В Александровку из Херсона едем по дороге-перевертышу. Два десятка километров делятся большим плакатом, оповещающим о границе Херсонской области. Сразу за границей дорога кончается. Водитель нашего «опель-кадета» Александр, год проживший в Париже, но вернувшийся в город на Днепре, рассуждает о том, что в малых городах люди дружелюбнее, чем в мегаполисах, и потому жить в них легче. Правда, добираться труднее.
ПОЖИТЬ ОХОТА
На краю поля памятником беспечности чернеет подорвавшийся на мине комбайн.
Почти на въезде в поселок сияет свежей позолотой купол и красной черепицей крыша новенькой церкви.
Больше в Александровке ничего нового нет.
Скульптура неведомой женщины без весла явно знавала лучшие времена, хорошо хоть стела погибшим героям Великой Отечественной в достойном состоянии, пусть и не гвоздики, а маки у ее подножия.
- А что вы хотите - перед развалом союза поселок успели заасфальтировать - и на этом все кончилось, - вздыхает глава поселковой администрации Ольга Полосухина.
- Было у нас 820 человек, осталась половина. И мне, честно, было жаль, когда люди уезжали, - говорит Ольга Николаевна, - Я жила с ними рядом много лет. Не понимаю их намерений. Выехали лучшие кадры. Преподаватели, технические специалисты, которые нам очень нужны сейчас. Школу мы собираемся запускать, даже с маленьким количеством детей. Сейчас их 67. Но как вернуть людей, которые могут работать, ведь остались в основном старики? Молодых специалистов сюда зазвать очень сложно. А моя мечта сделать здесь город сад, село-сад. Тут ведь парки цвели, фонтаны журчали, уточки-качечки. Очень красиво у нас было.
-А что вы хотите - перед развалом союза поселок успели заасфальтировать - и на этом все кончилось, - вздыхает глава поселковой администрации Ольга Полосухина.
- Было у нас 820 человек, осталась половина. И мне, честно, было жаль, когда люди уезжали, - говорит Ольга Николаевна, - Я жила с ними рядом много лет. Не понимаю их намерений. Выехали лучшие кадры. Преподаватели, технические специалисты, которые нам очень нужны сейчас. Школу мы собираемся запускать, даже с маленьким количеством детей. Сейчас их 67. Но как вернуть людей, которые могут работать, ведь остались в основном старики? Молодых специалистов сюда зазвать очень сложно. А моя мечта сделать здесь город сад, село-сад. Тут ведь парки цвели, фонтаны журчали, уточки-качечки. Очень красиво у нас было.
В современной Александровке 6 месяцев не было света - пока не протянули линию из Херсона. И несколько месяцев не платили пенсии - пока Полосухина не добилась, чтобы местные старики получали российские выплаты.
И они, стрики, благодарные в том числе и за это, потянулись негустым ручейком к поселковому совету, чтобы проголосовать.
Муж и жена Виталий и Татьяна Пушенко хотят, чтобы «нормально було». От ненормальности прежней дочь их уехала в близкий Херсон, а внучка подалась на заработки в далекие Нидерланды
Виталий Андреевич говорит:
- Пожить ведь охота и нам, и им. И в Россию охота съездить. К жене, на ее родину в Сибирь, в Братск.
Буду ли получать российский паспорт? А что, с таким вот, сними, в Россию не пустят?
Успокаиваем его и спрашиваем, каких изменений мы ждем?
- Что все договорятся и все успокоится, и все будет отлично. От обстрелов устали, но и привыкли уже, - говорит он.
А КУДА ТИКАТЬ?
Маленькая рыжая собака на входе в увитый виноградом двор молчит, с подозрением глядя на незваных гостей. Но Татьяна Петровна Фурсенко объясняет, мол, хозяева рядом, вот собакевич и не волнуется насчет внезапного «вторжения».
Она не скрывает, как и за что голосует - как, впрочем, и ее муж. И объясняет, почему выбирает Россию, а не Украину
- Да, нам Зеленский угрожает, нам Верещук (вице-премьер Украины - ред. угрожает. И тут нельзя ничего говорить. Потому что каждый - смотрит в оба, где какие слова, где какие действия. И мы же не знаем точно, кто и где. Вот были у нас соседи - они уехали. Почему, спрашивается? Ну что, вот нас тоже проверяли ребята-военные. Три раза проверяли. Не били, не колотили. Приходили, посмотрели дом, двор - и все.
- А как можно жить в состоянии постоянной угрозы
- А что как? Ну, так и живем. А что делать? Куда нам деваться? Куда тикать? Нам Украина говорит: приезжайте, мы вас в подвалах устроим, мы там все оборудуем. А зачем мне из своего дома уезжать в подвал? Спасибо большое, Верещук!
- А с пенсиями что?
- А с пенсиями шо? Я работала столько лет на тяжелой, опасной работе - и шо? Они без моего ведома послали мне 10 лет стажа. Обдурили везде, облапошили. Вот российскую пенсию я уже получаю. За все лето получила. Конечно, полегче стало. Цены, правда, тоже выросли. Машину нанимаем, едем на базар, а на базаре цены сумасшедшие. Но сейчас хоть выжить можно. А раньше было просто невозможно.
Но, похоже, с таким мнением не согласен сосед Татьяны Петровны, Иван Антонович Архипцев.
Ему идет 85-й год, и он, похоже, из тех, кто «Бандеру помнит».
В его дворе также тяжело свисают почти черные гроздья переспевшей изабеллы, у сарая греется на солнце 20-литровая бутыль темно-багровой браги, а гренадерские помидорные кусты навевают мысль о зимних закрутках.
Иван Антонович внятно отвечает на вопросы главы выездной избирательной комиссии о том, как его зовут и сколько ему лет, делает запинку, вспоминая свой адрес, зато без сомнений, громко и четко говорит, за что он хочет проголосовать:
- Я за Украину. Хочу остаться в Украине. Я родился 10 мая 1938 года. А почему я должен быть за Россию? Я в Украине родился. Я здесь живу. Я по национальности украинец. Родился бы в России - я бы может по-другому думал.
После чего несколько раз переспрашивает, в каком месте в бюллетене ему поставить знак, что он голосует именно так, а не иначе.
Глава выездного и избиркома спокойно и терпливо объясняет. Дед улыбается щербатым ртом.
ВОЙНА И УРНА
Сергей Сафронов, глава выездной избирательной комиссии, который идет от дома к дому, обливаясь потом на октябрьском херсонском солнце, с запечатанной прозрачной урной в руках, именно в этих краях воевал несколько месяцев назад. В составе добровольческого отряда «Барс». И за два месяца они освободили эту территорию.
- Почему я принял решение вернуться обратно к мирной жизни? - удивляется он наивности вопроса, - Война - это временное явление. Я ведь учитель истории и сейчас в поселке Белозерка преподаю свой предмет. А в участковую комиссию попал потому, что мне как учителю проще разговаривать с людьми. Проще объяснять цели референдума. Вообще объяснять - для меня это всегда было интересно. По крайней мере, так узнаешь больше и лучше людей и района, и Херсонской области. А для меня это важно.
- Вас удивляет реакция людей по отношению к референдуму?
- Ну к референдуму точно равнодушия нет. Да, есть большая проблема региона - немало людей запуганы украинской властью. Не под камеру, в обывательских разговорах - это адекватные люди. Они, с понятными чувствами относятся к нашему прошлому. И совершенно адекватно воспринимают ту власть, которая сейчас на Украине. Но говорить все это на общее обозрение бояться.
- Чего именно?
- Бояться, что могут вернутся захистники - как они называют «защитников». И расправятся. У многих родственники на территории подконтрольной Киеву. И эта боязнь сказывается.
- Вам сейчас один старик повторил, что голосует за Украину, а не за Россию. Вы в это время оставались спокойны и даже доброжелательны.
- Так это же его право - голосовать, как он считает нужным! Но и молодежи такой немало. За 30 лет дело ведь шло как по пословице «если 30 лет подряд говорить человеку, что он свинья, то он захрюкает». Это, к сожалению, произошло с украинским народом. Ему вбивали в голову, что его враги - это русские, москали. И они виноваты во всех грехах.
- Вы сменили автомат на избирательный бокс-урну, что тяжелее?
- Ну вот сейчас я иду по Александровке с урной - и она точно не тяжелее автомата, нет. А по уровню ответственности - они, наверное, одинаковы.
Говоря о возможных придирках со стороны к тому, как именно проводится голосование в прифронтовой зоне, Сафронов грустно улыбается.
- Ну учитывая наши условия...- вздыхает. - Вы же все видите сами. Тут постоянные обстрелы. Соблюдать все нормы и собирать людей, чтобы подставлять их под снаряды украинской армии - риск слишком велик. Уж лучше где-то нарушить процедуры, чем рисковать жизнями людей.
Когда я спросил главу участковой комиссии, как отнеслись в семье к тому, что он сменил один фронт на другой, он ответил так:
- Когда я вернулся после боев, жена сказала: если бы ты поступил по-другому, я бы тебя не поняла.
Что супруга скажет ему сейчас?
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Когда мы уезжали из Александровки, у главы администрации Ольги Полосухиной глаза были на мокром месте. Она только что узнала, что в Херсоне при попадании в гостинцу «Плей» у Центрального рынка погиб известный экс-депутат Алексей Журавко, к которому тепло относились очень многие. Находившаяся в той же гостинице группа компании RT не пострадала. Около 16.00 в Херсоне было еще несколько прилетов в центре города..
