– Мне нужны рога и копыта! Мне нужны шкура и сто фунтов живого веса! А это что? Я тебя спрашиваю, Карл, что это? Неужели тот самый баран, которого ты обещал мне продать? Нет. Это убожество, которое совестно даже назвать бараном.
– Беееееее, – обиженно проблеял предмет обсуждения, и надтреснутый старческий голос на мгновение стих.
Старик с седой, похожей на лопату бородой поправил съехавший с лысоватой головы берет и критически посмотрел на животное. На самом деле барашек был совсем недурен, однако старый Гассан скорее съест свой засаленный кожаный жилет непонятного цвета, чем признается в этом.
– Карл, если ты дорожишь своим честным именем, мы договоримся, – старик улыбнулся гниловатыми зубами и высыпал на прилавок горсть монет разного достоинства. Продавец насупился, пересчитал деньги и помрачнел. Брови сошлись к переносице, но бури не последовало.
— Хорошо, Гассан, забирай, пусть бог будет тебе судьей.
Старик весело крякнул, вытер вспотевшие ладони о серые холщевые штаны и, схватив веревку, выволок барашка на улицу.
Промозглая августовская ночь встретила их прохладными объятиями, на небе в прорехи туч выглядывали точки звезд, а иногда выглядывала и полная, чуть красноватая луна. На улицах царил сумрак.
– Беееее, – испугано проблеял баран. Старик дёрнул веревку и смачно сплюнул в дорожную пыль. На душе у него было гадостно.
– И почему Карл так просто уступил? Неужели я дал слишком много? – Гассан задумчиво почесал лысину.
Внезапно барашек встал. Старик дёрнул веревку раз, другой. Обернулся. Набрал полную грудь воздуха, но готовая сорваться брань застыла в горле.
– Уверен, что он пойдет этой дорогой? – разрезал сумрак горячий шепот за углом одного из домов всего в десяти шагах впереди.
– Тут всего два пути. Ты пошел бы через погост? – ответил невидимый сообщник.
– Я – нет. Но кто этого склочника знает-то?
– Ой, сиди уже молча. Спугнешь еще.
Гассан, как рыба, хватал ртом воздух. Вредному старику казалось, что стук сердца слышен на десятки метров. Баран тем временем развернулся и потянул хозяина в другую сторону.
Теперь старику всё казалось подозрительным. Сумрак ночи внезапно сделался угрожающе живым. Словно сотни глаз наблюдали за идущим бедолагой, ожидая, пока он оступится. Гассан стал замедлять шаг, потом пошёл крадучись, стараясь не выдавать себя ни звуком. А рядом крался, прижав уши и втянув голову, баран. Деревня осталась позади, растаяла в сумраке и умерла. Тишина давила на уши, старику казалось, что кто-то крадется сзади.
Где-то ухнула сова. Совсем близко из сумрака показалась чья-то мрачная фигура. Некто поджидал Гассана, покачиваясь из стороны в сторону и позвякивая металлом. Баран попятился. Старик лихорадочно вздрогнул и попятился.
Но вот из туч показался красный бок луны, и страшный силуэт в её свете оказался старым чучелом в центре поросшей быльём полянки.
– Уф, – выдохнул старик.
– Уф, – выдохнул барашек.
– Уф, – вздохнул филин.
Кто-то коснулся плеча Гассана. Вредный старик подпрыгнул, взвизгнул и попытался кинуться прочь. Барашек натянул верёвку. Гассан нервно обернулся и увидел за спиной колышущуюся ветку.
Дрожащими руками старик вынул из внутреннего жилета фляжку. Крепкое пойло горячей волной прокатилось по горлу. Сразу стало теплее. Гассан глотнул ещё и ещё. Пока лёгкий хмель не зашумел в голове, подавляя страх. И всё равно старик был мрачен. Проклятые вахлаки вынудили его идти непривычным и страшным путем. Но уж лучше так.
Спустя четверть часа старик шагнул к арке погоста. Тучи рассеялись, и лунный свет танцевал на могильных камнях. Выдирая их из липкой тьмы. Подсвечивая красным злобные глаза каменных псов-привратников с гротескными пастями.
Кладбище встретило Гассана неприятной, гнетущей тишиной. Надгробия выстроились ровными шеренгами. Старик шёл, разглядывая их с суеверным ужасом. Пока не встретил знакомое имя.
– Этот был вор и плут, – объявил Гассан барану и пошёл дальше, вглядываясь в камни уже с интересом. Отыскав знакомое имя, он останавливался и рассказывал барашку, какими при жизни были усопшие. И как-то все до одного получались негодяями, жмотами и распутниками. Барашек слушал, понурив голову, и иногда тихонько блеял, будто боясь разбудить мертвую тишину.
– Однако замаялся я, хде б сесть? – Гассан придирчиво осмотрел погост вокруг. Сидеть на земле он не хотел, скамеек вблизи не наблюдалось, и вздорный старик устроил тощий зад на мраморной могильной плите. Прямо у надгробия в виде жизнерадостной девушки, у ног которой лежали два волка с плотоядными взглядами. Гассан погрозил им пальцем и, хекнув, достал из кармана табакерку. Баран, не сводя глаз с надгробия, пятился назад, натягивая веревку до предела. В глазах животного читался ужас, однако старик, попыхивая самокруткой, только посмеивался над ним.
– Эй, человече, закурить будет?– спросил кто-то хрипло из-за спины. Самокрутка выпала у старика изо рта, руки мелко затряслись. Медленно он свернул папиросу и протянул в темноту. Темнота взяла предложенное.
– Благодарю. Ты это, слез бы отсюда, а-то Ильза баба вздорная. Порвёт же…
Что-то прошуршало, и вновь всё стихло. Старик повернулся, волосы на его голове зашевелились. Из-под соседнего надгробия вился табачный дымок. Гассан повернул голову и встретился взглядом с каменной девушкой…
Что-то толкнуло снизу, старик что было сил, сжал края надгробной плиты. Толкнуло ещё, а потом ещё с удвоенной силой. Баран, истерически блея, сдернул хозяина с могилы и поволок в сторону ближнего склепа. В этот миг мраморная плита с хрустом разломилась, из нее появилась изящная женская ручка. Гассан, едва вскочив на карачки, припустил за бараном.
Тяжело дыша, они ворвались в склеп. Старик захлопнул массивную дверь и привалился к ней спиной. Баран, прижав уши, отошёл в тёмный угол и тихо сел. Некоторое время глаза привыкали к темноте, а затем старик забился в истерике, пытаясь выйти спиной в закрытую дверь. На каменном гробу, сложив руки на груди, сидел вампир. Кожистые крылья за его спиной слегка трепыхались, а на бледном лице застыла ласковая улыбка.
– Интересно. Я ждал мертвую нимфетку, а явился ужин. Спокойнее, дедушка, мы же цивилизованные люди. Скажите, вы случайно не взяли с собой чеснока? – старик перестал биться спиной о дверь. Чарующий бархатный голос одурманивал, Гассан посмотрел в глаза упыря и утонул в них.
– Так что же, милый дедуля, вы захватили с собой кол из молодой осины? Или револьвер с серебряными пулями? Нет? Напрасно. Уважающий себя охотник за нечистью всегда должен ходить с этими необходимейшими предметами. Вы же знаете, какое это удовольствие – откопать покойника и утыкать кольями? Разве нет? Папаша, да вы прожили жизнь зря! Что и влёт по вампирам из лука тоже не стреляли? – вампир расправил крылья, и старик разглядел в них несколько словно выжженных дыр.
– А если разобраться, за что гоненья? Не знаете? А я вам расскажу. Людишки просто завидуют нам, не мёртвым. Но довольно слов. Дедуля, я предлагаю вам вечную…хм, жизнь, – вампир ласково смотрел на Гассана.
Одурманенный вампиром старик с умилением взирал в ответ. Легко спрыгнув с гроба, упырь подошел к старику, поднял его одной рукой и поставил на ноги. Брезгливо отвернул потный ворот рубахи, оскалился…
– Беееее, – грозно раздалось сзади.
– Что, извините? – вампир удивлённо обернулся.
Его чары спали. Гассан в ужасе отпрянул в сторону. Таранный удар бараньих рогов пришелся кровососу как раз в поясницу. Что-то хрустнуло. Вампира бросило о стену.
— Фот ффекта так. Фтоит только пфедложить фечную жифнь, как тебя сфазу мофдой о фтену, –сокрушенно вздохнул кровосос, покосился на старика и плюнул на стену.
О мрамор стукнулся длинный белоснежный клык, и тёмная кровь медленно поползла вниз. Вампир сощурил глаза и резко поднялся на ноги, оскалил клыки и двинулся на старика.
– Бееееееееее, – раздалось сзади, упырь зашипел, кошкой запрыгнул на гроб и грустно пролепетал.
– А что, я? Я ничего, шучу я.
Дверь склепа распахнулась. И вампир тут же радостно прошепелявил.
— Ильфа, фолнышко, где ты ходишь тут гофти тебя фдут, меня обифают.
В предвкушении мести кровосос потирал ладошки. Но один вид вошедших в склеп заставил его нервно икнуть. Два громилы и плюгавенький мужичонка весело поприветствовали хозяина свеженькими осиновыми кольями и изысканным чесночным ароматом.
— Ну, здравствуй, граф Крякула! Ща мы тебе колыбельную споем на сон вечный!
Жизнерадостная троица бодро затянула отходную молитву, окружая вампира со всех сторон. Началась страшная битва. Подбадриваемые криками мелкого амбалы гоняли упыря по склепу. Спустя какую-то четверть часа мир избавился от порождения тьмы. Вампир был плотно завернут в собственные крылья, пробит кольями, а на оставшийся клык кто-то насадил чесночных перьев. Довольно потирая руки, мужики уперлись взглядами в Гассана.
– А ты чьих будешь? Чего с Крякулой чаи, небось, гонял?– один из громил грозно приподнял пук чеснока, потрясая головками на манер дубины.
– Да вы что, сынки, мы ж с ним, кровопивцем, смертный бой вели. Вона зуб его окаянный, мной выбитый, на полу валяетси.
– А что это ты, дедуля, на кладбище ночью делаешь?– хитро прищурился самый маленький из троицы.
– Так это домой барана веду. – баран согласно проблеял.
– А почему ночью?
– Так, а когда ещё? Днём то я в лавке занят.
Троица отошла в дальний угол и принялась что-то горячо обсуждать. Плюгавый мужичонка несколько раз посматривал на Гассана с многообещающей ухмылкой. Наконец, собрание закончилось.
– Значит так, дед. Ща ты нам символ веры говоришь, и мы тебя отпускаем. А нет…– мелкий охотник за нечистью жизнерадостно потер ладони. Гассан собрал мысли в кучу. Про себя поклялся ходить в церковь каждое воскресенье и сказал первое, что пришло в голову.
– Верую я в Бога, сынки, триединого, в Отца, Сына и Духа Святого. Иже еси на небеси…– сынки переглянулись, плюгавый потянулся к вампиру за колом, но его остановили.
– А это чего, правда, символ веры?– заинтересованно спросил разозлённый мужичонка.
Его товарищи в ответ развели руками: мы, мол, откуда знаем. Задумчиво почесывая затылки, вампироборцы стали переглядываться, ожидая, кто же примет решение.
– Да, символ, это – символ, – раздался суровый бас с улицы. – А ну выметайтесь все из склепа, здесь разберемся.
Ночь перевалила за вторую половину, воздух по-утреннему посвежел. Луна, с трудом угадываемая сквозь тучи, склонялась к закату. А лорд Герхард, суровый, как не выспавшийся гризли, постукивал кнутом по руке.
– Вы трое. Вас зачем наняли? Крестьян по склепам пугать? Какой, к дьяволу, символ веры? Вы что, отделение инквизиции? Или я, по-вашему, не знаю, что вы из соседней деревни Прихлебаловки, люд черный? Вас, охотнички, за чем в ночь погнали? Нечисть изводить?
– Как есть, ваше благородие, – враз погрустнел мелкий вампироборец.
– Так изводите! А ну бегом отсюда! – троица раскланялась, мужичонка достал из-за пазухи кольт, ухмыльнулся и припустил догонять товарищей.
Гассан тоже раскланялся и, взяв барана за веревку, поспешил убраться с кладбища.
В голову вздорного старика лезли недобрые мысли об оборотне, терроризирующем округу. Гассан озабоченно смотрел на луну и всякий раз боязливо вздрагивал, убеждаясь, что она полная. Впереди темнел лес. Прямо за ним был дом. Но старик остановился. Из глаз его потекли слезы.
Он как-то вдруг осознал, что в этом мире никому не нужен. Что нет у него ни детей, ни жены. И даже собаки у него нет. И что, если вот сейчас он не вернется домой, ни одна живая душа не всплакнет. Гассан сел на землю, обхватил голову руками и тихо заскулил. Баран посмотрел на хозяина с недоумением, подошёл и ласково потерся об него боком. Гассан всхлипнул, нежно обхватил руками барашка и ещё некоторое время плакал, радуясь дружеской бараньей поддержке.
Лес встретил старика и барана угрюмым шуршанием, уханьем филина и волчьим воем. Длинный протяжный звук натягивал нервы, словно струны, заставляя ежиться от страха. Баран прижался боком к старику, и они вместе скорым шагом пробирались к деревне.
Он явился перед самым выходом из леса. Серый – будто седой, – с горящими глазами и зубастой пастью. Огромный, угрюмый, как сам лес, волк. Гассан молча поднял с земли палку, намереваясь защищаться. Волк зашелся кашляющим смехом.
– Н-да, человече, сегодня не твоя ночь. То вампир нападает, то оборотень. Ладно уж, живи, только барана отдай, – густым басом проговорил волк.
Гассан посмотрел в умоляющие глаза барашка и решился. Палка приласкала оборотня между глаз. Сук проломил череп. С тихим хрюком оборотень упал. Но мгновенье спустя он вновь поднялся. Недобрый оскал и голодные желтые огни глаз угрожающе приблизились. Баран и старик попятились. С губ старика сорвалась горячая молитва. Волк прыгнул.
Грохнул выстрел. Костеря белый свет и подволакивая лапу, оборотень кинулся прочь. За ним, с треском ломая кусты, неслась всё та же жизнерадостная троица. Плюгавый мужичонка заливался смехом, сидя на закорках у одного из громил, и старательно вглядывался в кусты. Охотники за нечистью приветственно махнули старику и унеслись прочь.
Рассветало. Всё вокруг заволокло густым молочно-белым туманом, а мокрая от росы трава промочила ботинки. Но Гассану было плевать. Измученный, он шел, тяжело опираясь на палку и едва передвигая ноги. Уже не волоча, а, скорее, опираясь на верного барашка. Свет пробивался сквозь туман. Старик радостно жмурился, подставляя лицо ласковым солнечным лучам.
Баран резко остановился. Гассан едва не упал, сделал несколько шагов по инерции и тоже застыл как вкопанный. Из клубящегося тумана неспешно и величественно им на встречу шла Жница душ. Её черный балахон колыхался ветром, остро отточенная коса сверкала яркими слепящими бликами, а голый белоснежный череп скорбно смотрел чёрными провалами глазниц. Гассан упал на колени и, молитвенно сложив руки, крикнул в туман навстречу смерти.
– Великая и могучая, Госпожа! Ты властна над всеми, над нищими и богачами, ты не разделяешь ни сословий, ни религий. Ты – самая справедливая судия! Так возьми же, наконец, меня в свои хладные объятия! И запечатали поцелуй на лбу моем.
От Жницы душ дохнуло недоумением. Она оперлась о косу и снисходительно кивнула.
– У вас забавное чувство юмора, дедуля. Но увольте. Много чести целовать потный пыльный лоб старого маразматика. Лучше скажите, дедушка, лорда не видели?
Гассан подскочил с земли и указал в сторону леса.
– Туда побёг, окаянный. Смертушка, стало быть, не за мной пришла? – старик пытался чего-нибудь разглядеть в провалах глазниц.
— С чего вы взяли вообще, что за вами? Ваш срок настанет…
– Беееее, – грозно раздалось сзади.
Жница душ боязливо обернулась и во всю прыть бросилась в сторону леса. Пытаясь избежать яростной атаки барашка.
Автор: Сергей Макаров
Больше рассказов в группе БОЛЬШОЙ ПРОИГРЫВАТЕЛЬ
#рассказ #фантастическийрассказ #юмор