Глава 5
Начало ЗДЕСЬ
Лилька лежала, боясь шевельнуться. Не дай Бог, кто-то из них увидит движение и поймёт, что она не в отключке. Неизвестно, чего от них ожидать… Она поймала себя на мысли, что постоянно думает о них, как о какой-то организации или сообществе. На самом деле совершенно непонятно, кто они, сколько их, что означает услышанное ею, что вообще тут происходит?
Последнее, что запомнилось перед уходом сознания, это встревоженный взгляд Штефана и его теплые руки, подхватившие Лильку. Стоило признать, что ощущения эти были весьма приятны девушке. Потом темнота. И вот она здесь, но где это «здесь», Лилька пока не понимала. Скорее всего, лазарет.
Голоса смолкли, послышались тихие шаги. Похоже, директриса и старший воспитатель удалились. Лилька осторожно приоткрыла один глаз. Так и есть, она одна в комнате. Девушка уже смело распахнула глаза и осмотрелась. Странная это была комната: ни единого окна, только дверь, ведущая неизвестно куда, простые белые стены, белый потолок, в углу белый же стол с настольной лампой, испускающей мягкий рассеянный свет. Лилька снова перевела взгляд на потолок. Ага, несколько светильников, видимо это от них тогда исходило то яркое освещение, от которого было больно даже слегка приоткрытым глазам. Единственная кровать та, на которой лежала она, рядом с кроватью стул. Больше в комнате никакой мебели не было. «Одиночная палата? - мелькнула мысль. – А почему без окон?»
Лилька повернула голову вправо и обнаружила капельницу, соединенную с её рукой. Это нисколько не удивило девушку, наоборот, было вполне логичным, учитывая ту зверскую драку, в которую её втянули. Она пошевелила ногами, второй рукой, всё двигается нормально, похоже, переломов и повреждений нет. Лица своего Лилька не видела, но, судя по пропущенному удару, она должна сейчас выглядеть редкой красоткой.
Что же её ждёт? Она снова и снова прокрутила в голове услышанный разговор, из которого не поняла ровным счётом ничего. Какой эксперимент? Ну да, школа эта экспериментальная. Что означала фраза о том, что этих двоих будут выводить из эксперимента? Их отошлют в какое-то иное заведение? Голова не на шутку разболелась. «Наверное, сказывается удар», - подумала девушка, снова прикрыв глаза. И как раз вовремя: дверь вдруг неожиданно распахнулась, и кто-то, мягко ступая, вошел в комнату и подошел к кровати.
Лилька вся превратилась в слух. Вошедший явно стоял рядом, но не неподвижно, ощущалось едва различимое движение и слабый шорох. Лилька решилась приоткрыть один глаз. Рядом с её кроватью стояла молодая женщина в белых штанах и белой же тунике. Руки в медицинский перчатках. Женщина держала в руке шприц, вводя из него в капельницу какой-то препарат. «Значит, всё-таки, лазарет», - мелькнула вполне логичная мысль. Женщина повернула голову, и Лилька тут же прикрыла глаза. Та замерла на месте и какое-то время стояла неподвижно, словно в ожидании. «Неужели, заметила?» - подумала испуганная девушка и тут же почувствовала у лица чужое дыхание: женщина, похоже, наклонилась к ней и внимательно всматривается. Прошла, казалось, целая вечность (на самом деле несколько секунд), пока она отстранилась, и Лилька снова услышала мягкие шаги и звук открываемой двери.
- Ввела? – спросили из-за двери.
- Да, - коротко ответила женщина и вышла из комнаты.
Лилька резко открыла глаза и вдруг почувствовала сильное головокружение, комната завертелась сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, пока движение не слилось в дикий хоровод бело-серо-черных бликов.
Препарат сделал своё дело. Лилька отключилась.
***
Яркое утреннее солнце нахально лезло прямо в окно, проникая сквозь закрытые веки, щекоча ноздри, скользило по лбу и щекам, мешая спать. Лилька открыла глаза и недовольно хмыкнула. Это утро доходило до её сознания очень и очень медленно, но, когда, наконец-то, она осознала происходящее, чуть не подскочила на кровати. Утро! О, Господи! Яркое солнце! Она проспала! Как это могло получиться? Она не слышала сигнала? Почему её никто не толкнул?
Вскочить с кровати не получилось, дикая слабость охватила всё тело, да и голова пошла кругом, как только Лилька оторвала её от подушки. Девушка повернула голову вправо. Никаких следов капельницы. И вообще… откуда окно? Она же точно помнит, что комната была без окон! На прикроватной тумбочке стоит стакан с водой, одежды нигде не видно, но, возможно, она висит вон в том шкафу в углу. Никакого стола у противоположной стены тоже нет…
Что же это такое, граждане?! Память играет с Лилькой злую шутку?
Она снова оглядела комнату. Белоснежный потолок со встроенными точечными светильниками, совсем не такой, как был вчера. Стены выкрашены в светло-песочный, приятный глазу, цвет, пол в комнате застелен линолеумом «под паркет». Через проход еще одна кровать. Пустая и тщательно застеленная чистым бельём. Нет, это совершенно другая комната… Может быть, её ночью перевезли сюда?
Открылась дверь, и на пороге возникли Наталья Павловна и еще одна женщина в белом форменном костюме врача. Молодая, лет тридцати пяти. Совсем не та, что видела Лилька ночью. Или не ночью? Всё смешалось в голове…
- Проснулась? – произнесла Нато. – Отлично. Как себя чувствуешь?
- Где я? – прохрипела Лилька.
- В лазарете, дорогуша, - усмехнулась врач. – Где же еще тебе быть?
- А что со мной?
- Ничего страшного, к счастью, не случилось. Переломов или других травм нет. Лёгкое сотрясение, но это скоро пройдёт. Да! И на личико твоё сейчас смотреть не рекомендую!
Она протянула Лильке какие-то таблетки и стакан с водой.
- Давай-ка, прими. Сейчас тебе завтрак принесут. Вставать пока нельзя, тебе нужно лежать в покое. Периодически будем пузырь со льдом на голову класть. Что до синяков, то сами сойдут. Хотя, бодягой помажем, конечно. А так, отдыхай и сил набирайся.
Лилька послушно выпила лекарство и снова откинулась на подушку. Наталья Павловна молча наблюдала за ней, словно ждала чего-то. Врач вышла, кивнув воспитателю, и прикрыла за собой дверь. Наталья тут же села на стул возле кровати.
- Вы спросить что-то хотите? О том, что случилось вчера?
- Нет, не хочу. Мы и так всё знаем, - спокойно ответила Наталья Павловна.
- Откуда? – удивилась Лилька.
В ответ женщина только насмешливо смотрела на неё.
- Они сказали, что там камер нет, - бормотала Лиля. – Что я ничего не докажу, а следов они не оставят…
- Тебя обманули, - усмехнулась воспитатель. – Следы оставили. И насчет камер… потрясающая самонадеянность.
- Что меня ждёт?
- Тебе Эмма Викторовна всё рассказала, кажется.
- Я не об этом…
- Тогда вообще не пойму, о чём ты. Отлежишься, встанешь на ноги и вернешься к обычному режиму. Ты на что-то иное надеешься?
- Я думала… Я не знаю…
- Послушай, Панкратова. Мы знаем, что драку затеяла не ты. Марина Иванникова доложила, что Татьяна тебя уже задирала дважды. Поэтому восстанавливайся и возвращайся, но впредь хочу предупредить: здесь агрессии не место!
- Я защищалась…
- Знаю, - кивнула Наталья Павловна. – Хочу только, чтобы ты поняла одно: если вдруг посчитаешь, что здесь можно жить по законам подворотни, тебя ждет разочарование. Сильное разочарование. Я предупредила. Выздоравливай.
Наталья Павловна встала и вышла из палаты. На смену ей тут же вошла врач.
- Ну что, готова к приёму пищи?
- Да, - ответила Лилька.
- Сейчас принесут, - кивнула Эмма Викторовна.
- Погодите, - остановила её Лилька. – Когда меня сюда привезли?
- Вчера. Сразу же, как вас разняли. Ты отключилась. Потом вроде пришла в себя, но так стонала, что пришлось накачать тебя успокоительным. А почему ты спрашиваешь?
- Мне показалось… вроде бы я видела… другая комната была, - решилась Лилька.
- Другая комната? – нахмурилась Эмма Викторовна. – С чего бы нам тебя таскать по палатам? Куда положили, там и лежишь.
- В той комнате… окон не было…
- Панкратова, мало ли что покажется, когда по голове получишь. Не напрягайся, сейчас завтрак принесут.
Эмма вышла из комнаты, а озадаченная Лилька осталась в раздумьях. Может быть, это и впрямь был бред? Вроде бы всё очень логично объяснили, но всё же… Неужели её органы чувств могли так её подвести? Она же вполне реально слышала тот разговор и видела совсем другую комнату! Только теперь всё не кажется её таким уж реальным… Наверное, врач права. Дверь открылась, и с подносом в руках вошла Марина.
- Привет! – улыбнулась она. – Вот и завтрак для пострадавшей в неравном бою.
- Привет! – обрадовалась Лилька. – Как тебе удалось прийти ко мне?
- Старшей можно, - ответила Марина, ставя поднос на тумбочку. – Тебе помочь сесть?
- Не надо, - замотала головой Лилька. – Я сама.
Она откинула одеяло и, осторожно спустив ноги, села на кровати. Голова слегка кружилась, но сидеть было приятно. Лилька никогда раньше не думала, что можно отлежать бока. Нет, она слышала такое выражение от других, но всегда недоверчиво относилась к нему. Отлежать бока на мягкой кровати? Разве такое возможно? А теперь сама убедилась в том, что это вполне себе может случиться. Спина ныла, бока вторили ей, очень хотелось встать на ноги и до хруста потянуться, но Лилька не решилась. Врач вроде сказала про легкое сотрясение, так зачем искушать судьбу?
Она взяла в руки миску с кашей и принялась аккуратно её есть, дуя на ложку. Вообще-то Лилька не слишком любила овсянку, но сейчас почему-то она показалась неимоверно вкусной. Одолев кашу, она съела вареное яйцо, потом намазала хлеб маслом и взяла в руки кружку с какао. Вошла Эмма Викторовна.
- Ну как? Не подташнивает? – спросила она.
- Нет, голова только малость кружится, - ответила Лилька, отпивая какао.
- Это нормально. Ладно, завтракай, - кивнула Эмма и снова вышла из палаты.
- Марина, - тихо спросила Лилька, когда за врачом закрылась дверь. – А что с этими? Они тоже где-то здесь?
- Нет, - усмехнулась Марина. – Им лазарет не потребовался. Налетели на тебя вдвоём и отделались лишь синяками. Мордашки у них тоже красивые, даже лучше, чем у тебя сейчас.
- А где они? – снова спросила Лилька.
- Забей. Не думай о них, они своё получили. Виталина велела изолировать. На целый месяц. Я о таком ещё не слыхала.
- Как изолировать? Как это?
- В одиночку.
- Ничего себе, - пробормотала Лилька. – Месяц в одиночке… жесть…
- Нет, ну скорее всего раньше выпустят, они ж там будут стараться вести себя идеально, - зло сказала Марина. – Вообще, не первый раз нарываются, может, Виталина и не выпустит раньше… Кто её знает…
- А их не могут… ну… как это… исключить, что ли…
- Исключить? – рассмеялась Марина. – Ну та даёшь! Это тебе не обычная школа, сюда не по желанию попадают. Ну, насмешила!
Марина долго смеялась, но потом, когда успокоилась, вдруг задумчиво сказала:
- Нет, на самом деле ты не так уж и не права. Но не исключить. Из этого места два пути: либо в нормальную свободную жизнь, либо на ужесточение наказания. В нормальную жизнь попадают по истечении срока либо досрочно, это уж как педагоги решат, ну и другие там всякие компетентные органы. А вот на ужесточение попадают, если совершат новое преступление. Но я за два года, что здесь нахожусь, с таким ни разу не сталкивалась. Были разные выходки, как вчера, например… Но это и всё.
- Ты два года здесь, получается, тебе еще год. А почему тебя досрочно не отпускают? Ты же просто идеальный вариант для этого, - удивилась Лилька. – Или тебе большой срок определили?
- Виталина, конечно, дама строгая и жёсткая, но адекватная. Мне идти особо некуда, понимаешь? Мне просто здесь лучше. Ладно, мне пора.
Марина встала, поспешно распрощалась и очень быстро ушла, словно боясь, что сболтнула что-то лишнее о себе.
***
Марина
- Доча, ты где? – услышала она веселый пьяный голос матери.
Мать ввалилась в их маленькую «однушку», волоча пакет, в котором подозрительно звякнуло стекло. От громкого оклика проснулся и заплакал в кроватке братишка. Марина вскочила, взяла малыша на руки и принялась успокаивать.
- Мам, не шуми пожалуйста, я его только уложила, - тихо попросила Марина.
- Ой, не буду, не буду, - мать, пошатываясь, пошла в кухню.
Оттуда донесся звук открываемого холодильника и настойчивое шуршание. Ясно: сегодня у них снова ожидаются гости. «Так, значит, надо звонить бабушке», - подумала Марина. Маленький Никитка успокоился и уснул, сестра осторожно переложила его в кроватку и достала телефон. Самый обычный кнопочный телефон, на смартфоны у неё просто не было денег.
- Алло, ба! – тихонько сказала она в трубку. – Можно мы сейчас приедем?
- Мариночка, конечно, - откликнулась бабушка. – Опять, что ли?
- Снова, - коротко ответила девочка и отключилась.
Марина бросила взгляд на часы. Четыре. Не так уж много времени, только и остается на то, чтобы собрать на завтра всё нужное для школы, одежду для себя и маленького Никитки, не забыть детское питание (братик с рождения искусственник). Марина достала рюкзак и привычными, четко выверенными движениями стала засовывать в него всё необходимое. На всякий случай она прихватила и учебники на послезавтра. Мало ли что… Бывало и такое, что приходилось жить у бабушки по нескольку дней, пока гости не нагуляются.
Марина выглянула из комнаты. Мать возилась в кухне, нарезая неровными шматами колбасу, сало и хлеб. Посреди стола уже красовались три бутылки. Ясное дело, сейчас гости устроят праздник, потом им, как обычно, не хватит, и кто-то понесется в круглосуточный магазин за какой-нибудь дешевой закуской и к известной в определенных кругах тётке, у которой можно посреди ночи разжиться водкой.
Девочка достала из кроватки малыша, завернула его в одеялко и уложила в переноску для младенцев. Все манипуляции Марина проделала привычно осторожно, стараясь не разбудить братишку. Наконец, когда всё было упаковано, Марина скоренько сунула ноги в кроссовки, накинула курточку, проверила деньги, ключи и крадучись вышла из квартиры.
- Маринка, что, снова? – сочувствующе спросила дворник тётя Аля.
Девочка лишь с досадой махнула рукой и потопала в сторону остановки.
- В опеку надо написать, - услышала она голос соседки.
- Малыша тогда в дом малютки отдадут, - сказала тётя Аля. – Боится Маринка. Так хоть она у него есть, а так вообще никого не будет. Да и сама она ещё малая, пятнадцать всего. Это же в детдом отправят. Бабушке опекунство не дадут, больная она…
- Ох, горе горькое, - вздохнула соседка. – А так что, лучше? Родила маманя неизвестно от кого, да и бросила на дочку. Девке учиться надо, на ноги становиться.
Марина уходила всё дальше, дрожа от страха. А вдруг и впрямь сообщат? Что тогда делать? Никитку ведь точно в дом малютки определят. Больше всего на свете боялась она расстаться с братиком, это скорее она была ему мамой. Кто отец Никитки, Марина не знала и сильно сомневалась, что знает мать. Мало ли у них в доме бывало гостей… Она ехала в автобусе и размышляла о недавнем разговоре с бабушкой.
- Марина, деточка, надо тебе пойти в опеку и написать заявление. Пусть лишают прав эту непутёвую. У меня племянница есть одинокая, я поговорю с ней, авось согласится опеку оформить…
Однако, всё сложилось совершенно по-другому. Марине иногда казалось, что она родилась под какой-то несчастливой звездой. Вроде бы план бабушки казался идеальным, и тётя Валя была согласна. Но реализовать свой план они не успели. Примерно через неделю, вернувшись из школы, Марина застала мать сидящей на скамейке возле подъезда, женщина была смертельно пьяна.
- Мама! Когда ты успела?! – воскликнула Марина.
- Мммммаринка…. Ддддоча…. Мммама усссталллааа, - невнятно пробормотала мать. – Иддди поиггграй….ик….
- Никитка где?! – заорала Марина.
- Дддддоммма….спиттт
Марина кинулась вверх по лестнице, скрипя от ярости зубами. Сейчас она заберет братика, и они вместе уедут к бабушке. Сегодня же она пойдет в опеку! Сколько можно! Они ведь договаривались с матерью, что она никуда не уходит, пока Марина не вернется из школы! Значит, выходила опохмелиться, и понеслось! Нет, доверять ей нельзя! Маринка влетела в квартиру, подбежала к кроватке, наклонилась к братику и страшно закричала…
На её жуткий вопль прибежала соседка, вызвала «скорую», но малышу уже ничем невозможно было помочь. Пьяная мамаша, решив уложить Никитку спать, чтобы малыш ей не мешал, добавила в его бутылочку водки…
Марина спустилась во двор, как сомнамбула. Мутным взглядом обвела собравшихся во дворе соседей, скользнула по приехавшим полицейским, пытавшимся о чем-то спросить невменяемую мать. В голове девочки будто щелкнул какой-то тумблер, отключивший все чувства, кроме лютой ненависти к этой вечно пьяной тётке, которую она больше никогда не назовёт матерью. Дико зарычав, девочка набросилась на неё и с силой швырнула на землю. Падая, мать ударилась головой о скамейку.
Женщина не погибла. Получив тяжелую черепно-мозговую травму, она медленно пошла на поправку, утратив, правда, некоторые речевые и двигательные функции и оставшись навеки инвалидом.
Марине и правда некуда было возвращаться. Вернее, не хотелось возвращаться…
***
Лилька провела в лазарете больше недели, раньше Эмма Викторовна наотрез отказалась отпустить девочку. Лишь когда синяки на её лице полностью сошли, и головокружение совершенно перестало появляться, Лилька покинула больничную койку и вышла во двор. Все эти дни к ней каждый день пускали Марину, пару раз пропустили Штефана, навещала регулярно Наталья Павловна, один раз зашла и сама директриса. Вели они себя, как ни в чем не бывало, и Лилька окончательно убедилась в том, что всё услышанное ею той ночью было ни чем иным, как галлюцинацией и дурным сном.
Девочка стояла на крыльце, жадно вдыхая лесной воздух. Как же хорошо! Выписали её как раз перед окончанием школьных занятий, можно неторопливо пройтись к главному корпусу и подождать своих в столовой.
Она вошла в здание и медленно прошлась по коридорам. Ноги словно сами завели её в тот мрачный «аппендицит», называемый всеми Коридором Памяти. Лилька смотрела на портрет, висящий первым, и размышляла о том, каким же образом всем этим восьми подросткам удалось оказаться в лесу в ночное время. Как они умудрились не вернуться? Пытались бежать? Понимая, что никто не собирается ей ничего рассказывать, она повернулась было, чтобы уйти, но что-то заставило её остановиться. Восемь? Кажется, фотографий стало больше…
Лилька углубилась в этот маленький коридорчик и замерла в изумлении.
Со стены на неё смотрели две новые фотографии.
Спивакова Татьяна.
Илюхина Зоя.
Лилька прислонилась к стене, её охватил липкий страх…
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
#сверхъестественное
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая часть ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"