Расскажу вам свою историю, а верить или нет – решайте сами. Случилось это в моём детстве – счастливом и беззаботном, когда ещё жив был Советский Союз. Было мне тогда десять лет – обычная девчонка, лицо в веснушках, зелёные глаза, разбитые коленки. Но было у меня кое-что, чем гордились мои мама и бабушка, для меня-то лично это было только мукой. И была это – моя коса. Рыжая, толстая, длинная, ниже пояса. Подстригать её мне не разрешали, а я очень хотела. Ну что ж, носила я ненавистные бантики, мечтая втайне о каре, как у Ксюшки с нашего двора – модницы и первой красавицы. Так вот, стояла весна. Солнечные, звонкие денёчки, когда уже оттаивает асфальт и можно прыгать в резиночки и чертить классики мелом. Тайком от родителей мы уже снимали свои шапки и гуляли после школы в распахнутых куртках. В один из дней было ветрено. Мы играли в соседнем дворе в прятки и вдруг увидели тётку Розу. Она жила в нашем дворе и тут, видимо, оказалась мимоходом, как посчитали мы. Мы отвернулись и продолжили игру, а она нас похоже и не заметила. А надо сказать, тётка Роза была странной. Тогда про ведьм говорить было как-то не принято, мы пионерами и октябрятами были, но сейчас я понимаю, что она была именно ей. Приходили к ней постоянно незнакомые люди – и мужчины, и женщины, и дети. Что они у неё делали, не знаю, но мои мама с бабушкой (мы жили вместе) всегда поджимали губы, если речь заходила о ней, и переходили на шёпот.
Мы с Машей уже сидели в «засаде», прячась в ракете на детской площадке, и вдруг Машка мне говорит:
- Гляди-ка.
Я выглянула в щель и увидела, что тётка Роза стоит на углу и что-то веет по ветру, словно семена сеет, как пахарь на картинке в учебнике. Губы её при этом шевелились, словно она что-то шептала. И тут раздался крик:
- Туки-туки! Нашла!
Это Верка-вОда увидела меня, пока я таращилась в щель. Мы с Машкой сиганули из ракеты с громкими воплями, и в этот-то момент мне и попало что-то в рот, я подумала, что это мушка. Они тогда уже начали просыпаться. Я принялась отплёвываться, но так и не смогла ничего обнаружить. Мы продолжили игру, а тётка Роза, вздрогнув от наших криков, глянула исподлобья и засеменила прочь. Она, видимо, не ожидала, что тут кто-то был. Мы её спугнули.
Про это случай я бы и не вспомнила, если бы не случилось то, что произошло впоследствии. А произошло вот что. У меня резко з а б о л е л и ноги. На дворе апрель, солнце во все окна. Весна жаркая выдалась. А я не могу гулять. Не хожу в школу. Сижу у окна и реву. Меня возят к специалистам, но те разводят руками – со мной всё хорошо, и в чём причина они не могут понять. Через несколько дней б о л и поднялись выше, и стало крутить живот. Опять в р а ч и. Опять ничего. Мама уже стала думать, что я симулирую, чтобы не ходить в школу. Но какой мне в этом резон, если гулять-то я всё равно не могу? Дальше стали чесаться глаза и всё лицо. Я не могла спать. Бабушка хмурилась и о чём-то думала. Мама ахала и плакала. Папа возил меня уже к новым в р а ч ам. А в один из дней я проснулась с колтуном на голове. Моя прекрасная длинная рыжая коса, гордость мамы и бабушки, сбилась в один огромный сальный ком! Распутать его совершенно не представлялось возможным. У меня началась и с т е р и к а, хоть я и не любила свою косу, но ходить таким чудищем было ещё хуже. Я кричала, что у м и р а ю, а мама пыталась меня успокоить, сама будучи на грани с р ы в а. Вместе с бабушкой они усадили меня в ванну и мылили и чесали, но лишь сильнее запутывали волосы, и наконец бросили это неблагодарное занятие.
Бабушка шёпотом сказала, что волосы мне запутал домовой. Папа прикрикнул на неё, чтобы не болтала ерунды, мол, никаких домовых нет. А я уже была готова поверить во всё, что угодно, лишь бы мне кто-то помог. Я хотела гулять с подружками и чтобы у меня просто ничего не болело. Прошло несколько дней, ничего не менялось. И вот в одно утро бабушка одела меня и собралась сама, и мы с ней вдвоём поехали куда-то.
- Куда мы? – спрашивала я в автобусе, пока мы тряслись по пыльной дороге.
- В мою деревню.
- А мама?
- Маме нельзя с нами. Её из комсомола за такое могут исключить. Да и ты помалкивай.
Приехали мы в домишко к какой-то бабусе. Светленькая, Божий одуванчик, приветливая, глазки голубые, пронзительные, как у молодой девки. Она меня провела в дом, выслушала мою бабушку, усадила меня на стул под иконами, и стала кружить вокруг меня, что-то шепча под нос, вроде как молитвы, я не знаю. А после и спросила:
- Мушку или сор какой съела?
Я задумалась. И тут подскочила – да, говорю, тётка Роза что-то на ветер шептала и сеяла!
- Ясно всё, - ответила бабуся, и к моей бабушке повернулась.
- Вот вам соль, вот вода. Воду пусть пьёт каждый день по чуть-чуть, а солью натрётся и ополоснётся. А на Пасху аккурат ко мне снова возвращайтесь, да не пропустите.
Мы так и сделали. Когда мыть меня стали с той солью, окна в квартире начали хлопать сами по себе. Мать с бабушкой испугались крепко, но виду не подали, чтобы меня не пугать. С того дня стало мне полегче. А через десять дней и Пасха была. Поехали мы к той бабусе. Она сказала, что ночью будем всё делать. Я больше, как игру всё воспринимала, любопытно было. Как наступила полночь, так запела бабуся незнакомые мне до той поры слова:
- Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ!
И с теми словами взяла ножницы и, подсунув под колтун свои пальцы, весь его и состригла. И осталась я с волосами под мальчишку. Повязала бабуся мне на голову белый новый платок, а лоб, щёки и губы крест-накрест каким-то маслом намазала душистым, а колтун сложила в бумажный кулёк. После все втроём пошли мы за деревню. Там, на перекрёстке копнула она неглубокую ямку и колтун-то мой туда и положила, да сверху землёй присыпала.
- Пущай, - де, - Тут лежит, чтобы по нему ноги ходили, лошади топтали, и машины ездили.
- А ну как к другому пристанет? Грех на душу я брать не хочу!– засомневалась моя бабушка.
- Не пристанет, - ответила та бабуся, - Растащут его постепенно ветра и дожди, птицы и колёса. И сгинет он. Зла от него никому не будет. Об том не переживайте.
Утром мы уехали домой. Все хвори мои как отрезало, вместе с тем колтуном. Уже на следующий день я вовсю скакала на улице с подружками. А они ахали над моей новой стрижкой. Это было даже круче, чем у Ксюшки. Мама купила мне новые заколочки и я щеголяла в них. Коса у меня такая, как была, больше не отросла, но мне и не надо было, сейчас у меня вполне густые волосы ниже плеч, того же медного оттенка. Нет уже моих мамы и бабушки, да и той бабуси уж наверняка тоже. А папа жив. Недавно вспомнила я эту историю, рассказала ему. Он отмахнулся, мол, бабы чего-то выдумали, порчи какие-то, а просто я чем-то болела, неизвестным медицинской науке того времени.
- Но как же я тогда поправилась? – спросила я.
- Да кто ж знает, может, нервное что-то было, а успокоилась - и всё само прошло, - ответил отец.
А вы как думаете?
Ваша Елена Воздвиженская
Уважаемые читатели, если у вас тоже есть свои удивительные истории, то вы можете присылать их на почту v.e.official@mail.ru, и ваш рассказ также будет опубликован на канале и в группе ВК под вашим именем или анонимно, по вашему пожеланию.