Что я знаю о радиации?
Давным давно, когда небо было выше, трава зеленее, а апельсины и вовсе являлись заморским чудом, будучи неунывающим, шкодливым, но беззлобным мальчишкой, с интересом разглядываю целую кипу изодранных, желтых плакатов. Плакаты висят в кабинете русского языка и литературы. Они грубо прикручены рыболовной леской к строительной дранке, так чтоб их удобнее было вешать на гвоздь, либо на угол вусмерть убитой грифельной доски. Это шедевральное творение - результат похмельной сноровки учителя по труду. Мелкого плюгавого мужичка. Без двух пальцев на правой руке, потерянных, наверное, в результате освоения новой школьной пилорамы. И еще с громадной родинкой на лысеющем шишковатом черепе. Я еще не знаю что такое ОЗК и видел АКМ только в книжках, да у игрушечных уродливых солдатиков.
На плакатах грязно-зеленые люди сидят в бомбоубежищах, делают друг другу искусственное дыхание и дружно ложатся в вырытые аккуратно, по размеру, ямки-могилки, располагаясь так, чтоб ноги находились ближе к расцветающему ядерному взрыву. Их страшные морды с болтающимися соплями шлангов противогазов имеют какое то тупое, отрешенно-покорное выражение. Как у старого кота, которого вконец избалованный жестокий ребеночек измучал до предела. И которому предстоит покраска в бенгальского тигра. С использованием флакона йода. Интересно, сопротивлялся бы кот, узнав, что после операции с покраской, он, вылизывая шерсть наглотается йоду и подохнет... Думаю нет. Не сопротивлялся бы. Ha xep так жить...
Школа грязная. Заплеванная семечками, с погнутыми металлическими стульями и партами, сплошь покрытыми нецензурными татуировками творчества горластых, нахальных и тупорылых школьничков. Плакаты тоже дополнены и переработаны, с прилежанием и трудолюбием. Широчайший ассортимент гениталий, прорисованных тщательно, с мельчайшими подробностями шариковой ручкой, с нажимом, и многократно обведенных соавторами, от усердия высовывающими кончик языка в процессе творчества.. Целый свод сопроводительных надписей комментирует почти каждую фигуру, изображенную на плакатах. Слово "радиация" старательно зачеркнуто химическим карандашом. Так чтоб вышло имя Радик. букву К. дописали. Дописали и еще кое что. Получилось Радик - pidoraz тухлый. Я знаю кто этот Радик. Пришибленный тощий очкарик, который учится на класс старше. Вечно пинаемый и получающий тычки, а то и весьма ощутимые затрещины. Да я и сам такой. Единственное отличие в том, что, я - покрепче и пытаюсь дать сдачи. Это бесполезно. Меня сдуру отдали в школу в 6 лет, а в этой, новой для меня школе принято своих прожорливых чад, приобщать к свету учения не раньше восьми. Когда тебе 30, а оппоненту 35, то это не имеет никакого значения. Но когда тебе 10, то разница в два три года сводит твои шансы на победу в конфликте практически к нулю.
Что я знаю о радиации?
Армейская палатка установлена грамотно, качественно, по уставу. Причем, это не просто времянка для полевых выездных учений, это казарма постоянного летнего учебного центра. В палатке так много места, что в ней помещается шесть двухъярусных армейских коек. Пол тщательно утоптан, и на несколько сантиметров углублен, а брустверы надежно прижаты дёрном. Вокруг палатки аккуратно вырыта канавка для отвода дождевой воды, и видно что пользуются этим учебным центром уже не один год. Мы сопляки-четверокурсники, которые проходят тут военные учебные сборы по программе начальной военной подготовки. Почти всем этой о осенью в армию. Тогда предпочитали сначала отслужить, а уж потом идти в ВУЗ. Пренебрежительное отношение к неслужившим было одной из особенностей того времени. Любая, даже самая неприхотливая и завалящая бабешка, услышав о том что парень в армию не ходил, могла осклабить свои желтые зубки, прищурить рыбьи глазки, сморщить презрительно свою тощую жопку, и дать от ворот поворот. Будь в тебе хоть косая сажень., ума палата, или какое-либо иное явное достоинство.
Три дня уставной армейской жизни. Подъем. Отбой. Завтрак обед ужин. Учебные занятия. ФИЗО. Полевые стрельбы. В общем все как по настоящему, по взрослому, по часам и минутам. Самое сильное впечатление от военной техники. Шилка, громадина в десятки тонн которая движется с поразительной скоростью, даже возникает сомнение в присутствии гравитации, насколько быстро, можно сказать судорожно движется массивная башня со спаренными крупнокалиберными пулеметами. Нас человек 40, и рядом с нами проходят курс молодого бойца новобранцы, практически наши ровесники. Мы даже пересекаемся с ними утром, когда бежим на зарядке стандартную трешку. Правда они бегут в тяжеленных кирзовых сапогах и с обнаженными хилыми торсами. Некоторые из которых покрыты синяками и ссадинами. Бегут хмуро, угрюмо, на лицах выражение как у того кота. Мы в кроссовках и спортивных костюмах, и это заставляет нас чувствовать себя неловко, этакими мажорами туристами. И еще нас не матерят, и не пинают под зад, монголоиды с сержантскими лычками... Бежится легко, организм молод, тренирован, дыхалка как мини кузнечные меха. Бежим по ничем не примечательной местности с хилой травкой, и облезлой лесопосадкой. Тут и там ржавые железяки. Вот кабина от армейского КАМАЗа, а вот задний мост от какой то тяжелой техники. Еще метров через двести несколько зиловских покрышек, и корпус от БМПхи. С нами бегут два офицера и прапорщик - жилистый мужик лет двадцати пяти. В этом году приехал с афганистана после ранения и остался тут, в тоцких лагерях. Ему нравится с нами болтать о том о сём, видимо соскучился по гражданской жизни. А может просто почувствовал ностальгию по тем временам когда и сам был пацаном, судя по всему лет семь, восемь назад...
- Вооон Там. Смарите, салабоны, - указывает он, на бегу, рукой, куда-то направо, - бомбу Хрущев ebanul. С тех пор там нет вообще ни hera, ничё не растет. Да и с huya ли там чему вырасти, радиация, говорит наш замполит, сто лет будет держаться. Все дружно поворачиваем головы и смотрим. Просто земля. Правда ничего не растет. Как будто старое заброшенное кострище. Большое такое кострище.
- А ничего что мы тут бегаем? - спрашиваю.
- Не отвалится у нас после таких побегушек? - поддерживает меня Юрка Быков. И пацаны тоже, мол, сифонит же наверняка. Прапорщик ухмыляется:
- А тут ни hera никто ничего не замерял, и не замеряет. А если не меряли, значит, нету тут ничооо. Столько лет вон части стоят и ничооо. А вы, чооо, самые ценные ohuevshie кизяки? Или чооо? Вот в армию попадете, узнаете как ebalo разевать. Родина сказала, солдат ответит есть! Это вам не девок по общагам портить и пирожки мамкины жрать.
Капитан который находится впереди нашей строем бегущей группы, оборачивается и затыкает словоохотливого прапорщика. На следующий день когда бежим мимо, я вижу, как по этому большущему кострищу, ездят танки. А чооо, механиков водителей, видимо, обучают.
Что я знаю о радиации?
2 и 3 части