратным, чуть нервным почерком:
Каждая обида — это семя. Кто-то бросает — я сажаю. Некоторые быстро растут. Некоторые — засыхают, если человек говорит «прости». Некоторые вросли корнями. Я не знаю, как их выкорчевать.
Дальше — страницы с зарисовками. Страницы тишины, превращённой в зелень.
Обида как роза с обломанным стеблем: «Когда папа сказал: “Хватит ныть, ты же парень”».
Кактус, пересохший, покрытый трещинами: «Мама не пришла на утренник. Опять».
Огромный плющ, закрутивший целую страницу: «Когда они поссорились и думали, что я не слышу. А я слышал».
Одиночный росток, покрытый инеем: «Когда забыл о дне рождения».
Мелкие травинки, почти незаметные, но в большом количестве: «Когда не спрашивают, как я на самом деле».
Каждая обида — со своей формой, текстурой, цветом. Некоторые увядали. Особенно если рядом появлялась надпись: «После разговора» или «Когда извинился». Но таких страниц было мало. Печально мало.
Найденное случайно
Он забыл блокнот на диване. Открыл тетрадку — пошёл умываться. Мама убирала подушки. Увидела. Полистала.
Сначала подумала — комиксы. Потом — зарисовки. Но слова…
Она застыла. Села прямо на пол. Читала. Листала. Пальцы дрожали.
Тихо, очень тихо, прошептала:
— Я думала, он просто отдаляется. А он строит целый сад. Из наших слов.
Она не плакала. Не в тот момент. Только смотрела в никуда, пока внутри — ломалось. Тихо. Как ломаются ветки зимой.
Показала мужу. Он тоже прочитал. Молча.
— Я даже не помню, когда я это сказал…
— А он — помнит. Каждый лепесток. Каждую занозу.
Разговор через корни
Они не стали устраивать сцену. Не стали обвинять. Просто сели рядом, когда он смотрел сериал. Не в лоб. Не с упрёком.
— Мы нашли твой блокнот, — сказал отец.
Он вздрогнул. Сжал губы. Глаза — в пол.
— Прости, — сказала мама. — Мы не имели права. Но… знаешь, ещё хуже — было не знать. Мы многое упустили. Многое не заметили.
Он медленно обернулся. Ничего не сказал. Но смотрел. Внимательно. С болью. И с чем-то ещё — как будто ждал.
— Там есть одно растение, — продолжила она. — Оно похоже на папоротник. Большой. Дикий.
Он кивнул. Глухо:
— Это… «Когда вы не поверили, что меня травили в школе».
Пауза. Долгая. Только чайник закипал на кухне.
— Мы не знали, как реагировать, — прошептала мама. — Нам было страшно. И стыдно. Но это не оправдание.
Он впервые за долгое время не отвернулся. Взял кружку. Сделал глоток.
— Некоторые обиды можно пересадить. Если говорить. Если слушать. Тогда корни не душат.
И в этих словах было всё. Боль, прощение, надежда. И взрослость, которую они не заметили в нём.
Новая страница
На следующий день он сам положил блокнот на стол. На видном месте. Без слов.
Открыл чистую страницу. Нарисовал росток. Свежий, зелёный. С мягкими, расправляющимися листьями.
Подпись:
Когда они не испугались моих слов. И остались.
А чуть ниже, другим цветом, возможно — другим настроением:
В этом саду может расти доверие. Оно растёт дольше. Требует света. Но цветёт ярче.