Идея, которой мы с Кротовым занялись, как и почти все мои идеи, лежит на стыке ряда областей физики, а в данном случае даже не только самой физики, а и более глубокого понимания природы действия наших очень тонких органов чувств. Речь идет об особенностях работы так называемого бинаурального слуха, о той части нашего слуха, которая связана с наличием двух ушей. Эта идея у меня была переплетена с голографией так тесно, что я решил рассказать ее на очередной Всесоюзной школе по физическим основам голографии.
В этот раз очередная школа проходила в Новосибирске и для участия в ней впервые пригласили иностранных ученых. В Новосибирск приехали известные ученые, трудами которых создавалась голография. Среди них был сам уже восьмидесятилетний Кох, известный работами по созданию радиоантенн с синтезированной апертурой, участие в разработке которых, привело Лейта и Упатниекса к созданию всем известной оптической голографии в ее современном виде. Приехал и сам Лейт.
Я прилетел в Новосибирск по местному времени уже утром и, устроившись в гостинице в шикарном номере, думал не поспать бы мне хоть немного, так как всю ночь во время полета из Горького с посадкой в Челябинске спать не удавалось.
Вдруг в номере раздается телефонный звонок и мелодичный женский голосок очень вежливо, с целой охапкой извинений за причиненное беспокойство, просит меня на минуточку вниз в вестибюль гостиницы. Оказалось, что меня вызывали две девушки переводчицы, которые должны были мой будущий доклад, запланированный на пленарное заседание школы, синхронно переводить на английский язык для находящихся в зале иностранных гостей.
Переводчицы попросили меня попробовать начать доклад, чтобы они могли приноровиться к моим терминам, выражениям и темпу речи. Послушав меня в течении нескольких минут, переводчицы сказали, что мой доклад не годится не только для перевода, который вряд ли у них получится, а и для обычного русского слушателя, так как я говорю недостаточно ясно и четко.
Придя к себе в номер, я решил, что спать я не буду, а вместо этого напишу -ка я текст доклада на русском языке, который я смогу просто вручить переводчицам и пусть они его переводят, не обращая внимания на мою косноязычную речь. Так я и сделал. Работа над созданием дословного текста будущей лекции заставила меня в деталях продумать свой доклад и он получился у меня исключительно удачным. Многие мои знакомые по предыдущим школам специально подходили ко мне после доклада и считали своим долгом меня поздравить с очень хорошим выступлением.
Один из них мне даже сказал, что этот мой доклад гораздо удачнее всех моих предыдущих выступлений на тех же школах, хотя и те выступления были хорошими. Другой мой знакомый - преподаватель одного из вузов Ленинграда - подошел ко мне и сказал, что после моего выступления он, наконец, понял, почему это вдруг преподаватели с их кафедры акустики стали посещать его лекции по голографии. "Это произошло после того, как Вы, – сказал этот преподаватель, – Сделали доклад в Ленинграде о физической природе бинаурального эффекта".
Я, действительно, делал такой доклад в Ленинграде в радиотехническом институте (ИРПА), где были, очевидно, и специалисты этой кафедры акустики, которые вместе с ИРПА занимались разработкой стереофонических акустических систем.
Вот я уже дома. Работаю в своем кабинете в Институте, и мне приносят письмо. Полученное письмо не столько обрадовало, сколько взволновало. Сообщалось, что мне предлагают сделать доклад на пленарном заседании Акустической конференции. Текст доклада, оформленный в соответствии с приложенными правилами должен поступить в Оргкомитет в срок до истечения которого оставалось всего 3 дня. Выступление с пленарным докладом на Акустической конференции было большой даже сверхбольшой честью и для меня, и для НИРФИ, того института, в котором я тогда работал.
Акустические конференции в то время были грандиозным научным форумом. Они проводились редко, но с очень большой помпой, собирая около тысячи участников, в числе которых были гости из-за рубежа. По другим наукам в то время такое большое число участников не собиралось. В этот раз конференция должна проходить в Москве в том самом зале, в котором тогда проводились игры КВН. Это был период наибольшей популярности этих игр.
Конференция длилась неделю. На ней было много секций с тысячью докладами, а пленарные доклады были по одному каждый день конференции. Всего пять пленарных докладов на всей конференции, и один из них мой, если я пришлю его в отведенный мне срок.
Организовывал эти форумы исключительно умный, волевой и остроумный сотрудник Акустического института Б.Д.Тартаковский. Доклады для конференции тщательно отбирались Программным комитетом. Я на некоторых конференциях входил в состав этого комитета и знал, как это делается. Слабые работы беспощадно выкидываются. Оставляются только самые лучшие. Выбор есть, так как докладов присылается невероятное количество. Акустикой интересовалась в то время вся огромная промышленность, в состав которой входили специализированные научные институты и лаборатории.
Тематика конференции разбивается на многочисленные секции, которые работают параллельно по строгому расписанию. На доклад отводится не более 20 минут, включая вопросы к докладчику. По истечении отведенных 20 минут включается громкая музыка, которая, заглушая докладчика, вынуждает его заканчивать доклад. После этого точно в назначенное время начинается другой доклад. Если какого-либо докладчика нет, то его время, если доклад стоит в программе, никто не занимает. Это время остается пустым, чтобы не сбивать строгое расписание докладов. При таком порядке проведения форума можно послушать любой заранее намеченный доклад.
Чтобы слушать интересные доклады у каждого участника конференции на руках тексты всех докладов с указанием времени и места их слушания. На пленарных докладах порядок был другой. Отводилось 40 минут, но при этом никакой музыки не было. Можно было с разрешения председателя даже превысить регламент. Конференция длилась целую неделю, а пленарные доклады на ней были в первый и последний дни, а также и в середине. Мой доклад был в середине конференции.
Из подготовленного для печати сборника изымались доклады, которые были заявлены, присланы, одобрены Программным комитетом, но фактически не были сделаны. Пленарных докладов было очень мало. Их Орг. комитет специально заказывал крупным ученым по особо актуальной тематике, интересной для всех. В письме говорилось, что в случае, если текст доклада не будет соответствовать правилам или будет прислан не во время, то такой доклад не будет напечатан и будет снят с конференции.
Зная строгий нрав Б.Д.Тартаковского, было очевидно, что это не пустая угроза. За оставшиеся три дня надо было сочинить текст доклада, напечатать его по всем правилам и доставить в Оргкомитет. Компьютеров тогда не было и в помине, все печаталось машинистками. Физически нельзя было подготовить доклад в указанный срок. Было очень обидно, что мне сообщили о докладе так неожиданно и с большим опозданием. Горький далеко от Москвы, а в мыслях и заботах москвичей он еще много дальше, гораздо дальше, чем Сибирь. Сибирь – это настоящая провинция, о которой надо заботиться, а Горький это и провинция и не провинция, ни то, ни се и заботится о себе горьковчане должны сами – не Сибирь.
Что мне было делать? Садиться за доклад бесполезно. Никак не успеть! Пошел к нашему директору Марии Тихоновне Греховой. Ей понадобилось не более минуты, чтобы вникнуть в ситуацию. Она тут же приняла решение, сказав: «Завтра утром у меня должен быть текст доклада, а дальше будет мое дело!» Был конец дня, и у меня была впереди целая ночь, чтобы написать доклад. Ночь – это самое мое продуктивное время. Утром я принес Марие Тихоновне написанный от руки, весь исчерканный и склеенный текст доклада. Как она действовала дальше с моим докладом я не знаю.
Доклад был напечатан в трудах конференции в разделе пленарных докладов 8 Всесоюзной Акустической Конференции (Москва, 1973г). Я сделал этот доклад, и он получился весьма удачным. Все пленарные доклады были хорошими, однако мой был не хуже, а в чем-то даже лучше, так как в нем была оригинальная наука. Этот доклад «Голография и стереофония» помещен в сборник моих избранных научных трудов, изданный ИПФ к моему 80-летию.
В ходе конференции доклад обсуждался на специальном заседании круглого стола, решение о проведении которого было принято во время моего выступления. На этом заседании представители того Ленинградского института, который по долгу службы обязан был заниматься теми вопросами, которые обсуждались в докладе, пытались всеми силами меня «съесть», но не сумели. Я был победителем в завязавшейся дискуссии, что признал присутствующий на заседании представитель министерства радиопромышленности, в ведении которого находился этот институт.
Все это произошло в результате точных и быстрых действий Марии Тихоновны, сумевшей непонятным мне образом сделать невозможное – оформить мой доклад в полном соответствии с правилами и доставить его в Оргкомитет конференции в указанный срок. Ну, какой мужик директор лично возьмется за такое дохлое дело, да еще освободив при этом от всех тягот и хлопот виноватого во всем своего сотрудника!
После конференции интерес к моим работам по стереофонии возрос, и меня пригласили выступить в Акустическом Институте Академии наук с тем же докладом. Во время доклада в Акустическом институте я демонстрировал оригинальную аппаратуру, действие которой основывается на той идее, о которой я рассказывал. Эта аппаратура позволяла делать великолепный стереофонический сигнал из любого моно фонического, а стереофонический позволяла воспроизводить так, что он начинал звучать гораздо лучше. Этот доклад в Акустическом институте я делал совершенно свободно, не стесненный никаким регламентом, в дружелюбной обстановке, перед специалистами, которых и я прекрасно знал и они знали меня и с демонстрацией оригинальной аппаратуры, которая в прекрасном зале Акустического института хорошо звучала. Этот научный доклад с музыкой произвел сильное впечатление на слушателей. После этого доклада в Акустическом институте, я и получил приглашение выступить на семинаре физиков у П.Л. Капицы.
Муж одной очень авторитетной и активной сотрудницы Акустического института работал в Институте физических проблем у П.Л. Капицы, а она так расхвалила мой доклад своему мужу, который предложил оргкомитету семинара Капицы заслушать мой доклад. Оргкомитет , узнав от меня, что я могу доложить, пригласил меня выступить на семинаре. Вот так я оказался докладчиком на этом престижном семинаре.
КОНЕЦ
Продолжение следует
Предыдущие серии:
1. Доклад у Петра Леонидовича Капицы: начало
2. Доклад у Петра Леонидовича Капицы: объемный звук