На АТ зашёл разговор о том, какие книги вдохновляют вас как писателя. Я, в общем-то, уже писала статью на эту тему, где обозначила, что три главных "кита", на которых строится моё художественное пространство - это Толстой, Достоевский и Гюго.
Однако сегодня мне хотелось бы упомянуть двух современных авторов, которые оказали на меня сильнейшее влияние. Это писатель Элеонора Генриховна Раткевич и фикрайтер Alteya.
Книги Э.Г. Раткевич я обожаю с юности и часто перечитываю, потому что они стали для меня примером идеальной реализации фэнтези как художественного метода. Сказочная атмосфера, динамичный сюжет, глубокий подтекст, остроумные диалоги, невероятно живые и психологичные персонажи, потрясающий язык, высокое содержание идейного уровня - я не встречала в жанре ничего лучше, и, естественно, это та вершина, на которую я сама стараюсь равняться.
Влияние Э.Г. Раткевич особенно заметно в романе "В поисках солнца". Я во многом продолжаю развитие и рассмотрение тех идей, которые затронула в своих романах она.
В первую очередь, это касается темы верности, которая имеет наибольшее раскрытие в дерековской линии сюжета. У Э.Г. Раткевич это сквозная тема, которая поднимается во всех книгах, но сейчас я в первую очередь ориентируюсь на роман "Рукоять меча". Там Элеонора Генриховна очень внимательно рассматривает вопрос того, что верность - понятие двухстороннее. Но, к сожалению, в реальной жизни бывает так, что одна сторона - честная и прямая - хранит верность другой стороне - расчётливой и пользующейся этой верностью. Эту идею автор кристаллизует в строках воинского трактата: "Человек – это клинок, а рукоять его верность. Человек без верности в сердце – еще не совсем человек, как клинок без рукояти – еще не совсем меч. Недостойный не заслуживает верности, как палач не заслуживает меча. Недостойный, добившийся чьей-либо верности, держит меч за краденую рукоять, и его должно покарать, как воина, запятнавшего себя воровством".
В романе "Рукоять меча" автор рассмотрела весьма однозначную ситуацию, в которой "недостойный" был действительно отталкивающим подлым персонажем. Мне, как всегда, захотелось неоднозначности - тем паче, что у меня в активе уже имел место полностью сочинённый Грэхард, во всей красоте своей неоднозначности. Ну и в процессе Остапа совсем понесло, поэтому у меня пошло расслоение на пласты "верность сюзерену", "верность другу", "верность стране", "верность семье", "верность партнёру", "верность себе"... Вот, скажем, многим читателям не нравится Руби - а ведь она всего лишь верна отцу и стране (она ж там не просто так замуж по расчёту собралась, а с дальним прицелом на объединение разрозненных областей). И верность её отцу вовсе не "односторонняя" - как бы там ни выставлял эту ситуацию Дерек, который, естественно, наипристрастнейшее лицо. Просто, видимо, тут во мне проснулся постмодернист (ха, как будто он когда-нибудь засыпал!), и я ещё добавила в свой "веер" вопрос верности читателя персонажам.
Фанфики Alteya - одни из моих любимейших в фандоме "Гарри Поттер". Она мастер как маленьких удивительных зарисовок, так и огромных насыщенных романов. Что особенно привлекает и потрясает меня в её работах - это внутренняя сила, с которой они написаны. Когда я читаю её книги, мне кажется, что текст светится - и дело не в яркости экрана, конечно. Alteya мастер погружения в психологию персонажа, но, что мне нравится особенно, - все её персонажи показаны через призму глубокой авторской любви. Кроме того, Alteya удивительным образом сочетает атмосферность повседневных мелочей и деталей с глубиной эмоционально-психологических конфликтов. Вот пример такого сочетания из её нынешней работе, Middle: "Улыбнувшись широко и весело, он протянул правую руку. Робардс вложил в неё палочку, и Мальсибер медленно и осторожно, словно бы живое существо, обхватил её рукоять ладонью, и его улыбка стала нежной и счастливой. Он ласково, как живую, погладил её пальцами левой руки и вздохнул". Alteya не описывает, что чувствует волшебник, который долгие годы был лишён возможности колдовать. Она просто даёт нам пару мелких бытовых подробностей - и нам через них уже всё видно и понятно.
Да, этот приём не нов и используется многими авторами. Но именно у Альтеи я наблюдаю последовательное выражение через бытовые детали внутренних психологических конфликтов. У того же Толстого вы найдёте простыню текста. У Достоевского вылезет несобственно прямая речь, а персонаж Гюго так и вовсе разразится прямым монологом. А у Альтеи персонаж просто испечёт яблочный пирог - красиво, детально, ярко, - а вы увидите и конфликт отцов и детей, и тоску по потерянному дому, и противостояние чистокровных с маглолюбцами, и дружбу с врагом, и страх перед наступающим страшным будущим, и Бог весть что ещё. У Альтеи не будет всех этих красивых громких слов и размышлений, будет один этот любовно прописанный пирог. А читателю всё уже ясно.
У меня пока не получается - так. Но я стремлюсь.
В этом приёме мне ещё нравится вполне логичное последствие: наполненность текста атмосферными деталями. Они помогают создать мир, наполненный и яркий, что, как мне кажется, очень важно для автора фэнтези.
Вот такие у меня учителя из современных авторов. От души рекомендую обоих