В тот же самый день.
Гульзар Амари проснулась в женской тюрьме. В камере рассчитанной на двенадцать женщин, несмотря на ранний час душно и жарко. Крохотная форточка, приоткрытая "добрым" надзирателем не спасает положение - на днях в Тегеране прошли очередные беспорядки и узниц стало вдвое больше. Спальных мест, естественно, на всех не хватило и новенькие спят прямо на каменном полу. Большинство сидя, но кое-кто не выдержав укладывается, свернувшись калачиком. Среди заключённых женщин есть и беременные. Двоих арестовали пол года назад вместе с Гульзар - им на днях рожать. Третью беременную привели вчера - совсем юная, нет ещё и пятнадцати, у неё огромные глаза цвета ночи, полные ужаса. Гульзар подошла к девушке, обняла.
- Не бойся, шакика (сестра) Как твоё имя?
- Айша
Гульзар улыбнулась. Каждую третью селянку в Иране зовут Айша. И истории у всех бедняжек схожи, как две капли воды. Неудачно выданные замуж, не в силах вынести побои супруга такие Айши бегут из дома. Куда? Разумеется, в Тегеран. Больше некуда. Хотя, на побег решаются единицы. Большинство селянок терпят традиции, не задумываясь о том, что может быть как-то иначе...
Мать и отец Гульзар считают, шариат разумным устройством жизни, однако они допустили ошибку в воспитании единственной дочери - позволили получить образование. Наверное, уже тысячу раз пожалели об этом.
-Ум её сделался беспокойным. Беспокойство ведёт к гордости. Гордость - причина разврата. Гордость - есть величайший грех! Аллах карает гордых, а гордых женщин карает вдвойне, - вынес свой вердикт имам.
Имам - руководитель исламской общины.
Тем не менее, Гульзар поступила в Данэшаах-э Тэхран (Тегеранский университет) на факультет истории и социологии. Имам не ошибся - ум её действительно сделался беспокойным. Как и многие студенты, она больше не хотела слепо следовать традициям ислама. Гульзар задавала неудобные вопросы и искала на них ответы.
- Что плохого в собаках?
С точки зрения ислама собаки и свиньи - нечистые животные. Их нельзя содержать в доме. Но по вечерам Гульзар видела людей выгуливающих своих собак под покровом темноты. Эти люди шли на серьёзный риск, заводя четвероногих друзей. Полиция нравов конфисковывала псов, а нарушителям закона выписывала громадные штрафы, Однако, запретный плод, как известно, притягателен и сладок. И люди вновь заводили собак.
- Почему нельзя танцевать?
Двух студенток арестовали только за то, что девушки танцевали в комнате общежития под европейскую музыку. Кто-то заметил их из окна... Кто-то пожаловался... Кому-то они мешали?
- Почему всё западное - плохо? А ислам - хорошо? Почему нет выбора? Почему, женщина должна носить тяжёлый хиджаб в жару? Кому это выгодно? Как её родная страна стала такой... Какой "такой? Почему, почему, почему.... От этих почему у Гульзар раскалывалась голова.
Иранцы - народ, к которому принадлежала Гульзар - потомки жизнелюбивых огнепоклонников. Сама природа этой пустынной страны, с разрозненными оазисами - учила своих обитателей ценить радости жизни. Национальная черта иранцев - умение встать к пустыне спиной, слушать журчание воды и знать, что пустыня - надвигается и у человека не так много времени для удовольствий. Тегеран, как и многие города Азии и Африки - жертва нездорового роста. Столица Ирана стихийно разрослась на пологом склоне. Те, кто побогаче селились повыше. Внизу, как водится, беднота. Исторического центра нет. Он просто не успел сложиться. Высотки соседствуют с азиатскими трущобами. Хиджабы с Фейсбуком. Иран погубило огромное неравенство. Ещё при шахе паразитическое потребление правящего класса на фоне вопиющей бедности большинства перехлестнуло все разумные границы и привело к недовольству народа. Иранская революция 1978 года начиналась по классическому сценарию, однако не привела к желанной для многих демократии. Появились силовики в серых тюрбанах, из эмиграции вернулся аятолла Хомейни, который умело использовал ситуацию (совсем как Ленин в России) сыграл на религиозных чувствах и революция обернулась против тех, кто её совершал. Начались репрессии и все проблемы иранского общества законсервировались на долгие пятьдесят лет.
В шесть часов утра "доброго" надзирателя сменит злой и форточка захлопнулась. Тюрьма просыпалась. Шарканья ног по коридору, вонь и смрад в камерах, где заключённые справляли утреннюю нужду. Чьи-то крики и звуки ударов. Женская тюрьма напоминала улей. Как известно, женщинам можно запретить всё, но невозможно заставить их молчать. Тюрьма гудела, женщины обсуждали своё плачевное положение. Большинству узниц не было и тридцати. В основном это были студентки и представительницы интеллигенции. Все кто осмелился выступать против режима Хомейни, а также сёстры и жёны оппозиционеров и просто попавшиеся под горячую руку полиции нравов бедолаги, типа, Айши.
Гульзар получила свой срок за волонтёрскую работу в правозащитной организации. Пятьдесят ударов плетью и год тюрьмы. Ей оставалось ещё полгода до освобождения, когда с воли стали поступать горячие новости. Опять полиция превысила полномочия, опять пострадала очередная девушка и последняя капля переполняет чашу. Жгут хиджабы, и банки. В Иране выросло молодое поколение. Половине иранцев нет и тридцати. А у власти по-прежнему старики со своими догмами.
- Шакика, шакика! - рукав Гульзар дёргает молодая женщина из числа новеньких узниц., - Что я тебе скажу. Сегодня вечеров, около семи наши придут сюда. Люди говорят, я сама слышала, тюрьму разберут по кирпичику. Нас освободят, шакика.
Гульзар кивает и пожимает сестре руку. Все они сёстры по духу. Им остаётся ждать и надеяться. Ждать и надеяться! И быть готовыми к действию в нужный момент. Гульзар слышит тоненький плач Айши. Ей становится стыдно перед этим ребёнком. Хотя стыдно должно быть не ей, а её стране. Она кладёт руку на голову Айши.
- Не плачь. Всё будет хорошо. Вот увидишь!
Тюремный день тянется бесконечно долго. Надзиратели нервничают. Таскают женщин на допросы, задерживают обед.
К вечеру с улицы доносится шум и топот тысяч ног. Крики и выстрелы. Узницы прислушиваются. Кто-то громко молится. Остальные молчат. Внезапно в окно летит камень, за ним другой. Осколки разлетаются, как брызги. Женщины бросаются в дальний угол камеры. Теперь отчётливо слышны звуки борьбы.
- Я же говорила, шакика, за нами придут! - кричит утренняя женщина.
Шум смещается в тюремный коридор. Внезапно все женщины начинают истошно кричать, что-то бахает, сыплется штукатурка. Гульзар ощущает странный привкус во рту, солёный, как кровь, но и кислый, как лимон. На миг в камере становится светло, как в полдень. Свет режет глаза. Потом Гульзар перестаёт слышать звуки. Она щупает собственную голову, подозревая, что её ранили, но нет - голова цела. Однако, сознание уплывает и Гульзар падает на грязный тюремный пол.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - живопись. Автор работ современный иранский художник Иман Малеки.
Начало истории - тут! - 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава, 6 глава, 7 глава.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!