Днем уже не жарко, но вода еще теплая, ласковая. Вечером становится прохладно, и, надевая на ночную прогулку бархатный жакет, вдруг понимаешь: так вот почему это чудесное время назвали бархатным сезоном! Если следовать всем правилам, то лучше всего проводить его возле воды.
ЮТЛАНДИЯ, ДАНИЯ
В поисках бархатного сезона в Данию можно смело приезжать уже в начале сентября. Местные дети вернулись в школы еще в августе, все вокруг заняты делом. Леса пока не тронуты позолотой, но ощущение близкой осени сквозит во всем: уже холодна прозрачная вода Балтики, длинны тени на опустевших пляжах, отливает серебром синева неба, и в целом в пейзаж вернулась холодная палитра…
Ютландия начинается с полета. 15-километровый мост переносит через море: открой окно в машине и надышись морским простором перед прибытием в леса. Наблюдая белоснежные треугольнички парусов, вспоминаем, что нам советовали разные знакомые датчане в столице. Обязательно съездить к маякам на дальних северных берегах. Посмотреть фьорды, а еще крафтовые пивоварни города Эбельтофта («На карте Ютландия похожа на профиль, Эбельтофт на нем как раз под носом»). Провести вечер в Орхусе – это самый большой город на полуострове, но здесь по-прежнему ударом гонга объявляют рождение каждого нового человека. И день в Кристиансфельде – своего рода антитезе молодому и динамичному Орхусу: моравские христиане до сих пор живут здесь аскетичной патриархальной коммуной, как 200 лет назад.
Ютландия встречает нас золотыми полями, уже убранными к зиме. Запахом сена и навоза. На полях крутятся ветряки, пасутся черно-белые коровы и бычки, такие мохнатые, что похожи на медвежат. Изредка попадаются фермы – старинные здания с балками крест-накрест (на фасаде одного указана цифра «1827») в таком идеальном состоянии, будто их реставрируют каждый год. Мы еще не встретили ни одной живой души, но во всей окружающей ухоженности чувствуются присутствие и заботливая рука человека. Самая поразительная деталь – велодорожки, дублирующие основные дороги и в полях, и в лесах.
Проехав полуостров насквозь до мыса Блаванд, на западном берегу въезжаем в поселок, похожий на страну троллей. В густых зарослях шиповника – одинаковые низкие домики под покатыми крышами изо мха и сухой травы (на самом деле это известное и дорогое дачное место, но его обитатели не выпячивают своего благосостояния). За домиками троллей начинается долгая песчаная коса. Вдоль нее со времен Второй мировой стоят пустые блиндажи – к ним приделали лошадиные морды и хвосты, так что теперь они похожи на коней, которые всматриваются в морскую даль. Заходим перекусить в первое попавшееся место – и разумеется, оно тоже оказывается непростым: это лавка деликатесов и тапас-бар известного шеф-повара Клауса Скова. Шеф как раз на месте и проводит нам небольшую экскурсию по полкам, рассказывая, что все растения и ягоды для соусов, варений и шнапсов собирают исключительно здесь, в окрестностях Блаванда. Сейчас как раз сезон.
Путешествие по Ютландии – road movie, кино и путешествие. Очарованность сельской идиллией остается его главной интонацией, но каждая остановка – это новый эпизод. Город Рибе – старейший в стране: говорят, так выглядели города викингов в VIII веке. Мариагер на берегу фьорда – город розовых садов. На берегу недалеко от Эсбьерга – несколько сидящих каменных фигур исполинского размера, памятник навсегда ушедшим в море. Самая удивительная история – про заброшенный маяк Рубьерг Кнуд, который в течение последних 100 лет огромная песчаная дюна двигала к краю обрыва. Три года назад, когда маяк был уже на волоске от гибели, датчане в прямом эфире спасли его, сместив вглубь берега на 70 метров. Говорят, теперь до 2060 года можно не беспокоиться.
*ОДЕТЬСЯ ПО ПОГОДЕ
В скандинавском бабьем лете слово «лето» скорее условность, чем факт. В чемодан придется положить одежду на разные случаи жизни: и хлопчатобумажное платье в цветочек, и резиновые сапоги, и джинсы, и свитер, и добротный дождевик. По свидетельствам метеорологов, во второй половине октября в Дании обычно случается и первый снегопад.
ЧИКАГО, США
Третий мегаполис в Штатах (его население однажды выросло с 300 тысяч до миллиона всего за 30 лет), «широкоплечий город-гигант», по определению поэта Сэндберга, великий город Чикаго расположился на берегу великого озера Мичиган. На карте Чикаго выглядит неприметной крошкой на краю голубого блюда.
Озеро для чикагцев вне зависимости от их возраста, характера, социального статуса – друг, и молчаливый собеседник, и мудрый советчик, и часто даже терапевт в трудные моменты жизни. Здесь принято приходить к озеру, гулять и бегать вдоль него с музыкой или подкастом в наушниках, плавать на каноэ, купаться, рыбачить, запускать воздушных змеев, наблюдать живущих здесь же в зарослях кроликов, бобров, койотов, оленей и летучих белок, подмечать смену сезонов… И всё это – в двух шагах от Великолепной мили, где вдоль Мичиган-авеню от разводного моста до Оук-стрит стоят стройными рядами небоскребы разных поколений.
Однако история взаимоотношений города и озера не только романтическая, но и довольно сложная.
Новые иммигранты, выбирая место для проживания, часто думают про Чикаго. Равноудаленный от обоих океанов, он вроде бы находится вдали от больших катаклизмов, связанных с изменениями климата; далек и от страшной жары американского юга, а с духотой отлично справится озерная прохлада… Вода действительно заложена в фундаменте Чикаго как в прямом, так и в переносном смысле. В 1899 году под городом прокопали обширную сеть туннелей, по которым поначалу на вагонетках развозили уголь, почту и товары для магазинов, а позднее спрятали в них всевозможные кабели. В 1990-е во время ремонта в речное дно над туннелями неудачно вбили столбы, и своды обвалились: вода начала заливаться в чрево Чикаго со скоростью 2000 литров в минуту. На несколько дней город погрузился в темноту (отключилось электричество) и тишину. Исправить ситуацию стоило два миллиарда долларов.
Сегодня вода снова угрожает мегаполису. «Весь Чикаго держится на довольно шатком убеждении в том, что осушенное болото будет оставаться укрощенным, а береговая линия Мичигана сохраняться там же, где была последние 300 лет. У озера могут быть другие планы», – так начинался недавний репортаж газеты The New York Times«Битва великого города с великим озером», в деталях описывающий, как поднимающиеся воды озера Мичиган размывают чикагскую застройку.
…Мы здесь всего на несколько дней, но уже совершенно влюбились в этот уникальный симбиоз воды и архитектуры. Нагулялись по музеям, и паркам, и оранжереям. Побывали в легендарном ресторане Alinea, а в другой день наелись обжигающих димсамов в Чайна-тауне. Наблюдали, как передвигают на сотню метров старый трехэтажный особняк, чтобы проложить новую линию метро (в Чикаго это обычная история: однажды таким образом «приподняли» весь центр). Сходили в музей мостов, увидели старый, но работающий идеально, как часы, механизм, разводящий главный мост Великолепной мили... Словом, чем ближе знакомились, тем больше убеждались: город, в котором гениальная инженерная мысль смогла укротить мощь воды, сумеет договориться с озером и в этот раз.
*ОДЕТЬСЯ ПО ПОГОДЕ
Сентябрь в Чикаго чудесный, солнечный, сухой; октябрь пытается соответствовать (разве что на случай ветров сворачиваешь и кладешь в сумку невесомую технологичную курточку). Но у Чикаго не напрасно слава одного из самых стильных американских городов – здесь на улицах стоят скульптуры Пикассо, Миро, Йоко Оно. Прогулка по даунтауну – повод выгулять самые изящные наряды.
ШИРВАН, АЗЕРБАЙДЖАН
Уехать из Баку в золотое лето на день-два проще простого. Пара часов на юг вдоль Каспийского моря – и мы в мире высокой степной полыни, джейранов и фламинго.
Художники сравнивают цвета Ширванского национального парка с цветами африканской саванны: успокаивающие сердце охра, умбра, сиена жженая, оттенки зеленой земли и морской пены. Но в сентябре этот пейзаж наполняется другими красками – как ни удивительно, не по той же причине, что повсюду в Азербайджане. В то время как в садах фруктовые деревья преподносят последний в году, самый сладкий урожай, в Ширванском парке происходит «транспортный коллапс», похожий на то, что творилось летом в аэропортах Европы. Слишком много пассажиров! Тысячи перелетных птиц совершают остановку в Ширванском парке на пути к месту зимовки. Осмотревшись, многие вдруг понимают, что перезимовать можно и здесь, с каждым годом количество видов, меняющих первоначальный план и остающихся в Ширване, растет: дрофы, лебеди, турачи, бакланы, краснолапые кулики-ходулочники, цапли, пеликаны и особенно фламинго, чья обширная многотысячная диаспора издалека похожа на колышущееся розовое облако.
Их общий дом – небольшое, поросшее камышом озеро в центре национального парка. На берегу, прикрытая зарослями, стоит смотровая башня-платформа, с которой бердвотчеры, замерев от счастья, наблюдают в бинокли и объективы фотокамер за птичьей жизнью. Здесь же, на озере, есть гостевой дом, где можно остановиться на ночь.
Любопытно, что изначально в Ширванском парке главными героями были не птицы. Эти земли исторически назывались «Джейранчёль» – «джейранья степь». Но в какой-то момент по причине браконьерства и общей индустриализации джейраны почти исчезли – и именно ради них в 2003 году был организован национальный парк. Пугливые, но невероятно выносливые, эти газели быстро освоились, их популяция за несколько лет перевалила за 10 000 особей, им стало тесно на заповедных землях. Теперь обычное дело встретить элегантную группу на одной из проселочных дорог за пределами парка.
А по дорогам, честно сказать, придется поколесить, если захочется найти, например, село Хыдырлы, за которым на солончаках находится пастбище верблюдов. Когда-то привычное животное этой земли (Нефтчала в те времена называлась Хангышлагы – «место зимовки хана», так что в верблюдах недостатка не было), сегодня «корабль пустыни» стал в Азербайджане настоящей экзотикой.
Возрождать пытаются не только верблюдов, но и осетров. Еще одна наша остановка в путешествии – Хыллинский завод по разведению осетровых, самый современный на Каспии. Ближайший к Ширванскому национальному парку город Сальяны вообще знаменит своей рыбной историей. Река Кура здесь впадает в море, и это «настоящее сомовье царство», как писал более 100 лет назад в «Жизни и ловле пресноводных рыб» Леонид Сабанеев: крупной белой рыбы так много, что она «ложится друг на друга в несколько слоев». Подготовленные люди едут сюда с удочками и спиннингами. А мы просто отметили короткое путешествие вкусным ужином в рыбном ресторанчике.
*ОДЕТЬСЯ ПО ПОГОДЕ
Жара наконец ослабила хватку, и началось лучшее время для путешествия в Азербайджан. Для поездок в национальные парки совет универсальный: одевайтесь в природные цвета. Идеальное попадание – практичный и свободный колониальный стиль с его лаконичной и натуральной цветовой гаммой. Так обитателям парка будет комфортно в вашем присутствии, да и вы не будете чувствовать себя белой вороной.
САЛЕНТО, ИТАЛИЯ
Сами итальянцы говорят так: в Саленто, на «наши Мальдивы», нужно приезжать в первой половине июня – или уж в сентябре, когда нет толпы и вода вновь приобретает знаменитый оттенок светящегося на солнце топаза. Но проведя здесь немного времени и освоившись, понимаешь, что земля, вырастившая миллионы оливковых деревьев, – ценность поважнее, чем вода.
Саленто, географическую область в регионе Апулия, легко опознать на карте: это самый «каблук» итальянского сапога. С крутого берега в погожий день можно увидеть в рассеянной дымке противоположный, албанский берег, а до греческого острова Корфу отсюда добираться быстрее, чем до любого крупного итальянского города. С той стороны, с востока, сюда тоже всегда было «удобно добираться»: на протяжении столетий побережье неисчислимое множество раз подвергалось нападениям чужаков. Любая массерия (некогда крестьянский дом, а теперь в большинстве случаев гостиница и ресторан) выглядит мощным фортификационным сооружением. Живописные пляжи названиями напоминают о печальных событиях (взять хотя бы популярную бухту Турок). А вдоль берега стоят похожие на шахматные ладьи смотровые башни. Если что, взметнется огонь на одной – и в считанные минуты вспыхнут сигнальные огни по всему побережью.
Мы прилетаем в город Бриндизи, «ворота в Саленто». Главная достопримечательность и символ Бриндизи – древнеримская колонна: ее установили две с лишним тысячи лет назад – восклицательным знаком в конце Аппиевой дороги, которая вела сюда напрямую из Рима. Наше же путешествие отсюда только начинается.
Пейзаж обещает быть монотонным. В Апулии растет, если верить статистике, около 50 миллионов оливковых деревьев – они мелькают за окном автомобиля и на автостраде, и на проселочных дорогах. Некоторые похожи на мощные скрученные античные торсы, что тот Лаокоон, борющийся со змеями. Другие оливы совсем юные, молодые и гибкие. Обычно безлюдные, оживленные только песнями цикад рощи в октябре наполняются сборщиками плодов, и в хозяйствах начинают давить первое масло. Покупка местного «зеленого золота» – вообще обязательная составляющая путешествия для итальянцев, а в октябре эту часть и вовсе нельзя пропустить. Первое, нефильтрованное, травянистого цвета масло мягкое, почти сладкое, с пикантным послевкусием – на взгляд многих, лучшее в мире. Настоящий сок жизни этой сухой земли.
Ну а мы едем дальше, к крайней точке континентальной Италии, где сливаются два моря – Адриатическое и Ионическое. Спустя миллионы оливковых деревьев, бессчетные остановки на купания в воде Адриатики, десятки обедов и ужинов с пастой, заправленной реповой ботвой, маринованным гадючьим луком и бобовым пюре с горьким цикорием, спустя внезапные архитектурные жемчужины на пути (город Лечче и его барокко) проявления жизни вдруг заканчиваются, и на диком берегу остаются только сухостой, кактусы и сложенные из неотесанных белых камней стеночки (раньше они делили землю на пастбища). Местность кажется почти необитаемой, но газеты недавно сообщали, что бывшие массерии здесь купили Хелен Миррен и Мерил Стрип.
Наконец подъезжаем к гигантскому маяку Санта-Мария-ди-Леука. Вот теперь и правда дальше ехать некуда.
*ОДЕТЬСЯ ПО ПОГОДЕ
Седьмой год подряд итальянские метеорологи объявляют самым жарким в истории наблюдений. Каждое лето ставит рекорд. А итальянцы жалуются: совершенно исчезли полусезоны, «теперь уж не поносишь элегантные плащи и тренчи – из майки сразу залезаешь в зимнее пальто». На Саленто же летнюю одежду продолжат носить до конца октября, пока с неба не прольется первый по-настоящему холодный дождь.
ДЖЕРБА, ТУНИС
К концу октября Европа окончательно погружается в осеннее настроение, и за последними летними днями приходится лететь аж в Африку. Джерба – африканский экзотический остров, «покрытый золотом, зеленью и птицами», как писал Флобер. И он неразрывно связан с европейской историей.
Каждое утро в 9.00 из гавани Хумт-Сука выходит флотилия пиратских парусников. Корабли держат курс на маленькие необитаемые острова. По дороге замедляют ход, чтобы пассажиры могли полюбоваться на дельфинов и розовых фламинго, которые как раз в октябре прилетают в эти лагуны на зимовку. Наконец бросают якорь, взрослые и дети спускаются на берег купаться и загорать. Тем временем пиратские коки готовят в камбузах обед – обычно кускус, крабы, чай с тунисскими сладостями. Пятьсот лет назад Джерба была базой берберских пиратов, наводивших ужас на мореплавателей. Теперь прошлое нашло отражение вот в таком безобидном формате: «пиратский круиз» считается самой популярной у туристов опцией, хотя в конкурентах у него крокодилья ферма, квадроциклы и тур в пустыню Сахару.
И все же в истории Джерба осталась благодаря не столько пиратам, сколько лотофагам.
…Когда корабли Одиссея собирались обогнуть мыс Малея, буря отнесла их в открытое море. После девяти дней скитаний они обнаружили себя у незнакомого берега. Сойдя на сушу, моряки познакомились с местными жителями, называвшими себя лотофагами – «пожирателями лотосов». Конечно, отведать «сладко-медвяные цветы» предложили и гостям. Как только путешественники попробовали деликатес, они сразу забыли о родине и отказались возвращаться на корабль. Чтобы увезти их, Одиссею пришлось привязать команду к корабельным скамьям, пока действие цветка не пройдет.
В середине ХХ века историки и литературоведы однозначно определились: «незнакомый берег» – это остров Джерба, лотофаги жили именно здесь. Правда, ученые расходятся в том, какое именно растение имеется в виду в поэме Гомера и в сочинениях Геродота: то ли сладкие плоды ююбы, которыми в октябре покрываются кустарники по всему острову, то ли культовый египетский цветок Nymphaea caerulea (из него до сих пор делают «психоактивное» вино).
Жизнь на Джербе четко разделяется на две реальности – дорогих курортов и того, что за их стенами. И как бы ни было сладко на шезлонге у моря, путешествие не будет полным, если не увидеть обратную сторону острова. Пейзаж лаконичен: полупустыня, редкие белые глинобитные домики, финиковые пальмы, пылающие гибискусы. За полдня и 15–20 динаров можно исколесить на такси весь остров, съездить в синагогу Эль-Гриба (старейшую в Африке!), в национальный музей, побродить по Мидуну, пообедать в типичной забегаловке и выпить стаканчик седратина – цитрусового ликера. К октябрю на острове остались последние туристы, и торговцы, кажется, совсем растратили запал: можно без боя любоваться и покупать ковры и сумки из верблюжьей шерсти. Все чудеса и развлечения, которые может предложить Джерба, под конец сезона лежат перед немногими счастливчиками, как финики на блюде.
В последний день решаем полетать на параплане над морем. С высоты птичьего полета остров цвета сухой травы выглядит уставшим, опустошенным после лета; прямо под нами в море – стаи мигрирующих медуз. Кажется, и нам пора возвращаться.
*ОДЕТЬСЯ ПО ПОГОДЕ
Как в жарких странах знают, что лучшее средство от жары – горячий зеленый чай, так здесь убеждены, что лучшая летняя одежда – та, что закрывает руки и ноги до щиколотки. В смысле одежды Тунис – безошибочно Африка: увидеть мужчин и женщин в традиционной одежде здесь можно не только на свадьбе или фольклорном шоу, но и на улице. А рассмотреть, пощупать и, возможно, приобрести элементы национального костюма – джеббу, футу, платок сефсари – можно на базаре.
Текст: Елена Голованова
