- Ты у нас, коммунист. Один из немногих, – сказал институтский секретарь, пронзительно взглянув на меня поверх очков. – Тебе и доверие особое. – И продолжил, уже через очки, он уперся взглядом в какую-то инструкцию, лежавшую перед ним на столе. – Ты парень, молодой, прошедший армию, коммунист, это для нас очень важно.
- Я готов, я оправдаю, высокое, так сказать…
Я не знал, чего именно хочет от меня секретарь, но понимал, в такой вот ситуации, нужно выражать готовность совершать подвиги. Хотя весь мой внутренний мир с самого детства сторонился каких-либо подвигов и вообще, любых чрезмерных действий. Я любил безмятежность.
- Впереди лето, институт формирует стройотряды, и мы хотим, чтобы в одном из них комиссаром работал ты.
Я молча кивнул.
- Дело в том, - секретарь задумался. – Этот отряд необычный. Особый, так сказать. К нам поступила заявка от Бадаевского пивного завода. Им нужна помощь.
У меня перехватило дыхание.
- Но, вы же понимаете, там пиво, алкоголь, и поэтому мы не можем направить туда парней.
Видно, на моем лице возникло выражение удивления и растерянности. К моему большому сожалению, я никогда не умел скрывать эмоции.
- Да, хм, как бы это лучше, объяснить, - секретарь смутился. - Мы набираем в ваш отряд девушек с педагогического факультета. 42 студентки, и вот… так сказать, вы и еще командир.
Вот чего я точно не предполагал, когда писал заявление в КПСС, так это такого удивительного рывка карьеры по партийной линии.
- Кого назначат хм, как бы это… командиром так сказать, вы уже решили? – пролепетал я еле-еле.
- Есть кандидатура. Это ваш согрупник Александр Федин. Он не коммунист еще, но тоже после армии, старше вас, и что особенно важно, он человек женатый. И ребенок уже есть. Мне кажется, кандидатура подходящая.
Не зря все-таки говорят: «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Ведь только коммунистическая партия Советского Союза могла придумать столь потрясающий стройотряд. И мало того, выбрать самых лучших для него руководителей. Ведь Саша Федин - человек всей своей природой, всем своим телом и, не побоюсь утверждать, всей своей душой превозносил, боготворил, любил, обожал окружающих его женщин. Или даже, тех, кто находился от него на расстоянии. Он свято держался старинной бразильской заповеди: «Невозможно овладеть каждой женщиной на этой планете, но нужно хотя бы попытаться.» И его попытки имели весьма шумный успех. Я имею в виду, что бедная жена Саши училась в нашем же в институте, и скрыть полностью от нее успехи мужа не представлялось возможным. Я не мог похвастаться столь выдающимся темпераментом, но вот пиво я любил также беззаветно, как любил женщин Федин.
- Лучшую кандидатуру трудно и придумать, - сказал я, с трудом сдерживая улыбку. - Я очень хорошо знаю Сашу Федина, я за него ручаюсь. Не подведет.
- Вот и отлично, - ответил секретарь. - Значит сработаетесь. Да, очень важно, я забыл сказать, вы не просто комиссар, вы комиссар работающий. То есть, в ваших обязанностях не только руководить, но и находиться на производстве, так сказать. Не забудьте. Завра у вас первое собрание коллектива.
------------------------
Всю ночь я грезил предстоящим собранием.
Мне ясно представлялся древнеримский форум, где я, одетый в красную тогу и с лавровым венком на голове произношу какаю-то необыкновенно зажигательную речь перед 42-мя юными простоволосыми и практически обнаженными девушками. (На них то ли туники, то ли белые простыни.) Они рукоплещут и бросают лепестки роз к моим ногам.
На следующий день я встретился с Фединым. Оказалось, что его уже неделю как назначили командиром отряда, и это он сосватал меня в комиссары. Он сказал, что жить мы летом будем в какой-то общаге, то есть два мужика и 42 девицы. Что вот сейчас мы проведем собрание, а на завтра у нас с ним намечена лекция по технике безопасности на месте работы. Все это он говорил без тени смущения, с совершенно серьезным видом, как будто речь шла о самом обыденном деле. Я же в ответ старался, хотя и с трудом воздерживаться от фривольных шуток. - А вот скажите, Александр, как же мы там с вами в этой самой общаге сможем прожить, так сказать, вместе с 40 девицами…
- С 42.
- Число не играет здесь принципиальной роли, я хотел сказать, управимся ли мы с ними. И сможем ли мы противостоять, мягко говоря, соблазну?
- Не о том думаешь. Лучше скажи, ты знаешь, где находится этот самый Бадаевский завод. Нам завтра туда с тобой ехать.
- Мне ли не знать, Александр. Мне ли не знать? Это ж мой родной завод! Можно сказать, я на нем родился и вырос. С самого младенчества я впитал его дивные ароматы.
- А кроме шуток?
- Я до 18 лет жил на Кутузовском проспекте. Дом 26, знаешь наверняка, брежневский дом. Бадаевский завод совсем недалеко, на набережной, в тех краях, где гостиница Украина. Так вот, младенцем меня катали на коляске по этой смой набережной, как там ее… Тараса Шевченко.
- А потом, когда подрос, я с дедом ходил гулять. Точно помню лет с 5, как подует ветер в нашу в сторону, так такие восхитительные ароматы доносит, что я вот с самого детства и приобщился. Это что-то невероятное, запах свежего теплого хлеба, ржаного, душистого, так мне казалось в детстве. Я не знал тогда, что так пахнут пивные дрожжи. Ну а потом я вырос.
- Ясно. Лирика. Какое там метро-то поблизости?
- Совсем рядом - никакого. Ну вот от Киевской можно дойти минут за 20. Или от Краснопресненской. Ну скажу тебе, друг мой Федин, лучшего комиссара для нашего стройотряда не найти. Это ж кто такое придумал? Это гений равный Ленину.
- Ну, может и не равный. Ну в общем, за работу. Пойдем проводить собрание.
-------------------
На следующий день мы отправились на Бадаевский завод на инструктаж по технике безопасности. Федин явился с длинноногой девицей Леной. Ясное дело, из нашего отряда. Он шикарным жестом поймал такси, и мы покатили на набережную Тараса Шевченко. Вот они красные кирпичные стены. Хотя я и вырос радом с заводом, внутри я оказался впервые. Запах, пленявший меня с детства, здесь пронизывал все. Люди, встретившие нас, все, как один, на лицах имели печать потомственного алкоголизма. При этом вели они себя весьма приветливо и явно гордились своей работой.
- Вы знаете, ребята, этот завод дореволюционный, - сообщила нам женщина – начальник производства. – В 1875 году состоялось собрание пайщиков-акционеров, они основали «Трехгорное пивоваренное товарищество» вот с тех пор началась наша история. Один из пайщиков – Тимофей Морозов, из той самой знаменитой купеческой фамилии.
Осмотревшись вокруг, я подумал, что с незапамятных «морозовских» времен ничего тут не поменялось. И это к лучшему. Кирпичные стены источали вековой антикварный пивной дух, смешанный с ароматом старой дореволюционной Москвы.
- После революции завод национализировали, а в 1934 году, - продолжала женщина тоном опытного экскурсовода, – завод получил имя видного большевика, соратника Ленина, Алексея Егоровича Бадаева.
- Да, что же это я, совсем забыла. Угостить же. Как же это?
- Да мы на инструктаж приехали, - начал было я...
- Нет, нет. Вы такого не пробовали никогда. - Геннадий, - позвала начальник производства. В ее интонации отчетливо зазвучали жесткие нотки. - Отведи ребят, налей им попробовать нашего фирменного. Такое в магазинах не продается.
- Это нефильтрованное. Совсем свежее, свежайшее, - сказал Геннадий.
Из металлической то ли бочки, то ли кастрюли, одним словом, емкости он нацедил всем нам, и себе тоже по кружке мутного пива. Дождавшись пока осядет пена, все сделали по глотку. Сделала весьма внушительный глоток и Лена, которую притащил с собой Федин.
- Эх, - сказал я.
- Ну, да, - протянул Федин.
- Ничего, - сказала Лена снисходительным тоном. Это первое слово, которое я от нее услышал.
Пиво действительно оказалось очень даже вкусным. По крайней мере, я такого никогда не пробовал. Мы выпили по кружке, нам налили еще. И тут разговор стал налаживаться.
- В чем, собственно, - спросил я начальницу производства, в чем, так сказать заключается, ммм техника нашей безопасности. И в чем, чуть не забыл спросить, наши обязанности?
- Маргарита Павловна, - с опозданием представилась женщина.
- Костя, я комиссар.
- Лена.
- Очень приятно, - перехватил инициативу командир отряда. – Я Александр Анатольевич - командир стройотряда. Действительно, что наш отряд тут должен делать?
- Пойдемте в цех.
Минут пять мы шли какими-то темными подвалами, естественно старинными и из-за того сырыми, пропитанными все тем же любимым мною с детства запахом. И наконец оказались в довольно обширном и относительно светлом помещении. Неработающий конвейер. Бутылки с пивом. Внизу две огромные металлические бочки.
- Вот ваше место работы, - показала Маргарита Павловна. Она нажала какую-то кнопку, и бутылки пришли в движение. – Ваша задача следить за тем, чтобы бутылка была плотно закрыта, запечатана пробкой. Если произошел брак при закрывании, вы это легко увидите по выбивающейся из-под пробки пены, вы берете бутылку, и выливаете пиво вот в эту бочку. Задача ответственная, нельзя пропустить ни одной пробки. А бутылку переставляете на вот этот другой конвейер. Она оправляется на мойку, а затем на повторное заполнение.
- Да, эта работа непростая, - произнес задумчиво Федин.
- Очень интересная работа, - подхватил я. - Но зачем вам столько, ммм девушек, ну работниц. Мы бы вот с Шурой, ой простите, с Александром Анатольевичем и Леной втроем бы вполне управились. Тем более, что брака не так много на первый взгляд. Да и зачем выливать пиво, можно его…
- Производство круглосуточное, работа в три смены, потом у вас же должны быть выходные. Кто-то простудится, ну вы понимаете.
- Понимаем, понимаем, мы готовы… - начал Федин.
- Ребята, - предложила Маргарита Павловна, - еще по пивку? На посошок?
- С радостью, - ответил я.
- Охотно, - присоединился Федин.
После инструктажа по технике безопасности, Федин взял под руку Лену, поймал такси, и они куда-то укатили. «В театр, наверняка, повез девушку, хочет поразить ее силой своего интеллекта», - подумал я. Оставшись в одиночестве совсем недалеко от родных пенатов, я решил прогуляться по той самой набережной, по которой младенцем меня возили в коляске. Все складывалось как нельзя лучше. Погода –чудо, конец мая, деревья распустились. Москва-река, Бадаевский пивной завод, техника безопасности, ай, ай «задача ответственная, нельзя пропустить», ах, 42 девицы, «жить в общаге». Как же мы там разместимся? 2 мужика и … Тревога начала одолевать меня. Ладно. Пусть у командира голова болит. Мое-то дело простое. Увидел плохую пробку, пиво в ведро, (так-таки и в ведро) а бутылку на конвейер. И все дала.
И все же, пока я шел, воображение не давало мне покоя.
42 почти обнаженные девицы (я пока еще не решил в чем они, либо в белых туниках, либо в купальниках бикини) стоят у конвейера, по которому медленно ползут бутылки. И вот я вижу, на одной из них пробка плохо закрыта, из-под нее показалась пена. Девушка схватила бутылку, но застыла в нерешительности - не знает, как с ней поступить. Я, как всегда в одеянии римского патриция, неторопливой и гордой походкой подхожу к ней, беру бутылку, небрежно одним щелчком большого пальца сдергиваю пробку, пробую пиво, киваю девушке с видом знатока сомелье мол "вполне достойно" и возвращаю ей напиток. Она выпивает половину, отдает бутылку мне.
-----------------------
С такими мыслями я добрел до дома 26 по Кутузовскому проспекту, где я без особых забот и хлопот прожил 18 лет.
После школы я поступил в ИНЯЗ – институт иностранных языков имени М. Тореза. Как раз в тот год из-за войны в Афганистане у нас «отменили бронь» и после первого курса, всех наших парней, меня в том числе, забрали в армию.
Пока я доблестно отдавал долг родине, мои родители переехали на проспект Вернадского, чем сильно меня расстроили. Вернувшись из армии, я скучал по Кутузовскому проспекту, району престижному и дорогому, как сказали бы сейчас. Но для меня просто-напросто родному.
Я восстановился в институте и продолжил учебу. В те годы ИНЯЗ имел всего 2 факультета, наш переводческий, где за редким исключением учились одни лишь парни, и педагогический – наоборот, состоящий только из девчонок. Это не значит, что там вообще не учились парни, учились, но совсем мало, в пределах математической погрешности. На 1500 девчонок – где-то 10 от силы парней. Это лирическое отступление я делаю лишь для того, чтобы читателю стало ясно, в каком учебном заведении собственно и возник наш героический стройотряд.
Да, чуть не забыл, в армии, без каких-либо усилий с моей стороны я вступил в КПСС, что в последствии дало мощнейший импульс моей невероятной карьере.
Продолжение следует.