Начать стоит чуть издалека, — с предыдущей публикации, в которой упоминались триремы, успешно реконструированные по описаниям и изображениям. Что позволяет уверенно судить о тактико-технических характеристиках эталонного боевого корабля Средиземноморья классической эпохи. Если можно так выразиться, трирема состояла почти исключительно из двигателя. В смысле, из размещённых в три яруса банок, вёсел и экипажа, включавшего 192 гребца при общей численности до 220 человек. Все это снаружи обшивалось досками для создания узкого водоизмещающего корпуса минимального веса, — даже без сплошной палубы. Плюс, спереди приделывался таран. Короткая съёмная мачта и парус могли браться или не браться на борт по ситуации.
...То есть, о триремах достоверно известно, что это были быстрые, — причём, только в смысле способности к непродолжительному броску, при котором разом задействовались все три яруса вёсел, — но абсолютно не мореходные корабли с минимальной автономностью. А в норме, — вообще без неё. Места для хранения припасов было очень мало, кроме того, в бою дополнительная нагрузка могла сыграть роковую роль, замедлив манёвры, так что, хотя при переброске триремы и могли взять некоторое количество припасов, подготовка корабля к бою предполагала его разгрузку. На борту оставлялся лишь минимальный запас воды.
Если же проще, греческие и современные им другие гребные флоты перемещались вдоль берега, как правило не теряя его из виду, чтобы положение можно было определить по визуальным ориентирам. И делали это только в погоду, близкую к идеальной. Крайне низкая популярность паруса в ту эпоху была связана не только и не столько с несовершенством оснастки. Главной проблемой было то, что свежий ветер делал плавание слишком опасным. Как только погода портилась, флот укрывался в гавани, а значит, далеко от убежища уходить избегал.
Второй причиной сугубо прибрежной активности эскадр была упомянутая выше малая автономнось. В отличие от корабля и подобно, например, танку, трирема просто не была оборудована для проживания и отдыха экипажа. На ночь флот стремился пристать к берегу, так чтобы экипажи сошли на берег и разбили лагерь. При многодневной остановке, связанной с ухудшением погоды, на берег вытаскивались и корабли. Лишь в крайнем случае предпринимались чрезвычайно изматывающие личный состав (от свежести сил которого целиком зависела боеспособность корабля) многодневные переходы. Но в таких ситуациях триремы сопровождались «круглыми» торговыми кораблями, перевозившими припасы. При безветрии транспорты приходилось брать на буксир.
...И, собственно, тактика операций определялась ограниченностью возможностей флота. Блокировать с моря город, например, можно было только создав базу в бухте поблизости. Что подразумевало предварительный разгром вражеских сухопутных сил, поскольку база могла быть атакована со стороны берега. Соответственно, крошечной оказывалась и зона контроля, — обычно залив или узкий пролив. Обнаружение целей осуществлялось отряжёнными в дозор кораблями, уходившими от базы не далее чем на 3-4 часа пути (25 километров экономичного хода на одном ряде вёсел). Ведь разведчикам, обнаружившим вражескую эскадру предстояло ещё вернуться на базу, чтобы весь флот приготовился к бою и вышел на перехват.
В связи с потрясениями мирового порядка и платформы каналу требуется поддержка: ЮMany 4100 1168 3178 5907
В сражении же триремы использовали тактику приближённую к сухопутной, — линейное построение с выделенными центром, флангами и резервом. Линейное, ибо главным способом ведения боя являлся таран, а значит борта кораблей нуждались в прикрытии, не позволяющем поразить борт одной триремы, не подставив свой борт другой. Искусство же флотоводцев в такой ситуации, как и на суше, заключалось в умении прорвать или охватить вражеский строй.