Речь и письмо, афористичны и метафоричны всеобщим образом, тогда как аппаратный язык, цифровых машин, видимо, в известного рода, допусках, однозначен. Решения людей, любые решения принимаются на основе ограниченного набора или пакета данных, обстоятельство, усиленно подчеркиваемое, кроме прочего, в феноменологии сознания, и отсылающее к открытости сознания по горизонту, в придании смысла и значения ситуации. Что характерно, просто и не просто потому, что любая истина, какова бы она ни была, здесь и теперь, когда принимаются решения, не вся, и не может быть высказана вся и сразу, как бы детально и долго, обстоятельно, такая истина ни высказывалась или в какой бы форме не излагалась. И именно поэтому верования и/ или интуиция целого, являются неустранимой частью принятия, в том числе, и сознательно рациональных решений, повседневного поведения людей, что осведомлено и имеет характер познания и применения готового знания. Но для цифровых машин, не только для не цифровых, любой рабочий пакет данных достаточен! Это имеет отношение и к простейшим, абстрактным машинам, прежде всего Тьюринга, к ее одноклеточной структуре, и к самым совершенным современным ее масштабированным аналогам. Кажется, что это, первое, имеет отношение к тривиальному обстоятельству, коль скоро, и задачи, решаемые такой абстрактной машиной тривиальны. Но это не так, вернее, это может быть, так, только, если абстрагироваться от простого и не простого обстоятельства, что это, все же, пусть и абстрактно примитивная, но модель ИИ. Афористичность и однозначность, всегда ограниченность в условиях и всегда рабочая- функциональная достаточность, это неустранимые до сих пор границы интеллектов. Все это, однако не отменяет меры, в пределах которых такие интеллекты могут отличаться и граничить. Как осознаваемая ограниченность историческими условиями, и афористичность, и метафоричность, речи и письма людей, могут стремиться к нулю и иначе возрастать неограниченно, так и рабочая достаточность условий для машин и свойство однозначности в выполнении таким же образом могут стремиться к нет. Простейший пример, пусть скорее и курьезного характера,- что, тем не менее, сам по себе, все возрастает в значимости, в виду усиливающейся трассировки и возможной перетасовки ,- в показе различия интеллектов, может быть и таким. Большинство людей могут автономно, включить нужную опцию или указать на то, что она не функционирует, в то время, когда кто-либо уверен, что это не так, любой машине для этого необходим рабочий и, надо сказать, всегда достаточный для исполнения, пакет данных, без которого машина никогда не поможет незадачливому пользователю выйти из заблуждения, в которое он попал. Как же тогда, можно спросить обстоит дело с тезисом о том, что все имеет значение и в людских речах и писаниях? И ответ может быть ближайшим образом, как прост, так и не прост. Этот тезис состоит в противоположном отношении к его антитезису, все парадоксально афористично и метафорично и значения не имеет, и оба тезиса находятся в состоянии колебательной противоположности по направлению к преодолению и сохранению этих противоположностей, одновременно. Так, что, ни патриархальные общества, которым иногда "в духе" Лиотара приписывали, едва ли не статус фашисткой социальной машины, ни современные общества, ни находятся и не находились, видимо, в состоянии однозначной метафоричности или самой по себе однозначности. И потому еще кортежи смысла имеют приоритет над тождеством, что только последняя из аналогий. Как же, тогда, быть с самим таким высказыванием, что претендует на характер тождественного утверждения, что лишь констатирует всеобщий характер ситуации? И ответ известен. Такой вопрос забывает, что формализм, на котором он основан, является сплошь игрой с формой и в самых своих значимых проявлениях - законов, логических тавтологий, долго считался абсолютно пустым. Теперь же ответы могут быть, и более обстоятельными, и более конкретными, коль скоро, истина в отличие от абстрактной игры в отвлеченные понятия, видимо, прежде всего, конкретна. В общем же смысле, что когда-то получил философский статус фрагмента метода: тождество- это приостановка фрактала, кортежа смысла, и как таковая приостановка приостановки, и локально не отменимо, и неотъемлемо, и является частью кортежа. Потому еще раз можно повторить, что, конечно, вывод в парадоксальной логике не может не быть не однозначным, и потому, кажется, такой логики вообще быть не может. Но это вывод. И вывод в ситуации, когда тавтологии логики исполняются, законы логики в силе. И потому, еще, это ее часть. Коль скоро, эта парадоксальность может быть легко устранена, и многообразными средствами самой логики, так и средствами логики парадокса,- простейшим образом достаточно просто отбросить вторую таблицу истинности, или получить их две, но уже не совместных, но возможно, и не совместимых, и не независимых. Отсюда, кроме прочего, может вызывать такой восторг возможность совместимых и независимых, но однозначных высказываний и систем логики. В тривиальном случае, или подчинение и иерархия высказываний, что совместимы, но не независимы, пусть бы и такая тривиальность в известной мере, как раз, и исключалась бы, или парадоксальность. Приостановка: колебания, трассировки, перетасовки кортежа смысла, это, в таком случае, в общем таком - принятие решения. Это последнее ведет к новым обстоятельствам и, вообще говоря, к новым ситуациям кортежей, что сами могут быть приостановлены только новыми решениями. Так бесполезный поток занятости незадачливого пользователя может быть прерван ближайшим образом и скорее всего, все еще, лишь поддержкой коллег.
Возможен, поэтому, и такой анекдот, в стиле фильма "18 1/2", некоей догмы.
Господин президент, Вы забыли включить диктофон,- Fuc, я уже час говорю. Здесь есть еще какие-либо средства записи?- Да, конечно, но это к АНБ надо обратиться.
Короче, если тавтологии логики соблюдаются, то видимо невозможны ситуации, когда, или посылки, или вывод не сходятся друг с другом в однозначности. То есть, когда или посылки не однозначны, а вывод однозначен, или посылки однозначны, а вывод парадоксален. Именно поэтому сомнительными могут выглядеть попытки построить фрактальную логику парадокса, что всегда обеспечивала бы однозначный вывод из парадоксальных посылок. Но в таком случае, если бы это было так, это могло бы быть возможно, лишь, когда законы логики приостанавливаются, но это как раз и отсылает или отсылало бы к ситуации, когда, и посылки, и вывод парадоксальны, и вывод не однозначен, таблиц вывода как минимум две. Наивно думать, что параконсистентность не имеет никакого отношения к возможным парадоксам. Иначе говоря, законы логики могут исполняться и быть приостановлены, и видимо всякий раз, скорее, уместным образом, чем нет. И таким образом, граница с пористостью проявляет свою природу, как границы, так и пористости. Фрактальная же логика предельного построения, в большой мере граничит с логикой принятия решений, коль скоро, однозначность может оставаться и остается, по крайней мере, формально востребованной нормой. Иначе говоря, два исходных тезиса о референции, как раз, и говорят о том, что, ни смотря на всеобщую парадоксальность, речи и письма, однозначность, пусть и относительного характера, не только возможна, но и действительна. И более того, не смотря на всеобщую ситуацию, когда смысл находится в суперпозиции, все может иметь значение.
Что же, в стиле "допетрил Петрик", можно еще раз указать на то простое и не простое обстоятельство, что математика фильтров, была прорывным направлением в соответствующих исследованиях в 70-х и 80-х, прошлого столетия и в СССР, как и релевантная логика. И надо сказать, что, ни смотря на последующие негативные тенденции, что проявили себя, применены они были правильно. Коль скоро, определенного рода фильтрация не может быть не связана, с теорией и практикой принятия решений.
Было бы, наверное, странно, если бы возможных систем парадоксальной логики было бы мало или даже могла бы существовать только одна такая система. Коль скоро, в традиционных теперь логико-математических теориях и языках таких систем, это мягко говоря не принято. Льюис переоткрывший независимо от иных,- ближайшим образом, Лукасевича и Поста,- модальности и многозначность создавал модальные системы, едва ли не десятками. В этом смысле в общем, одна, может быть только теория языка и системы такой логики. И коль скоро, это так, а это по-видимому не может быть не так, то системы фрактальной логики парадокса, могут отличаться и характером соотношения вывода и посылок, которых ближайшим логическим образом может быть четыре, как и комбинаторных агрегатов выделенных, традиционных логических значений: истины и лжи. Коль скоро, речь идет о многообразии парадоксов, логических и, в известном смысле, любых иных фракталов, пористости возможных множеств. Парадоксальность может не исключаться, ни для вывода, ни для посылок, подводя к необходимости границы с теорией принятия решений, кроме прочего. Парадоксальность может исключатся для вывода, но не для посылок, или иначе, быть не уместной для посылок, но не для вывода, и, кроме прочего, ни посылки, ни вывод могут не быть парадоксальными, но только носить смысловой оттенок парадоксальности. Последний случай может выглядеть тем более привлекательным, что гипотетически фрактальная логика парадокса может быть расширением логики высказываний- дедуктивной дисциплиной, просто и не просто потому, что технология производства таких систем может быть прямо аналогична той, что имеет место при создании систем: модальной, временной, нормы и ситуативной( релевантной) логик. Индикативные, кроме прочего, операторы парадоксальности, что в извесном смысле, лишь маркируют смысл парадоксальности высказывания, подобно временным, операторам нормы, места или модальности, оставят и посылки и вывод не тронутыми,- относительно их логических значений,- ближайшим образом, даже бинарными агрегатами, так, что кроме прочего, иных правил порядков и структур, таблица истинности для отдельного сложного высказывания может оказаться таким же образом единственной, как и в прочих дедуктивных расширениях логики высказываний. И отчасти претенциозный тезис: науку мы берем, а не науку не берем,- сможет найти себе некую опору и в этом случае. Впрочем, вместе с этим можно будет сказать прощай, и вероятности, и индуктивности в логике парадокса, что, вообще говоря, может сильно отдалить ее, если ни от логических парадоксов, то от метафор и афоризмов естественного языка, так и от возможности непосредственной адаптации к компьютерным программам тестирования степени наличия переносного смысла или новейшей фигуративности в текстах машин. О диспозиционные предикаты! И конечно, все эти системы, могут быть между тем, как н-значными, так и поддерживать только однозначный "форм фактор" и/ или в трех первых случаях, поддерживать только минимальный агрегат кортежа смысла выделенных логических значений, состоящий, ближайшим образом из знаков: слеши, 1 и 0.
Можно, таким образом отчасти, отослать к анекдоту, с которого начинается фильм для детей и юношества: "17 мгновений весны". Фрау Дитрих, прогуливаясь в лесу с галантным партнером, спрашивает у Штирлица: ни болят ли у него почки, - тот отвечает, что: нет. Жаль, - головокружительно и обескураживающе наивно, констатирует фрау Дитрих, коль скоро, она нашла замечательную траву, что помогает от почечных болезней.
"СТЛА"
Караваев В.Г.