.
.
.
В чем состоит смысл лирики, а тем более смысл философский? Казалось бы, лирика, нечто бессмысленное, нечто о пустяках, по сравнению с эпосом, философией, историей. В чем же дело? А все дело в том, что во все Богом вложен смысл, в самую неприметную травинку, даже в мышку под порогом загородного дома, (или . по крайней мере, был вложен смысл), но когда между мышкой и Богом встал человек, мышка вдруг потеряла смысл, отпала от своего бытия, оказавшись в безличном, быстром потоке мироздания, потеряла свою единственность, став лишь видом в этом потоке, а не поэтической индивидуальностью, выплывшей из этого потока на поверхность, к Богу, Логосу, Слову и Любви . И как страшно, если на эту мышку не прольется смысл свыше. А смысл, это область значимого. Постструктуралисты писали, что есть одно означающее, и нет означаемого. А я считал наоборот, есть одна область значимого, в мире, где эта травинка, этот цветок, эта береза ничего не значат без человека. и без Бога. Почему мы цветок видим красивым? А потому мы видим в цветке область смысла, но смысла невыразимого. Говоря в духе Канта, красота и есть чувственная область невыразимости смысла. Лирика лишь возвращает потерянный смысл явлениям. И потому поэзия - от Бога. Именно лирика лучше всего говорит, что не только все зависит от Бога, очень многое зависит от человека, и в этом смысле, единичность той же мышки под порогом, или цветка – сопряжена с наиболее личным взглядом.
Правда, это только одна сторона лирики . потому , что если подойти с другой стороны, можно ли сказать про лирику, что лирика в поэзии это только наиболее личное? Это, не совсем так. Скажем, почему , у Евгения Евтушенко можно встретить стихи об одиночестве, ( Как стыдно одному ходить в кинотеатры без друга, без подруги, без жены) ,а у Блока, нет? У Блока ощущается одиночество во многих стихах , но сами его стихи, всегда о чем- то другом. Значит, лирика это не совсем наиболее личное, лирика это опыт, в котором земное эмпирическое я автора, переходит в некое лирическое Сверх я, как происходит это например и в живописи. Когда художник пишет пейзаж, он ощущает не свое я, а некое лирическое Сверх я Природы, переходящее в художника в той же мере, в какой земное я живописца очеловечивает Природу, узнавая в ней и свои очертанья, и черты душевного состояния, воспоминаний или мыслей. В таком художественном понимании лирика, не совсем , «наиболее личное2, как принято иногда считать.
Что же в таком случае , наиболее личное?
Наиболее личное, это когда ты например, собрался на свидание, а по дороге тебя обрызгал водитель –хулиган, проезжая через твой двор в своем мерседесе, или когда у тебя вдобавок развязался шнурок на ботинке., когда вы уже встретились. Это больше ситуация комедийная. А почему? А потому, что если ты безвзаимно любишь, твоему опыту всегда откликнется некий соборный опыт в жизни и в культуре, ты можешь найти сотни стихов на эту же тему, ты можешь в Шекспире или Пушкине узнать себя. А когда тебя обрызгал шофер в проезжающем мерседесе, или когда у тебя развязался шнурок на ботинке , этот опыт никуда не трансцендируется, ни в какой соборный опыт, не смотря на то, что тысячи людей попадали и попадают в такую же точно ситуацию. Но их опыт духовно не суммируется, ни в каком соборном опыте не разрешается, каждый пример такого человека существует в отдельности.
Такая ситуация и называется комедией.
И лирика и комедия обращены к единичному. Но если лирика, есть именно твой исключительный опыт разрешающийся в опыте космоса, в опыте прошлых или будущих поколений, то комедия есть твой личный , исключительный опыт, не имеющий подобного разрешения, потому ты и остаешься один, и смешон лишь потому, что выделяешься, выпадаешь из миропорядка и логоса.
Пожалуй, именно на этом и работает большинство комедий.
Эту же жанровую парадигму можно проследить на драмах и комедиях Шекспира, если определять разницу между Виндзорскими насмешницами, и Гамлетом, не смотря на то, что и один и второй сюжет - строится на игре Случая, в котором и Фальстаф в Насмешницах остается в одиночестве , (при этом, в одиночестве необычном, и эксклюзивном) и Гамлет . Но если одиночеству Гамлета откликаются звезды и вечность, одиночеству обманутого собой Фальстафа - откликаются лишь ряженые феи.
....Так же происходит и с жизненным одиночеством, не смотря на то, что одиночество поднимается над бытом, и комичным ни одно одиночество не назовешь. Одиночество для поэта лишь мостик от его я, к опыту соборному, к опыту некоего высшего я в природе, или в космосе. Выражаясь другим языком, лирика прежде всего служит какой то надмирной идее, как происходило это у Блока, у Мандельштама, у Пушкина, или у Пастернака, у которых так же нет просто стихов об одиночестве, хотя одиночество читается во многих их стихах. Правда, в отличие от философии, которая описывая мышь, что бы соединить ее с идеей , пишет о мыши, как виде, поэзия обращена к индивидуальности мыши, как к мыши, выпавшей из видового бытия к бытию индивидуальному, бытию божественному, или райскому.
Но и это только одна часть, одна сторона разговора, как сторона очевидная.
А есть ведь и много неочевидных сторон, в жизни и в искусстве, когда лиричное и комичное переходят друг в друга, и диалектически примиряются. Разве не про это многие комедии с Чарли Чаплиным? Или, разве нет элемента комедии в Гамлете, а в Виндзорских насмешницах элемент лирической драмы? Такое искусство и есть самое сложное. Это может быть, так же и романтическая . или пушкинская ирония.
Ирония, как добрая посредница меж лиричным и комичным.
Хотя, что такое пушкинская ирония? Похожа ли она на романтическую иронию? Нет. Как не похожа она и на сократическую иронию . Пушкинская ирония, это и романтическая ирония тонко граничащая с лирическим (русским) юмором , это и недосказанность, и игра планов, это и улыбка мудреца, и это и граница меж тем что можно сказать, и о чем можно читателю , или адресату догадаться.
Это сложное, многомерное явление.
Почему нужна лирическая поэзия, и в чем ее отличие от прозы? Проза это нечто, (какие- то действия, или переживания) связываемое в историю . Но в жизни далеко не все связывается в историю, существуют и отдельные эпизоды, ни во что не связывающиеся, никуда не ведущие, более того, ниоткуда. ни из каких предпосылок не взявшиеся, но о чем то всегда говорящие, порой больше, чем истории. Лирика это просто эпизоды.
Лирическая поэзия и состоит в способности написать эпизод.
Даже стихи Блока в ресторане, (Никогда не забуду он был или не был, этот вечер...) тем и замечательны, что это не история, это всего лишь эпизод. Эпизод в ресторане . Прелесть этих стихов состоит в том , что Блок не создал из случившегося историю, свел ее просто к эпизоду.
А еще ранее, японские и корейские поэты уже поняли важную роль эпизодичности , как рода лирического "дзена". Никаких историй, просто эпизоды не ставшие историей, или истории ставшие только эпизодами, с их символическим строем , это и есть то что мы обычно обозначаем словосочетанием "лирическая поэзия", в которой есть и своя завершенность, и своя недосказанность. Связывая эту мысль с вышесказанным, именно эпизодичность – дарует цветку, мышке под порогом, или даже возлюбленной - единственность.
Лирик это полуживотное, полуангел.
Полуживотное потому, что как и для животного. для лирика значим например шорох ветра, звук воды, или любой прочий звук, неслышимый человеку , а полуангел потому, что эти инстинкты у него становятся не природными, а небесными. Лирик тот, кто внятный лишь диким животным язык природы переводит на язык своей души . Поэт - личный переводчик Природы.
Какая моя самая любимая философская мысль ?
Это слова Василия Розанова, что нежная идея переживет железную идею . Одним этим ощущением и живу, (и ничем другим) , и часто вспоминаю эти бессмертные слова Розанова, которые мне врезались в память давно, и наверное, навсегда .
И последнее, что такое романтическая эпоха?
Это самый сложный вопрос. И потому, на него я дам простой ответ . Это эпоха, в которой лирические стихи играют роль не просто для человека, а для всего мира. Так было в 19 веке в Англии, и Германии, а практически во всей Европе и России, так было в шестидесятые в эпоху СССР. Так было в Японии - в эпоху Эдо.
Так было в поздней Греции, в эпоху Сапфо и затем, Платона.
Наконец, так было во времена Шекспира и Петрарки. А еще, так было в Серебряном Веке. Гамлет изменил весь мир, как и лирика Петрарки изменила образ женщины, и представление о любви, (ровно как и лирика Блока) . А скажем, князь Мышкин Достоевского не изменил весь мир, как Гамлет, хотя и изменил литературу и психологию.
Культура переживают разные эпохи и отражения.
Эпохи же в которых главенствующую роль играет философия, наверное, не могут быть названы романтическими, однако, они могут быть названы либо классическими , либо модернистскими эпохами. Других (более четких)критериев различия нет.
Д а и обосновать и это различие, развернуто, сложно.
