В литературном музее им. В. Астафьева я побывал дважды. Сегодня пойду в третий раз, но уже виртуально и в компании с вами.
Сразу предупрежу - не будет литературоведения, биографий писателей и цитат из их целомудренных книг (а других в государственном музее и быть не может). Не хочу отбирать хлеб у профессиональных экскурсоводов. Протяните мне тёплую, влажную, трепещущую ладошку, и я проведу вас по безлюдным залам.
Но сначала остановимся и полюбуемся фасадом музея. Этот красивый дом построила в конце XIX века семья красноярских коммерсантов Цукерманов - владельцев кирпичного завода. Не доверяя, видимо, своему кирпичу, Цукерманы построили особняк из дерева. Изначально в доме не планировалось размещение литературного музея. Дом имел утилитарное значение - частное жильё и не более. Обратите внимание, что вкус у Цукерманов был своеобразный - дом, выполненный в стиле модерн с готическим уклоном, смотрится аляписто, вычурно, но колоритно, как пожилая купчиха в вязанном кружевном платке:
На первом этаже нас встретит женщина, в чёрной мешковатой форме охранника. Поздоровается, уйдёт. А через минуту вернётся с молчаливой, сухонькой старушкой, которая продаст нам билеты в таинственный мир сибирской литературы.
Осмотр начинается со второго этажа, на который мы поднимемся по уютной лестнице. Штатного экскурсовода с нами не будет. Но, чтобы у нас не возникло соблазна сунуть понравившийся реквизит за пазуху, за нами будут ненавязчиво присматривать камеры видеонаблюдения, которые тихо, как летучие мыши, висят вниз головами по углам.
Первый зал называется "Солнцеворот". Он посвящён быту крестьян-переселенцев и, поскольку музей всё же литературный, народному фольклору. В этом зале незримо витает дух славянского язычества.
Тут собраны разные бытовые крестьянские мелочи прошлых столетий от конной упряжи до балалайки, каждая из которых по своему притягательна и достойна отдельного рассказа. Но у нас экскурсия ознакомительная, и мы лишь окинем их почтительным взором, не углубляясь в детали...
Мне больше всего понравилась картина о казаках-переселенцах. Картина пыталась скромно затеряться среди раритетов, но от моего внимания всё же не ускользнула. Детальная прорисовка впечатляет, но картина не является натуралистичной. Такой живописный уголок тайги трудно найти. Это "собирательный образ", фантазия художника, и это уже искусство. В то же время фотография моя от искусства далека и всю прелесть картины передать не смогла, поэтому, при возможности, посетите музей и оцените оригинал.
Следующий зал посвящён культуре, фольклору, литературе коренных народов Приенисейского края. Зал большой, но основную его площадь занимает не совсем удачный чум "в разрезе". Чум не фотогеничный, немного даже нелепый: пересохшие почерневшие шкуры оленей, берестяная люлька под потолком, в люльке - кукла... Вместо чума я сфотографировал экспонаты, чтобы показать, что они немногочисленны. Несколько чёрно-белых фотографий в скромных рамках, несколько книг о ненцах, нганасанах, эвенках и горсть мелкой хозяйственной утвари:
Впрочем, литература народов севера также не богата, ещё сто лет назад у кочевников не было даже письменности. Письменность им силой навязала советская власть. Но, что-то мне подсказывает, что алфавит охотникам и оленеводам и сегодня не особенно нужен.
В зале коренных народностей мне понравились такие вот незамысловатые фаянсовые сувениры; единственное замечание - на тарелке изображено ярко горящее солнце и рядом всполохи Северного сияния, чего в природе быть не может:
Есть ещё экспонаты. Две или три витрины: резьба по кости, мелкая таёжная атрибутика. Но они остались за кадром. А вот костяной (или деревянной?) статуэтке шамана в дневнике Шаманова всегда найдётся место:
Переходим в следующий зал, посвящённый сибирской аристократии XIX века. Нас встречает продуманно стилизованная гостиная позапрошлого века:
Книг здесь уже заметно больше. Девятнадцатый век в России - золотой век литературы. Провинциальные авторы усиленно упражнялись в книгописании вслед за своими именитыми соотечественниками из центральной России. В Сибири с её золотыми приисками, широкими реками, таёжным простором, мехами, инородцами материал для литературного творчества был богатый.
В краю авантюристов и книги были соответствующие. Вот одна из них - "Сибирскiе разсказы изъ жизни прiисковаго люда". Послушайте магию названий из сборника: "Въ тайгѣ", "Сибирскiе мученики", "Олёкминская Калифорнiя", "Амурская Калифорнiя":
На очередном фото, простите за выражение, - Параша. Да не просто Параша, а Параша Сибирячка. Сквернословие сие допускается "съ дозволенiя начальства" (так указано в афише), поэтому всё в рамках приличия и благочиния. Кстати, кто со мной в Железнодорожный театр Парашу посмотреть? Есть свободный билетик для любителей драматического искусства. Интригует не только название, но и анонс новых декораций - тайга зимою и Кремлёвская площадь в Москве. Я думаю, что парашу будут долго катить по заснеженной тайге на санях из Красноярска до самой Москвы. Фееричная должна быть пиеса.
Идём дальше в зал под названием "Сны о Сибири". Табличка на дверях рассказывает о том, что со времён античности люди слагали легенды о заснеженной этой земле. На средневековых европейских картах Сибирь называлась Гипербореей и изображалась в виде страны, окружённой горами. Населяли её, соответственно, гипербореи - люди правды и справедливости. Тела поборников правды и справедливости были покрыты густым мехом и венчались собачьими головами. И средневековая Московия от этих европейских домыслов не отставала. В XV веке на Руси в научных и ненаучных кругах бытовала гипотеза о том, что сибиряки ко всему прочему подвержены гибернации - впадают в зимнюю спячку. Эдакие человекоподобные медведи с собачьими головами - пришла зима, свернулись калачиком под кедром, укрылись снегом и поминай как звали. А с первой оттепелью глаза на звериной морде продрали, шерсть свалявшуюся о ствол дерева почесали, и айда заезжих купцов своим видом пугать - правду да справедливость устанавливать (отбирая у коммерсантов несправедливые излишки товара и отягощающий душу денежный капитал).
Интересно всё же почему именно "Сны о Сибири", а не легенды, предания? Наверное потому, что легенда - жанр развлекательный. А сон дело серьёзное - если уж начинала кому Сибирь сниться, то тут уж подпоясывайся да в путь. Что есть сон? - мечта? Вот эти сны, эти мечты и двигали, наверное, первопроходцами.
Зал о казаках, промышленниках, купцах. И книги соответствующие: о том как сны становились явью, и как развеивались домыслы и легенды. Но это я уже бессовестно подгоняю свои мысли под название зала. Запутываюсь сам и вас запутываю.
Среди прочих мещанских безделушек мне уже второй раз попадается на глаза затейливая коробочка из под тульских пряников, привезённая купцами из России. Из-за одной этой коробочки, не задумываясь, на пряники раскошелился бы. Коробочка металлическая, надписи выпуклые, смотрится очень аппетитно. На крышке реклама и изображения медалей с выставок, в том числе Парижских:
На следующем фото плиточный чай (справа), заварник (слева), а по центру - серьёзное орудие кулинарной инквизиции XIX века: чаерезка, чаедробилка, чаедавка (не знаю, как точно назвать), состоящая из грубо оструганной доски и ржавой железяки, держащейся на доске при помощи кольца. Одноразовые чайные пакетики не снились в то время чайным гурманам даже в самых замысловатых "Снах о Сибири".
Во время первого посещения музея, я так и не встретил в залах людей и сделал вывод, что данный культурный объект необитаем. Но в этот раз (о чудо!) я увидел посетителей. Пока любовался чаедробилкой, мысленно представляя, как лихо орудовал бы ею в XIX веке, заметил боковым зрением двух промелькнувших представительниц прекрасного пола. "Сны о Сибири", на осмотр которых у меня ушло около получаса, дамы преодолели менее чем за минуту; посмотрели по сторонам, хихикнули, вздохнули удивлённо, зашептались и... уже нет никого. Что это было? Осмотр планировки комнаты? Если я после двух вдумчивых посещений оставил о музее лишь смутные поверхностные впечатления, то что же отложилось у них в головах: размер витрин? цвет обоев? Какова цель таких экскурсий? Обронить ненароком в светской беседе: "Была тут намедни в литературном музее..."
Впрочем, о чём это я... сбился с мысли, а между тем мы подошли к скромному уголку всё в тех же "Снах". Уголок посвящён каторге, без которой Сибирь себе и представить трудно. Но не будем о грустном, примерим на всякий случай кандалы (от сумы, да от тюрьмы...)
...и пойдём вслед за моими странными незнакомками в очередные апартаменты, из которых они с такой же удивительной поспешностью уже упорхнули.
Экспозиция называется "Сказание о Енисее". Перед нами экспонаты, посвящённые ударной комсомольской стройке Красноярской ГЭС - одной из крупнейших в России. Есть интересные вещи - костюм водолаза, например. От всего остального: от газетных вырезок, дипломов, брошюр, фотографий даже сквозь десятилетия веет плутоватым и глуповатым восторгом советских писателей и поэтов, сплочённо и восторженно за хорошие гонорары и льготы воспевавших покорение Енисея.
Предлагаю проникнуться советской историей. Перед нами "Приглашение на празднование миллионного кубометра бетона", залитого в плоть гигантской речной перегородки, задушившей реку. И рядом "Диплом лауреата премии Красноярского комсомола" такому-то поэту за яркое отображение образа молодого современника, строителя новой Сибири в таких-то стихах и поэмах.
Я только одно не пойму - причём тут литература, причём тут искусство?..
Были в Советском союзе писатели и были члены Союза писателей. Член - это звучало гордо. Член - это несомненное доказательство таланта и художественного дара свыше. Член - это льготная банка шпрот и полкило копчёной колбасы. Член - это возможность издавать книги и получать гонорары. Единственное, что не давало членство - это бессмертие. Кто он этот Волков Н.В., несколько десятилетий пробывший членом, писавший какие-то книги? Вы читали эти книги? Книги о тяжёлых буднях советской милиции и комсомольцах-строителях?
А здесь меня просто покоробило отношение к книге. Композиция безусловно интересная: книга, ржавая цепь на ней. "Река и люди". Суровость, мужество, труд. Так, наверное, нужно понимать? Тогда книгу вышеупомянутого Волкова Н.В. "Енисей, покорись!" бетоном частично залить, а роман про милицию пулей прострелить. В брошюры о плотниках-бетонщиках Красноярской ГЭС гвозди вбить для яркости образа.
В раздражении отхожу от неприятных мне экспонатов к скромной витрине напротив и с удивлением вижу полку, посвящённую современному писателю Михаилу Тарковскому - охотнику-промысловику из енисейского посёлка Бахта. Прошлым летом этой полки не было. Я уверен, Тарковский - лучший современный русский писатель. Я не знаю, есть ли у него удостоверение члена союза писателей, подтверждающее его литературный дар (искренне надеюсь, что нет и не будет), но бессмертие его книги ему уже обеспечили.
Все книги М. Тарковского, выставленные в музее, у меня имеются дома и даже сверх того.
Ещё один тёплый уголок всё в том же зале. Отличные добротные книги, посвящённые Северу: "Два капитана" В. Каверина, "На юг, к земле Франца Иосифа!" В. Альбанова, "В страну будущего" Ф. Нансена (о плавании из Норвегии через Северный ледовитый океан к устью Енисея) и немного сопутствующих экспонатов - фотографии, карты, сувениры:
И снова вихрь истории относит нас к первым социалистическим пятилеткам, к эпохе зарождения советской литературы, призванной создавать произведения "насыщенные героической борьбой международного пролетариата, пафосом победы социализма, отражающие великую мудрость и героизм коммунистической партии" (из ранней редакции Устава Союза писателей СССР).
Но не все советские писатели справлялись с поставленной задачей. Талант нужен изо дня в день книжки пафосом победы социализма "насыщать". Критик Иоан Нович почёл за труд попробовать себя в роли ботаника, изобразив дерево советской литературы. Нужно ли говорить, что самые верхние листочки этого дерева, активно трепещущие и тянущиеся к солнышку Мировой революции, символизируют пролетарских писателей, имена которых гремели на всю страну в годы первых Пятилеток, но которые в наши дни забыты (за редким исключением вроде Демьяна Бедного да Максима Горького).
Внизу - на чахлых кривых ветках буржуазные писатели: М. Булгаков, А. Толстой, Е. Замятин. На земле в тени литературных светил стыдливо доживают свои дни "живые трупы": А. Ахматова, А. Белый, М. Волошин. Интересное дерево.
Как видим, рисуй - не рисуй, а время само всех расставит по местам. Идеология истлевает со временем, а искусство - нет.
Что-то мы с вами увлеклись высокими материями. Давайте отвлечёмся. Весьма забавный металлический календарь встретился мне в зале соцреализма. Функции практически те же, что в современных смартфонах: календарь, записная книжка, блокнот. Для завершения схожести нужно лишь подключить к такому календарю полевой переносной телефон или рацию, фотоаппарат и кинокамеру и вот вам полноценное мобильное устройство, вот только цветного сенсорного экрана и Wi-Fi, к сожалению, в этой модели не предусмотрен:
А вот ещё один любопытный экспонат - "Газета для курящих". Сейчас я расскажу немного об истории этого издания, а пока потренируемся в придумывании аналогий. "Газета для любителей пирожков" (из плотной обёрточной бумаги), "Газета для любителей селёдки" (бумага выдерживает резку на ней солёной рыбы), "Газета для любителей погонять по квартире мух" (уже удобно свёрнутая в хлопушку для битья крылатых членистоногих), ну, и наконец, классика жанра - "Газета для использования по прямому назначению" (из мягкой туалетной бумаги).
Всё это конечно шутка, как и данный номер печатного издания, вышедший 4 февраля 1919 г. в единственном номере, но приличным тиражом 30 тысяч экземпляров. История же этой газеты такова. Во время гражданской войны в Омске жил весьма эксцентричный поэт Антон Сорокин. В то время Омск был резиденцией Верховного Правителя России А. В. Колчака. Сорокин выступал на страницах городской прессы с язвительной критикой адмирала. Один из союзников Колчака - японский генерал Танака заявил, что Сорокин смел только на страницах газет, а вот лично высказать все претензии адмиралу, или хотя бы просто предложить Верховному Правителю папироску поэт не отважится. Возник спор, в результате которого Антон Сорокин пообещал, что за 1000 рублей предложит папиросу Колчаку. Получив от Танаки запрашиваемые деньги, он выпустил "Газету для курящих". К каждому экземпляру была приклеена самодельная папироса. Газету разослали всему правительству Омска, в том числе и Колчаку. Таким образом адмирал получил папиросу, а Сорокин остроумно прошёл "проверку на трусость".
Я не берусь судить, насколько правдива эта история, но если вчитаться в ироничный и пустой текст единственной статьи газеты, то станет понятно, что история эта не так уж далека от реальности.
В следующем зале экспонаты, посвящённые Великой Отечественной войне. В основном периодика, письма, дневники:
По соседству расположился зал, посвящённый не менее трагичной истории нашей страны и Сибири в частности - массовым репрессиям.
Собраны письма, копии протоколов, удостоверения и прочие документы. Выставлены книги о ГУЛАГе:
Моё внимание привлекли стихотворения П. Петрова, написанные в колымском лагере на лоскутах нательной рубахи химическим карандашом. Я не хочу разбирать художественную ценность этих произведений, меня поражает воля поэта:
Здесь же мне понравилась своей мрачностью картина "Наш паровоз вперёд летит...". В комментариях к ней не указано, но я осмелюсь предположить, что посвящена она печально знаменитой, так и не достроенной Трансполярной магистрали Чум - Салехард - Игарка, которую строил в 1947-1953 годах ГУЛЖДС МВД СССР. Хоть труд 80 тысяч заключённых и был практически бесплатным, в строительство было вложено 42 миллиарда рублей. Сразу после смерти Сталина дальнейшие работы были признанны не целесообразными и почти готовую железную дорогу попросту забросили. Это одна из самых нелепых и бесславных крупных строек советской эпохи.
Ну и конечно в музее имени Виктора Астафьева самое почётное место занимают книги Астафьева. Кстати, почему музей назван именем Виктора Петровича? Ещё прошлым летом меня взволновал этот вопрос и я задал его работникам музея. Мне ответили, что в 90-х годах здание решили передать в собственность писателю. Но Астафьев от шикарного подарка отказался. Тогда музею присвоили имя Виктора Астафьева.
В. Астафьев один из моих любимых писателей. Но подробно останавливаться на нём и его творчестве я сегодня не буду. Кому интересно, могут почитать предыдущие мои записи: очерк "Читая Виктора Астафьева" и отчёт о поездке на родину писателя "Овсянка и окрестности: на родине Виктора Астафьева".
В зале, посвящённом книгам Астафьева можно увидеть книги других его известных сибирских современников Валентина Распутина и Василия Шукшина.
За разговорами мы с вами и не заметили, как обошли весь второй этаж. Снова выходим на лестницу и спускаемся вниз:
В левом крыле первого этажа воссоздан гимназический класс начала прошлого века. Обратите внимание: над доской в парадоксальной гармонии уживаются два антагониста - император Николай II и большевик Владимир Ульянов:
По полкам рассыпано несколько десятков детских книг прошлого века, но меня заинтересовали коньки, незамысловато привязанные сыромятными ремешками к обычным валенкам. Какие трогательные радости были у нашего поколения! И как далеки мы от поколения наших детей, клиентов сети магазинов "Спортмастер". Были и у меня такие коньки, или похожие на эти - "Снегурочки". Как неудобно было на них кататься по льду! Но как интересно было ходить на них по толстому плотно утоптанному снегу!
В правом крыле первого этажа находится зал сибирской инквизиции с главным экспонатом - чугунной гильотиной. За небольшую дополнительную плату можно почувствовать на собственной шее, какие ощущения испытывает приговорённый к этому виду казни. Впрочем, не верьте мне на слово и помните, что мы с вами не в кунсткамере и не в зале пыток. Мы всего лишь в безобидном сибирском литературном музее. Не буду нагонять жути. Этот страшный с виду станок всего навсего - пресс для книгопечатания. Зал посвящён красноярским типографиям и издательствам конца XIX начала XX веков:
В коридорах первого этажа можно наткнуться на витрины с изданиями новейшей эпохи. Современная окололитературная периодика. Экскурсовод в музее не расскажет, но я знаю, что сейчас для того чтобы попасть под обложку подобных альманахов, не нужно быть писателем. В погоне за заработками издатели с удовольствием печатают авторов на платной основе. На сайтах некоторых из них есть даже расценки, прайс-листы; что-то вроде рекламной статьи - заплати деньги и любуйся своим творением в печатном виде, чувствуй себя писателем, хвастай перед друзьями. Жаль, что под такими произведениями не пишут, как в газетах, фразу "на правах рекламы". По возможности обходите эту печатную продукцию стороной, настоящей живой литературы вы в ней уже не найдёте:
На этом можно было бы поставить точку в нашей экскурсии. Мы посмотрели всё.
Но я заметил, что некоторых экспонатов, которые я видел прошлым летом, сейчас в открытом доступе нет. Например, на первом этаже сейчас закрыт на реконструкцию зал, посвящённый путешествию А. П. Чехова на остров Сахалин через Сибирь. В зале были собраны материалы, которые заинтересовали бы поклонников писателя. Если вы придёте в музей сегодня, или завтра, этих экспонатов не увидите. Но у меня с прошлого лета осталась фотография, сделанная в этом зале, и я выкладываю её, как бонус к своей экскурсии. Честно говоря, я уже не помню, что за предметы запечатлены на ней. Очки Чехова (где-то обронил по дороге на Сахалин?), перо (случайно забыто на встрече с читателями?) и ещё что-то:
Напоследок ещё один бонус, на этот раз от Агафьи Лыковой. Фотографии так же сделаны мной прошлым летом. Таёжное жилище Лыковых:
Самодельная разношенная берестяная обувь смотрится ещё брутальнее и суровее, чем коньки-снегурки, привязанные к валенкам:
Посуда знаменитых сибирских отшельников - деревянная тарелка, деревянные ложки, какая-то мелочёвка из бересты (солонка? сахарница? впрочем, ни соль, ни сахар Лыковы не ели, так как не контактировали с миром, а на пихтах соль и сахар не растут).
Незамысловатая печь, отапливающая дом по-чёрному. От такой печи на стенах и потолке образуется копоть в палец толщиной, но зато тепло:
Всегда было интересно взглянуть на лучину, при свете которой наши пращуры читали книги долгими зимними вечерами. И вот появилась возможность увидеть воочию. Лыковы пользовались такими "светильниками" в то время, когда весь мир уже давно привык к электрическим лампам:
Прошлым летом экспозицию с жилищем Лыковых можно было увидеть на втором этаже. Сейчас зал был закрыт, или экспозицию убрали - не могу сказать точно. Мне показалось, что на месте домика Лыковых стоит тот самый чум в натуральную величину, о котором я упоминал в самом начале нашей экскурсии. Но, скорее всего, Агафье стало скучно в шумном Красноярске. Она собрала в понягу деревянные ложки и миски, обула берестяные башмаки, перекрестилась двумя перстами и отправилась домой - в дремучую тайгу Западного Саяна.
P.S. Любой рассказ о музее я обычно заканчиваю сканкопией входных билетов; не буду отступать от своей традиции и в этот раз. Два сохранённых на память билета: один за посещение, второй - за фотосъёмку.
#красноярск #музей #астафьев