Кажется, я задремала и проснулась от того, что он дергал рукав моей клетчатой рубашки.
— Стоянка сорок пять минут. Ты будешь выходить?
— Что? А… Да, спасибо.
Разминка и чашка чего-нибудь горячего были бы очень кстати. Перекатываясь с пяток на носки и считая цветные плитки на потолке, я терпеливо отстояла длиннющую очередь в дамскую комнату, порадовалась ее чистоте и почти горячей воде из-под крана. При виде еще одной очереди у точки питания моя радость поутихла, и я подумала, что на яблоке, шоколадке и бутылке воды, которые были в моей сумке, вполне можно продержаться до ужина. Обиженный желудок сжался и возмущенно рыкнул. Ничего-ничего – на вечерней стоянке, возможно, мне повезет больше.
— Эй!
Чтобы вы знали, обычно я не реагирую на такие позывные, но тут кто-то будто взял мою голову и повернул на этот беспардонный выкрик. Мой сосед махал мне обеими руками, чуть не подпрыгивая, и звал занять место за столом. Я жестами указала ему на толпу у стойки, на большие часы над кассой и красноречиво развела руками. Он сложил ладони рупором и, перекрикивая гул в кафе, сообщил:
— Я взял тебе суп.
О, господи… он взял мне суп. Ноги сами понесли меня к столику, на котором стояла большая миска супа-лапши, источавшего восхитительный тонкий запах специй и лемонграсса.
— Ешь быстрее, благодарить будешь потом.
Обжигаясь до слез, я лопала эту лапшу… но меня раздирали противоречивые чувства. Безусловно, я была признательна, что не пришлось толкаться в очереди или оставаться голодной до вечера, но он посягнул на мою самостоятельность и независимость. Он все решил за меня и поставил перед фактом, нарушил границы моего суверенитета…
Лапша закончилась. Внутри было сыто и тепло, желудок рассылал в мир волны любви. Я вздохнула и нехотя подняла глаза. Его чашка тоже была пуста. Он сидел со скрещенными руками, прижимая к груди потрепанную кожаную папку, в глазах все та же улыбка, значение которой я не могла разгадать.
— Кофе? Или зеленый чай?
Видимо, выражение на моем лице было красноречивее всяких слов. Он поднял руки вверх.
— Нет так нет. И вообще, пора загружаться, скоро отходим. Пошли?
Он встал и сунул папку под мышку. На секунду мне показалось, что он хотел обойти стол, чтобы помочь мне встать. Но, слава богу, обошлось. По пути к выходу я прищурилась, разглядывая стоимость лапши в меню.
Когда мы вернулись на свои места в автобусе, я первым делом сунула купюру в нагрудный карман его рубашки.
— Вот так, да? — Черт побери, он опять смеялся.
— Именно, — в этот момент я подумала, что, если бы не остригла волосы, можно было бы отвернуться к окну и напустить их на лицо, скрывшись словно за занавеской.
— Ладно, если тебе так удобно.
— В том-то и дело, что мне не удобно, — прорвало наконец. — Спасибо за твою… эээ… заботу, но это мой обед, мое путешествие и моя жизнь. А ты, как бы это сказать…
— Нарушаю границы?
— Да! И манипулируешь.
— Я? Вот уж нет.
— Именно так. Ты заставляешь меня чувствовать себя обязанной.
— Ничего подобного. Ты сама себе это придумала. Я не виноват, что ты чувствуешь себя обязанной. Кстати, можешь перестать.
— Очень смешно. Давай еще пальцами щелкни для верности.
— Думаешь, поможет? — Он был комически серьезен.
— Нет. — Однако, в голосе моем уже не было категоричности, и я чувствовала, что готова смеяться. Границы моего суверенитета стали зыбкими, высокие крепостные стены таяли, как мороженое в летний день.
Наверное, именно так все и происходит, когда маньяк втирается в доверие своей жертве. Утром ничего не подозревающие соседи-пассажиры найдут меня в этом кресле с перерезанным горлом. Кругом море кровищи… и к обеду заголовки газет сообщат о кошмарном убийстве в междугороднем автобусе… безмозглая наивная студентка пала жертвой жутко красивого и чудовищно обаятельного маньяка, который бесследно растворился во тьме на одной из ночных остановок.
Какой ужас… бррр.
— Замерзла? На меня тоже задувает. — Адам потянулся убавить мощность кондиционера на верхней панели. — Так ты со второго курса?
— Да. А ты с третьего, я помню. — Я решила отринуть предрассудки и страхи и вступить в беседу. В конце концов, нужно рассуждать здраво. Статистически, маньяков не так уж много. И вероятность того, что именно в кресле по соседству сейчас сидит кровожадный монстр, а не симпатичный парень, так же мала, как… эээ… мои извилины заскрипели в попытке провести вычисления. Достоверность их была сомнительной, но и ежу понятно, что вероятность мала, и ей можно пренебречь… наверное.
— Точно. Я перевелся из...
— Трентона. Там круто, — я уважительно кивнула. — А почему перевелся? Не понравилось?
— Нет, все отлично. Просто я еще не выбрал, где хочу получить степень. Пробую разные школы. Ищу…
К вечеру мы уже были почти приятелями. Он искренне интересовался моей семьей, чем я увлекаюсь, где бывала, даже моей мудреной специализацией, высказывая опасения насчет искусственного интеллекта и стоит ли его обучать. Я узнала, что он из очень обеспеченной семьи. Родители давно в разводе, и, пока отец и мать заново устраивали свою жизнь, он долго жил с бабушкой. Бабушка, которую он чаще называл Гейл, была ну ооочень необычной и нетипичной бабушкой. Она посвятила Адаму большую часть своей жизни, но не сильно заморачивалась на оседлость и традиционные методы воспитания. Она повозила внука по всему миру. Индия, Китай, Непал, Мадагаскар, Марокко, Испания, Италия, Швеция, Исландия – далеко не полный перечень стран, где он побывал. Учился в местных школах, сдавал онлайн-экзамены на международных образовательных порталах, чему-то его учила сама бабушка и другие, иногда совсем случайные люди. Из всех занятий он больше всего любил рисование и всегда таскал с собой старую кожаную папку с бумагой для скетчей и пару карандашей. Он показал несколько зарисовок зданий из разных стран, свои идеи для интерьеров квартир и домов. У него здорово получалось соединять восток и запад, прошлое и будущее, становилось понятно, почему он выбрал дизайн.
продолжение следует…
#youngadult
***
🔆Ида Кнайбо