Крайности, как известно, сходятся. Заряды с противоположными знаками притягиваются. В Космосе действуют те же законы, что и в микромире. Одно из символических изображений Вселенной – змея, кусающая себя за хвост. На противоположных полюсах Земли царит вечная зима. То же самое происходит и в нравственной сфере. Никто не знает, где кончается справедливость и начинается жестокость.
В древнем Риме большой популярностью пользовался Марк Порций Катон, известный ещё как Катон Старший (234 – 149 гг. до н.э.). В молодости он прославился как храбрый полководец, участник второй Пунической войны. В 201 году до н.э., после её окончания, вернулся в Рим и начал своё стремительное восхождение по ступеням карьеры государственного чиновника. Будучи наместником Сардинии, Катон заслужил народное признание в качестве неподкупного судьи и гонителя ростовщиков.
Современники с изумлением отмечали его аскетизм на этом весьма доходном месте, где предшественники Катона буквально купались в роскоши.
Венцом карьеры Катона было разрушение Карфагена. Собственно, практическое разрушение осуществил полководец Сципион Младший в ходе третьей Пунической войны, но авторство этого не очень славного эпизода Истории, несомненно, принадлежит Катону. Совершая дипломатическое турне по землям Северной Африки, он – без какой-либо особой цели – заезжает в Карфаген и обнаруживает, что после сокрушительного поражения в войне этот город не только не впал в нищету и разруху, но еще и расцвёл, окреп, возродил всё своё былое величие.
Оратор и непоколебимый борец с чужой роскошью буквально заболевает от неправедного гнева и спешит в Рим, где излагает всё увиденное на заседании сената, для пущей наглядности вывалив на пол груду роскошных ливийских фиников и заметив, что эти плоды растут всего лишь в трёх днях плавания от Рима. На этом заседании, как и на целом ряде последующих, Катон не уставал повторять одну и ту же фразу, ставшую впоследствии крылатой: «Карфаген должен быть разрушен!»
И вскоре началась третья Пуническая война. Три долгих года карфагеняне героически обороняли свой родной город, терпя все мыслимые и немыслимые лишения. К исходу третьего года обороны карфагеняне окончательно ослабели от голода и болезней, что позволило римлянам ворваться в город. По постановлению сената Карфаген был стёрт с лица земли, а пятьдесят тысяч оставшихся в живых его граждан были проданы в рабство.
Сравнения всегда хромают. Запад не Рим, и мы не Карфаген, но неустанное западное камлание на тему «Россия должна быть разрушена» становится уже чуть ли не единственной страстью западного мира. Об этом они говорят на каждом шагу, также как это делал в своё время неподкупный Катон. И ведь причины для ненависти те же самые. В конце концов, древний Рим был ничем не лучше древнего Карфагена. Единственная претензия: как это государство, которое мы не любим, смеет существовать, развиваться и даже в чём-то процветать. Такого быть не должно! Можно представить, чем это может закончиться в современном мире.
И тут, кстати говоря, мы можем проследить, а как же развивалась дальнейшая судьба Катона, неподкупного борца за справедливость, одержимого единственной, как ему казалось, великой идеей. Не мной подмечено, что борьба с теми или иными явлениями бытия всегда предполагает контакт с ними, а контакт чреват заражением. Тот, кто борется с преступниками, может обладать совершенно противоположными качествами, но заряды с противоположными знаками, как известно, притягиваются. Чтобы победить вражеского солдата, нужно быть не только добрым, смелым и справедливым, но в большей мере таким же хитрым и жестоким, как этот солдат. Клин вышибается клином. Иначе психика человека может не выдержать невыносимой нагрузки. «Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы при этом самому не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя» (Фридрих Ницше).
И Катон в итоге стал ростовщиком и скопидомом, а его приверженность букве закона переросла в не рассуждающую жестокость. Он, к примеру, судил своих рабов по всем правилам тогдашнего судопроизводства и в случае осуждения сам казнил приговорённого. И это при крайней суровости в отношении виновных даже в самых мелких проступках. Состарившихся рабов Катон продавал или прогонял со двора, чтобы, как он говорил, «не развращать дармовой пищей», ну а это уже может свидетельствовать лишь о низости и жестокости натуры.
Крайности притягиваются. И всё-таки законы нравственности не могут быть идентичны законам физики. Добро и зло никогда не располагались на противоположных полюсах, они существуют в тесной взаимосвязи. И любая нравственная установка, повторяемая с таким же упрямством, как фраза «Карфаген должен быть разрушен», может привести к прямо противоположному эффекту. То, что казалось высшей справедливостью, превращается в жестокую регламентацию. Борьба за всё хорошее против всего плохого вырождается в повсеместное уничтожение всех несогласных. И вот уже прямо противоположные качества приходят на смену тем высоким понятиям, воплощением которых был когда-то неукротимый Марк Порций Катон.
Статьи на похожую тему: