Главная проблема номанизма, — теории, в рамках которой первое государство на Руси создаётся варягами, в смысле скандинавскими викингами, — заключается в очень своеобразном понимании данной теории массами. Понимание это неоднородно, проблёскивает разными, неожиданными иногда гранями, но всегда абсурдно, антиисторично и, в целом, выглядит как-то так:
Заметить абсурдность восприятия норманизма можно, вспомнив о том, что ему традиционно — со времён Ломоносова ещё, — противопоставляется. Антинорманизм же. Последний предполагает, что был Рюрик не шведом, а славянином с южного берега Балтики… То есть, не то чтобы немцем, но предком современных немцев, появившихся в результате ассимиляции германцами славянских и кельтских племён в центральной Европе.
Но пусть бы и предком поляков, в этногенезе которых балтийский славяне тоже участвовали… Лучше? Мы же, вроде, не любим поляков. Теперь. В XVIII веке антинорманизм, хотя бы, смотрелся логично, — следуя политической логике он и возник, — ибо тогда мы не любили именно шведов, войны с которыми шли одно за другой. Однако, сейчас-то смысл оказывать полякам честь, называя их создателями русского государства, если они сами на неё даже не претендуют?
Поддержка канала: Перевести средства
Антиисторичность же, в свою очередь, заключается в отождествлении «создали государство» и «научили подтирать задницу». Если вспомнить историю, то французское государство создано франками — германскими варварами (мгновенно ассимилированными местной более высокой культурой). Болгарское — тюркским племенам болгар (которых постигла та же участь). Английское же… кто только не создавал, — там был тяжёлый случай, не сразу получилось, — но, так или иначе, участники процесса также в том или ином смысле являлись «викингами».