Казахов в моей части было предостаточно. Но, насколько я помню, в серьезную диаспору они не сбивались и ничем не выделялись.
Один, Амангельды, о нем я уже упоминал, попробовал выделиться, прослужив всего несколько месяцев. Чеченцы указали ему место. И гордый, с претензиями, парень мыл полы до конца службы. Казахская группировка его не поддержала, потому, что не был группировки, как таковой.
Другой казах, Серик Егизов, прослуживший к моему приходу уже полтора года, швырнул в меня табурет. Уже не помню, из-за чего мы повздорили. Успокоился Егизов после того, как табурет прилетел в его сторону.
Этот Серик рассказывал мне о том, как богато живут казахи по сравнению с нами, славянами.
- Просыпаюсь в двенадцать, - рассказывал Егизов. - В час у нас обед. А обед в Казахстане, как праздник: режем барана, приглашаем друзей и соседей. Обедаем часов до пяти вечера. Потом гуляю, а вечером – на дискотеку, до самого утра. Просыпаюсь в двенадцать дня и…
Наверное, врал он про беззаботную жизнь. А может, и нет. На мой взгляд, двадцать процентов казахов и сейчас живут в двадцать третьем веке, а восемьдесят процентов – в веке семнадцатом.
Я же, по-настоящему, сдружился с Русланом Куттубаевым. Хороший, спокойный парень, городской, интеллигентный. Обучал меня казахскому. А мне было интересно. Я, вообще, очень тогда увлекся Востоком.
Однажды, когда в часть пришли зашуганные тувинцы, несколько из них попали в наш взвод. Коротали мы как-то время на складе «Комсомолки», сидели с нами и загадочные тувинцы. Ни с кем они не разговаривали и я думал, что язык у них какой-то особый.
Но вот Руслан заговорил с ними по-казахски и… Те ответили. Оказалось, что казахский и тувинский языки – родственные.
Куттубаев, надо отметить, был примерным солдатом и на мои предложения прошвырнуться по Москве, отвечал отказом. Сам жил, другим не мешал.
Руслан служил спокойно – получал тумаки, как дух, имел льготы, как дембель. Считаю, что для него землячество значения не имело. Парень отслужил в мире дедовщины.
Еще запомнился мне младший сержант Нуритдинов. Служака, уставник, тупой, как сибирский валенок.
Сильно доставалось от него Игорю Мацюку – будущему комсоргу части, который, в свое время, оформлял со мной ленкомнату.
Мацюк состоял в отделении Нуритдинова и командир пристально следил за тем, чтобы его боец не ночевал в ленкомнате и регулярно выезжал на стройку.
Расстроенный нападками младшего сержанта, Игорь однажды заявил:
- Хороший Нуритдинов – мертвый Нуритдинов.
Такими были казахи в моем ВСО. Разноплановые и одновременно одинаковые. Вполне себе нормальные пацаны.
Больше всего мне сейчас хочется поболтать с Куттубаевым. Но никак не могу отыскать Руслана через социальные сети. Жаль...
Продолжение следует.
