Рокот винтов, грохот спаренных турелей закладывал уши. Свист, гром, запах мокрого железа и неприятный писк прямо под ухом… Земля. Такая твердая и неприветливая. Пыль забивает нос, рядом, грохоча и лязгая траками проносятся танки. Они не стреляют, но гул стоит такой, что взрывается голова. В глаза бьет свет. Он идет из-за горизонта, неприятный, проникающий сквозь веки, раздражающий. Потом пришёл звук. Ревущий и стрекочущий, он всё приближался и приближался, пока внезапно не оборвался.
Я потянулся и подумал, что боевиков с Рембами надо смотреть поменьше, открыл глаза и наконец таки прибил комара, летающего у меня над ухом. В большой палатке рядом со мной в спальниках ворочались отец, дед и их друг — председатель местного колхоза, яростно отсыпающиеся перед рыбалкой и храпящие на все лады. В щель между брезентовым створками просачивался рассвет, и донесся звук хлопающей двери и зычный голос:
- Вы спите, что ли все, ёкмакарёк, рыбаки хреновы?! - голос и обороты были смутно знакомые.
Я осознал, что мои ночные мучения, по ошибке названные сном, окончательно закончились и вылез из палатки. Рассвет всё увереннее вступал в свои права, над омутом, рядом с которым мы расположились, курился туман, воздух был чист и свеж.
- О, Диман, здорова, батя спит еще? А Иваныч где? - Дядя Володя — весёлый красномордый мужик, заместитель председателя радостно поприветствовал меня.
- А вы не слышите разве? - я кивнул на палатку, - всю рыбу распугали уже.
- О, молодцы, рыбаки хреновы, а ну, молодежь, буди мужиков, я пока лодку надую. Поедешь со мной сети проверять?
- Не, дядь Володь, я лучше с берега удочкой, - отказался я и полез будить любимых родственников. Делал я это максимально неучтиво, мстя за мучительную ночь полную фильмами о войне. Вставать они отказывались, что-то невнятно бухтя про неблагодарных детей, которые так любят вставать в субботу утром «не-свет-не-срамши». Мой взгляд упал на лопату, которую кто-то бросил рядом с моим спальником и взял её. Вот значит что я полночи нюхал, ну ладно, ждите теперь… Нет, будить их лопатой я не стал, мне же всё-таки еще 9 лет. Я пошёл копать червей с полной уверенностью, что если они не встанут, сунуть по паре шустриков им за шивороты.
Мужиков спас всё тот же Вова. Он ураганом ввалился в палатку, раздавая всем словесные и физические плюхи, радостно матерясь и похохатывая. Буквально через пять минут они все уже плескались на местном пляжике, отфыркиваясь и вопя на всю округу, чтобы из них срочно выходили продукты метаболизма алкоголя (водка-водка, выходи!). Когда банка наполнилась свежими червяками и я вернулся к нашему стойбищу, там уже во всю горел костёр. На треноге закипал чайник, на раскладном столике нарезались сыр-хлеб-колбаса, отдельные же свежеприехавшие несознательные личности уже причащались тут же.
- Иначе рыба клевать не будет, - пояснил мне дядя Гоша.
Как следует подкрепившись, я отправился на облюбованное для рыбалки место. Двухметровая просека в камышах, образовывала бухточку в неширокой, метров семь-восемь, речке. Что интересно, течение было, и довольно сильное, но только у противоположного берега. В мою же тихую заводь с довольствием заходили жирные краснопёрки, вертлявые пескарики/уклеечки, небольшие зубастые окушки. Место было прикормлено еще с вечера смесью старого хлеба и жмыха, поэтому клёв начался сразу. За несколько часов я заполнил ведро и сдал улов взрослым. К тому времени подтянулись еще гости, в том числе моя мама с подругами. Добытчик! Как они образовались моему улову, и тому, что теперь его надо чистить, потрошить и варить — не передать словами. Я решил дать себе заслуженный отдых и пошел бродить. Некоторое время наблюдал за водяным пауком, который таки смог поймать малька и утащить его в свой купол в водорослях. Обнаружил, что в старой коровьей лепешке отлично размножаются опарыши, которых можно использовать в качеству наживки. Нашёл несколько сыроежек в редком лесочке. Когда вернулся, оказалось, что меня уже ищут. Немного поругали и отправили под присмотр дяди Вити, начальника местной милиции. Он стоял на обрыве реки под большой ветлой и ловил окуней. По его счастливой улыбке и хаотичным покачиваниям, я сразу понял, что это скорее мне придётся за ним следить. Я не ошибся. Услышав мои шаги, он повернулся, издал довольный вопль, махнул удочкой и рухнул в воду. Лететь там было меньше метра, да и глубина по колено, так что никто не пострадал, кроме моего живота. Очень он от смеха разболелся. Дядя Витя сидел в воде, размазывая слезы по лицу и хохотал:
- Нет, ну ты видел, видел, какая рыба огромная клюнула?! Она мня в воду стащила! Во какая! - растопыривал он руки и ноги.
Подошедшие за звук плюха друзья ему, конечно, сразу поверили. Витя на это обиделся и вылезать из воды отказался. Пришлось его выманивать с помощью прозрачного продукта, готового к употреблению в умеренных количествах в охлажденном виде. На это Виктор согласился и отбыл обсыхать к костерку, а я продолжил на его месте ловить окуней. Они брали даже без наживки. Я водил блестящим крючком у них под носом и с удовольствием подсекал полосатых хищников. Потом была уха, купание в омуте и валяние на песочном пятачке. Игры с приехавшей подругой в мяч и катания на лошади местного пастуха. Охота на слепней, питающихся уставшими бойцами и попытки преодолеть течение узкого места речки, а к вечеру, всех довольных и счастливых, развезли по домам трезвые водители, назначенные путем жестокой жеребьёвки.
Конец.
«Зато у нас было детство» (с) - Антон Лирник.
Уважаемые читатели, если мои статьи вам нравятся, знайте, ваши лайки и подписки, комментарии и помощь в их распространении - лучшая благодарность автору и подспорье в продвижении канала! Берегите себя. Всем добра и мира!