При изучении китайской и японской живописи нередко встречаются изображения групп людей, тянущих за собой на верёвках торговые и прогулочные суда.
Для судов, идущих вверх по реке или движущихся по каналам в безветренную погоду, зачастую требовалась дополнительная движущая сила, которую и представляли собой бурлаки. В Китае бурлаки, как правило, набирались на весь путь следования судна по маршруту. Однако в том случае, когда требовалась дополнительная рабочая сила, то могли привлекаться (иной раз и принудительно) люди, живущие в близлежащих селениях. Впрочем, ввиду отсутствия человеческого жилья на помощь призывались бурлаки соседних судов. Разумеется, по прохождении определённого участка маршрута судно ставилось на якорь и тогда уже команда этого судна шла на помощь товарищам на других лодках и кораблях.
Роли могли распределяться следующим образом:
1.Хозяин судна – «Почтенный хозяин». Он же капитан. Если ему приходилось быть задействованным в тягловых работах и требовалось отойти от управления судном, то его место могла занять его жена. Жёны, да и вообще всё семейство хозяина судна, находились (жили) прямо на корабле, ибо своего жилища на суше не имели и существовали именно за счет перевозки грузов и пассажиров по воде. При этом хозяин судна, долго живший на этом свете и совершавший рейсы по одному и тому же маршруту, мог знать реку как свои пять пальцев и понимать, где его судно сможет пройти, а где нет. Ведь иной раз нужно было и отказаться от возможности заработать, если предполагалось идти по тем местам (пороги, мели), которые его лодка не выдержит и где она может быть потеряна. Тогда всё семейство капитана ожидала голодная смерть под открытым небом. Однако бывали случаи, когда хозяин мог не знать фарватер хорошо или не быть до конца уверенным в своих возможностях, тогда в команду помимо бурлаков нанимался опытный лоцман.
2.Лоцман. Самый главный человек во время прохождения судном опасных участков плаванья. Его команды слушали все, включая хозяина судна. Сам хозяин может в таких случаях как вставать за руль, так и подключаться к команде бурлаков. Именно лоцман брал на себя ответственность при прохождении порогов, решал, как и через какой участок порога будет продвигаться судно. Он же расставлял бурлаков так, чтобы от их работы была максимальная эффективность.
3.Бурлаки. Крепкие и выносливые работники, которые должны не только уметь тянуть лодку за собой, впрягаясь в канаты и верёвки, но и в случае необходимости брать в руки шесты и багры и уметь использовать эти средства для придания лодке нужного курса и отталкиваться от дна или пробегающих мимо берегов. Если судно садилось на мель, то бурлаки участвовали в снятии судна с мели, пытаясь приподнять его и протащить до более глубокого места. При этом бурлак должен быть не только сильным, но и ловким, ибо лодка могла проходить не только по каналам и акведукам, где есть ровные тропы вдоль русла (как это сделано, например в Японии), но и меж скалистых берегов, если судно движется в горной местности. Тропа, идущая по берегу, изобилует поворотами, подъёмами и спусками. И далеко не всегда удобными. В таких случаях часть бурлаков может не тянуть верёвку, а следить, чтобы последняя не зацепилась за выступ скалы и не перетёрлась о камни.
Многие Китайские речные суда имели парус и были способны идти по ветру. Но когда ветер менялся, то есть переставал дуть с кормы и боков, а то и вовсе прекращался, рабочие соскакивали с лодки для того, чтобы надеть на себя лямку и тянуть лодку вслед за собой.
Отдельно стоит рассказать о тех лямках, которые тянули китайские бурлаки. Если в Японии (как и в России) использовались лямки в виде мягкой петли, то в Китае петля состояла из дощечки (бамбуковой планки), к концам которой были привязаны две верёвки (рис.5). Верёвки другими концами прикреплялись к бечеве, за которую и тянули судно вдоль берега, а дощечку клали на грудь, избегая тем самым сдавливания и стеснения дыхания, как при мягкой петле. При этом могло проявляться пристрастие китайцев к различным надписям (цитатам), ибо таковые могут быть нанесены на выше означенную дощечку.
Впрочем, дощечки использовались далеко не всегда, и петля могла быть просто верёвочной или же состоять из куска ткани, позволявшего распределить вес на всё туловище бурлака. И, как ещё один из вариантов, могло быть две петли: одна перекидывалась через голову слева направо, а другая – справа налево.
Если судить по изображениям на свитках и росписям храмов, то можно решить, что бурлаки тянули лодку полностью одетыми и обутыми, да ещё и в головных уборах. Однако, по заметкам очевидцев, выходит, что это не всегда так. П.Я. Пясецкий в своей книге «Путешествие по Китаю» замечает, что лодочник и его помощник «сошли на берег с открытыми головами и босыми ногами, только на своих соломенных подошвах…». Фотография, представленная на рис.6, более наглядно показывает экипировку бурлаков: рубахи и короткие штаны (шорты), а то и вовсе без последних. Работа бурлака довольно-таки тяжела и, выполняя её, работник, несмотря на лёгкость одежды, мог буквально обливаться потом. Современные туристы отмечают, что современные бурлаки (а они встречаются и сейчас) могли быть и полностью обнажёнными. Это обусловлено тем, что заработка подобный труд давал не так уж и много и покупать каждый раз новую одежду просто не представлялось возможным. Впрочем, в случае палящего солнца бурлаки могли повязывать голову платком во избежание солнечного удара.
В Японии, если позволяли берега каналов и рек, бурлаки могли идти параллельно по обоим берегам. Коцунобу Косака (小坂克信) в своём произведении «Акведук Тамагава и отвод» (玉川上水と分水 ) пишет следующее: «Направляясь в Токио, они плыли по течению воды, а возвращаясь, в лодке был один рулевой, а два человека тянули верёвки с обеих сторон лодки. Чтобы нести её вверх по течению» (Рис.7) В Китае же изначально лодку тянули, идя по одному из берегов реки. Если же берег из-за скал или по иной причине был непроходим, то работники садились в лодку и переправлялись на другой берег, где снова впрягались в канаты и продолжали свою работу.
Для работы использовался бамбуковый канат, который считался более прочным, чем обычные верёвки. Канат привязывали к верхушке мачты (рис.2), и бурлаки тащили лодку. Во время прохождения порогов вверх по течению реки могли увеличиваться и группы бурлаков, и количество канатов. Два каната привязывались к основанию мачты, а один, как и прежде, к верхушке мачты. Каждый из канатов тянула своя группа бурлаков. Ещё одна группа находилась на судне, вооружившись баграми и шестами для возможности вовремя оттолкнуться от куска скалы, находящегося в воде, или дна реки. Это происходило до тех пор, пока судно полностью не миновало порог и не отходило на безопасное расстояние от него. В противном же случае, как и в случае обрыва каната, судно могло снести обратно, что было чревато как столкновением с лодками, идущими следом, так и затоплением судна. На рис.9 изображен момент из книги П.Я. Пясецкого, когда судно при прохождении порога зачерпнуло одним бортом воды и перевернулось. Стоит отметить, что владельцы судов и лоцман не однократно предупреждали руководителя экспедиции о том, что данная лодка не пройдёт через этот порог.
Отдельно стоит упомянуть о таком немаловажном действии как продвижение на мелководье. В этом случае, если не было попутного ветра, позволявшего идти под парусами, рабочие во всю использовали шесты, отталкиваясь последними от дна реки. Но порой русло могло быть настолько мелким, что лодки садились днищем на мель, и тогда всё те же бурлаки тянули лодку. Если не было соответствующей «борозды реки» на дне, то в первую очередь, конечно же, снимали часть груза и проносили его по берегу до того места, где судно снова могло начать двигаться, не задевая речного дна. Эти действия не всегда приводили к желаемому результату. В этом случае «речная борозда» рылась бурлаками самостоятельно, либо приходилось медленно, шаг за шагом тащить судно по мелководью. Поперёк лодки укладывали перекладину так, чтобы её концы выдавались с каждого из бортов. Бурлаки, поворачиваясь спиной по ходу движения, упирались плечами в эту перекладину, а ногами – в дно реки. Сильно наклоняясь, они таким образом толкали лодку вперёд. Если же требовалось сдвинуть судно не вперёд, а вбок, то в дно реки втыкался багор и, упираясь в него и судно, бурлаки сдвигали последнее вбок.
Все вышеописанные действия сопровождались либо страшным криком, либо песней. Впрочем, как и у российских бурлаков песней нередко назывались стоны людей, выполнявших свою нелёгкую работу. Подобно русской «Дубинушке» песня, исполняемая в ритм движению, помогала продвигать судно. Из воспоминаний П.Я. Пясецкого:
«… Они начали песню с запевалой и хором.
-Э-эй-хи, э-э-хи-хи! – тонко выводит запевала.
-Э! – коротко и дружно отвечает хор, налегая на канат.
-Э-хо, э-хи-хо! – словно горюет о чём-то первый.
-О! – разом отбивает хор и, опять потянув канат, отдыхает.
Лодка медленно, едва заметно движется против стремительного течения. Так проходит несколько минут.
-Хао! – командует запевала – хорошо, значит, довольно – и хор отвечает коротким: «О!»
Крики и песни могли использоваться не только при тягловых работах, но и в те моменты, когда судно двигалось на вёслах. И можно представить себе, какой шум стоял на реке, особенно если по рядом находились два, три и более судов, когда каждая из команд (бригад) старалась перекричать соседнюю. Это происходило не с целью нанести урон другой команде или из зависти, а с целью сохранить единый ритм в движении всей команды.
По окончании всех работ, ближе к ночи или в те моменты, когда дул попутный ветер и судно могло двигаться под парусами (событие, безусловно, радостное для уставших от непосильного труда людей), бурлаки отдыхали или принимали пищу. Рацион работников был скуден и состоял из супа из лапши – «мутной жижи», как отмечает В. М. Алексеев, лепёшек, изготовленных из рисовой, а позднее и кукурузной муки, и различных мелконарезанных овощей. Пища не особо питательная, но на голодный желудок и это хорошо. И, конечно же, ни одна трапеза не могла обойтись без традиционного чая. Чай также пили в редкие минуты перерывов на отдых во время работы. В ожидании ужина бурлаки могли курить маленькие китайские трубочки. А в более ранние времена, когда Китаем ещё не управляла коммунистическая партия, вместо табака курили опий.
Помимо отдыха и обеда моменты плавания под парусом позволяли совершать различные обряды, на которые в тот момент, когда бурлаки тянут канатами лодку, просто нет времени. Спать работники ложились прямо на палубе. Чтобы работяги могли укрыться от дождя и ветра в случае непогоды, с мачты снимался парус и устанавливался в качестве своеобразной палатки. По описаниям, бурлаки спали в мешках, сделанных из одеял. Могли спать поодиночке, а могли и вдвоём, ложась «валетом».
Если судить по географии стран, то, исходя из протяжённости рек Китая (например, Янцзы), можно сделать вывод о том, что команды бурлаков, как и в России, носили профессиональный характер, то есть занимались этим всю жизнь. А вот в Японии в качестве бурлаков могли использоваться совершенно случайные люди. Этот вывод можно сделать хотя бы на основе цитаты из сборника «Рассказы собранные в Удзи» Свиток 13 «Про то как Длиннотесёмочник золото добыл»: «Нагрузил Длиннотесёмочник тростником десять кораблей и отправился в столицу. Приготовил сакэ и, как прибыл в столицу, говорит тамошним простолюдинам: «Чем шататься без дела, лучше хватайтесь за канат и тащите!» Напоил их сакэ. Взялись они за канат и очень быстро втащили его суда в верховья реки Камо». Оно и понятно – длинных рек и акведуков в Японии всё-таки не было.
Последнее, о чём хотелось бы упомянуть, это то, что команды бурлаков были не всегда многочисленны. Разумеется, всё зависело от размера судна и проходимости участка маршрута. Как говорилось выше, при малом количестве работников их состав мог расширяться за счет соседних команд, шедших этим же курсом, или же пополняться на время из близлежащих сел. В целом же группа работников формировалась по потребности. В.М. Алексеев пишет в заметках «В старом Китае. Дневники путешествия 1907 г.»: «Подъезжаем к реке Вэй. На противоположной стороне реки сто бурлаков, группа за группой, тянут нечто, доселе мной невиданное и принятое вначале за землечерпалку». Если же лодка маленькая, то иногда хватало и одного бурлака, неспешно тянущего груз вверх или вниз по реке (рис.13). Причём это характерно и для Китая, и для Японии. Примеры подобного были и в России (рис. 14).
Что можно сказать в заключение: работа бурлака, где бы он ни находился - в Китае, в Японии или России, всегда тяжела. И мелководье, и пороги, и безветрие, и встречный ветер, и дождь – всё ополчилось на этих людей, тянувших свою лямку (в самом прямом смысле) вперёд к счастью.