Раздался телефонный звонок. Я сняла трубку. На том конце, захлебываясь от волнения, верещала моя старшая сестра:
—Маринка! Сейчас же приезжай! Я тебе такое покажу - обзавидуешься! Это не телефонный разговор. Ты должна увидеть своими глазами!
Алле уже сорок, и, несмотря на столь зрелый возраст, баба она без царя в голове. Не помню, чтобы сестре когда-либо приходилось тяжело работать. Как выскочила замуж после школы, родила дочь и так осталась на шее мужа. Дочка выросла, съехала, и пока супруг Али вкалывает на работе, та знай себе сидит дома, да сплетни собирает. Целыми днями по телефону с подругами лясы точит. Я не осуждаю. Главное, саму Аллу и её супруга всё устраивает. Не так давно у супруга Аллы умерла бабушка. Трёхкомнатная квартирка, что осталась от старушки, перешла им в наследство. В нее супруги и решили переехать из своей однокомнатной квартиры.
В то воскресенье, в мой единственный выходной, когда раздался звонок, я совершенно не хотела ехать к сестре. Только Алла оказалось непреклонной и начала давить в своей привычной манере. Обвиняя меня в безразличии и чёрствости. Пустила слезу и бросила трубку.
И так, спустя час я сидела на кухне сестры. Я видела, как трясутся руки Аллы от переполнявшего её волнения. Она учтиво предложила мне кофе, а я так же учтиво отказалась, понимая, что сестре не терпится поделиться новостями.
— Маринка, ты не поверишь своим глазам! — выпалила, наконец, сестра, достав небольшой кожаный мешочек из кармана халата. Лукаво улыбаясь и махая им в воздухе. Анна пританцовывала от нахлынувшего на неё счастья. — А теперь смотри!
Когда Алла вывалила передо мной содержимое мешочка, я обомлела. На столе оказались разноцветные камни, кольца и иные драгоценности.
— Что скажешь? Ты только погляди, какая красота! — пристегивая брошь, восторгалась она. — А колечки то какие! И ведь словно на мои пальчики сделаны!
И пока я оторопело сидела, Алла примеряла драгоценности. В том числе успела закинуть одну тоненькую цепочку и на мою шею.
— Откуда сие богатство? — первое, что смогла вымолвить я.
— Бабки Веры драгоценности! Старая перечница всю жизнь грымзой жадной слыла, куска хлеба не допросишься. За каждый рубль тряслась. А само та смотри, хрычовка, драгоценности в старой сахарнице прятала. Представляешь? В сахарнице! Уму не постижимо. А я вчера решила избавиться от старья и едва ли не выкинула сахарницу с другой посудой. Заглянула внутрь и ахнула!
— А Николай о находке что сказал? —спросила я, говоря о супруге.
— Колька то? А ничего не сказал, как и я ему о находке!
— Погоди, Алла, как не сказала? Ведь драгоценности в первую очередь принадлежат его семье. Возможно, драгоценности - семейные реликвии.
— Ой, Маринка, вечно ты ложку дёгтя в бочку мёда подкидываешь. Неужели Колю моего не знаешь? Ведь он жмот и скупердяй. Как старуха покойная, как и свекровь моя. Жадное семейство всё в свои руки приберет. А я у разбитого корыта останусь. Ну уж нет, сестрица! О драгоценностях сообщать не стану. Оставлю и сама носить буду. Не правда ли, шикарная брошь, а? —любуясь в зеркало, закончила разговор Алла.
Я хорошо знаю сестру, поэтому спорить или переубеждать её не спешила. Решила призвать к совести, когда наиграется с дорогими украшениями.
Вскоре я засобиралась домой и уже в дверях вспомнила о цепочке, которую сестра одела на мою шею. Сначала я хотела снять её и вернуть. Но рассмотрев камушек, мне так не захотелось расставаться с цепочкой. Странно, поскольку я никогда не испытывала тяги к драгоценным камням и металлам. А тут вдруг такой трепет. Замешкавшись, я сделала вид, что забыла о цепочке. И наскоро одевшись, выскочила из квартиры сестры.
Вернувшись домой, я почувствовала сильную усталость и легла спать. Проснувшись ночью и попив воды, проходя мимо зеркала, остановилась полюбоваться украшением на шее. Я долго не могла отвести глаз от отражения. Казалось, будто одев цепочку, я стала моложе и красивее.
— Ты бесподобна! — неожиданно для себя произнесла я. И, улыбнувшись своему отражению, снова отправилась спать.
***
— Какой необычный камушек и интересная цепочка! — восхищались коллеги на следующий день. А я неустанно любовалась и теребила новую драгоценность, боясь её потерять.
Придя вечером с работы, я, как и днём ранее, снова почувствовала тяжёлую усталость. И, не раздеваясь, погрузилась в дремоту.
Сквозь сон я ощутила резкий холод. По моему телу побежали мурашки и открыв глаза, чтобы укрыться пледом, я увидела перед собой дряхлую старуху в одной сорочке. Выглядела она скверно и, глядя на меня испепеляющим взглядом, прошипела:
— Чужое взять - своё потерять!
И в это же мгновение старая карга протянула ко мне свои костлявые тощие руки и сжала моё горло.
Я захрипела и попыталась её оттолкнуть. Мои усилия оказались тщетны. Старуха крепко держалась за мою шею. Её лицо исказилось, отражая наслаждение от происходящего. Глаза выражали лютую ненависть. И вдруг она словно растворилась в воздухе. Едва откашлявшись, я свалилась с кровати и поползла на корячках в ванну. Умывшись и немного прийдя в себя, я услышал телефонный звонок. Вернувшись в комнату, сняла трубку. На том конце раздавался странный скрежет и чьё то тяжёлое дыхание.
— Алло! Алло! Вас неслышно! — повторяла я одно и тоже в телефонную трубку.
— Верните, что украли! Бесстыжие! —раздался мерзкий скрипучий голос на том конце.
От испуга я выронила трубку. Следом послышались короткие гудки.
Я не сомкнула глаз до самого утра. После первым делом позвонила на работу и, ссылаясь на грипп, взяла отгул. Сестра на мои звонки не отвечала. И вскоре я тарабанила в её квартиру. Дверь долго не открывали. И лишь через некоторое время дверной замок щёлкнул, и на пороге появилась Алла.
— Чего долбишь? — неприветливо пробубнила она. — Украла цепочку с камнем, а сегодня явилась, как ни в чем не бывало? Уж не думала я, что моя сестрица воровка! У, подлюка! — ехидно оскалив зубы, процедила сестра.
Я растерянно топталась на пороге, не узнавая свою Аллу. Конечно, у сестры дурной нрав, но в её поведении, её словах и взгляде появилось что-то несвойственное её характеру. Несмотря на наши разногласия, сестра никогда не позволяла себе такого пренебрежительного отношения ко мне.
— Алла, я верну цепочку. Только позволь мне войти. Мы поговорим и все обсудим. Хорошо?
— Ну проходи, — злобно фыркнула она.
И сгорбившись, шаркая на согнутых ногах, словно старуха, направилась в зал.
Всегда ухоженная, сегодня Алла выглядела иначе. Засаленные нерасчесанные волосы и старая рваная ночная рубаха. Всё это так не похоже на мою сестру. При этом найденные украшения красовались на её руках и шее. Заметив на себе мой недоумевающий взгляд, Алла прохрипела:
— Чего глаза таращишь?
С каждым её словом, взглядом мои догадки только усиливались.
— Сестричка, милая, ты не сделаешь мне кофе? Прошу тебя, пожалуйста. А после мы с тобой присядем и всё спокойно обсудим, — предложила я.
Бубня себе под нос, Алла направилась в кухню. Воспользовавшись её уходом, я бросилась к трюмо. Здесь хоронились старые фотоальбомы. Судорожно листая их, я нашла то, что искала. Вот она, фотография бабки Веры. Значит, я не прогадала, решив ночью, что лицо старой карги мне знакомо. Хотя я не была ранее с ней знакома. Моей ночной гостьей оказалась покойная бабушка Николая.
В этом самое мгновение в зал зашла сестра. Небрежно поставила на стол кофе и присела ровно напротив меня. Я аккуратно отстегнула цепочку с камнем и протянула ей. Её глаза алчно заблестели. Протянув свою дрожащую руку к моей, она буквально вырвала цепочку и оскалилась в улыбке.
В эту секунду мой взгляд упал на зеркало трюмо. В отражении напротив меня сидела не моя сестра, а бабка Вера. Не отводя взгляда от зеркала, я прошептала:
— Алла...
Сестра медленно повернула голову по направлению моего взгляда. На какое-то мгновение она замерла. А после, поднявшись, направилась к зеркалу. По залу передвигалась моя сестра, а в зеркале по-прежнему отражалась старуха. Подойдя ближе, Алла провела ладонью по лицу, отражающемуся в зеркале. И обернувшись ко мне, посмотрела растерянным взглядом. Ещё больший ужас я испытала от того, что лицо старухи все так же смотрело на меня из зеркала. И Алла, не оборачиваясь, поняла, что происходит за её спиной. Старуха оголила свои жёлтые зубы в мерзкой ухмылке и пригрозила пальцем. И вдруг зеркало дало трещину и разлетелось в дребезги.
Я истошно завизжала, а сестра потеряла сознание. Спустя несколько минут мне удалось привести её в чувства. Аллу колотило от пережитого ужаса, она не могла произнести ни слова.
— Вот что, послушай! Мы с тобой соберём все драгоценности и вернем хозяйке. Ежели при жизни бабка Вера ни с кем не поделилась, то и после смерти не отдаст. Ни тебе, ни родственникам жадным. Всех сгноит! — убеждала я сестру, снимая с неё старухины украшения.
— Они мои! — не сдавалась Алла.
— А вот и нет! Чужое взять - своё потерять! — повторила я слова старухи. — Очнись, Алла! Твоя алчность и жадность едва нас не погубили!
***
... Драгоценности мы решили прикопать на могиле старухи. У ворот кладбища, Алла дернула меня за руку и произнесла жалким голосом:
— Марин, ну хотя бы маленькую брошку можно оставить?
— Только если тебе побрякушка дороже твоей жизни. На, возьми! — протягивая ей брошь, твёрдо ответила я.
Алла протянула руку, но резко одернула, вспомнив о том, что произошло ранее.
— Хорошо. Хорошо! Я всё поняла! Пойдём возвращать жадной карге её драгоценности. Вот же ведьма алчная! Всю жизнь скрягой была и даже померев, такой и осталась, — не унималась сестра.
Ничего не отвечая, я лишь подумала: «Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала...»
