Началось с песенки. Хотя нет, за пару лет до колокольчик уже прозвонил. Неля. Из пятого вэ. Ближе к зиме понравилась.
Вроде, тоже посматривала. С задней парты. Одиночными.
Весной разгорелось.
Куба - любовь моя. Танец. Четыре на четыре. Камрады.
Белая рубашка, черные брюки, закатанные рукава и красный галстук.
Под Маслина Магомаева на карьере в парке культуры и отдыха.
Что вы хотите, революцию за партой не сделаешь.
Двигались в такт, твердо, наступательно выставляя вперед левое плечо и, гордым разворотом подбородка, подъемом по кругу возле нее.
Сильная доля - резко на одно колено, и уже она, крепко держа за руку, бедром вперед кругом от тебя. Четко, возвышенно, отстраненно.
Вива, Куба, Вива Фидель, а на следующий день контрольный в сердце. Ты мне нравишься.Крупным почерком на аккуратно оторванном клочке трубочкой. Чуть язык не откусил.
Перечитал раз двести. Снова и снова, каждый раз заново.
Заныло, засосало, закружило. Скатал и съел. Никому и никогда.
На Ленкином дне рождении стыдливо сели рядом. Не глядя друг на друга. Будто вообще не знакомы, а вместе оказались случайно - с кем не бывает. По страшному секрету, шепотом, на кухне кто-то из девочек передал: она хочет, чтобы ты ее поцеловал.
Грохотнуло, сбило дыхание, пыхнуло жаром, перепутало мысли, чувства, желания. Стыдно, страшно, сладко, непонятно. Невероятно, в конце концов. Смурно, туманно, а главное, боязно. И как это вообще, целоваться.
Перепутал трамвай, уехал к черту на рога, опоздал, получил от домашних втык, и не смог заснуть. Никак. Проклятый поцелуй.
Дома быстро заподозрили неладное. Пристали расспросами.
Тупо молчал в пол сжимая кулаки.
Короче, запретили все, а тут и летние каникулы подоспели. Феодосия, море, кукуруза.
К сентябрю как рукой сняло - чужие люди, никаких намеков. И поцелуй завис.
***
Мы вам честно сказать хотим, на девчонок мы больше не глядим...
Знакомьтесь, Саматов. Змей-искуситель. В пятом с его подачи демонстративно заявились на ленинский субботник в джинсах-клеш, чем привели в полнейшую экзальтацию классную Ольгу Витальевну, а в седьмом, и тож с его, начали курить. По-взрослому - сразу Яву-100.
Длинные. На Алом поле. В кустах, но до одури. Перед уроками.
Иногда после.
Борька немного играл - научился у старшего. Поначалу кузнечика на одной струне. Потом Цветы, но в восьмом накрыло всерьез.
Страстно захотел играть - до ночного бреда.
Правдами-неправдами накопал восемь рублей, и бегом в Ритм - Магнитогорская шестиструнная. Тогда в ходу были семиструнные. Народ перепиливал порожек и убирал лишнюю нитку - какой дурак теперь играет на семи.
Корнеев включился. Настроил, принес песенник - наполовину битловский, на другую - ариэлевский. Девушка и смерть. Ре-минор, ля-минор и ми-мажор. Великие и ужасные.
Карабкал как мог. И камлал. Фальцетом.
Валера Архипов, одноклассник, поразил. Купил гитару на пару недель раньше, но уже считался виртуозом. И спел заразительно... лайди-дайди, лайди-лайда, музыка громче - громче играй..., и показал. Все четыре аккорда разом.
Уперся - два дня с утра и до утра. И вдруг случилось - пальцы стали перескакивать без запинки с аккорда на аккорд. Полдня, и научился настраивать без камертона. Победа.
В семьдесят шестом приподняло уже всю страну.
По волне моей памяти Тухманова, раз, и фильм Розыгрыш, два.
Ласточки летают, ласточки...
Дима Харатьян - молоденький, романтичный, одержимый. Плюс бедная Саша (или Лиза) с больными железками. Потом, уже в семьдесят девятом, она сыграет дочу в фильме Москва слезам не верит.
Все, дальше ждать было некуда.
Сговорились с пацанами, распределились - соло, ритм, бас и ударные. Но только свои песни - никакого плагиата. Как в кине.
Засел, и сходу написал пару сонгов - набрал аккордов из самоучителя и под них сотворил текстовку:
...в воде весенней свое находим отражение мы и жизнь становится еще проникновенней...
Отражение-проникновение, кеды-полукеды. Плевать, главное, свое.
Но место оказалось занятым. Другим ансамблем. Чайлд ин таймом.
Нас не поняли.
В сто двадцать первой, там, где учился раньше, ансамбль был. Даж, два - постарше и помладше. Младшие - это два Бори, Вадик и Шура Медведев. Познакомились поближе, стал ходить на репетиции.
Именно тогда, впервые, в школьной каптерке, случилась встреча с ангелом Самаэлем.
Слушал, будучи оглушенным, не верил ушам - не может быть, такого просто не может быть. Откровение, музыка сфер, вершина. Метафизика. Безумный алмаз. "Shine On You Crazy Diamond" от группы Пинк флойд. Он и засветил.
Ребята играли справно, весело и азартно. Школьные вечера - пару раз в четверть. Шейки и медляки. Учителя сбоку - так, на всякий случай.
Народу - тьма. Восьмые, девятые, десятые. Плюс пришлые. Правда, главные красавицы туда не ходили. Не по чину, а м мне нужна была именно главная. Самая главная.
Интеллигентная, музыкально образованная, со вкусом и прекрасными манерами. Говорящая чуть хрипловатым голосом, начитанная и поэтичная. Загадочная и недостижимая, девушка с небытовыми глазами и джазовым абонементом в филармонию. Богиня с другой стороны луны. Мечта.