Непрофессионализм многих партократов начал проявляться с первых дней ведения хозяйственных дел.
Так, известен вопиющий случай, когда в 20-е в Президиуме ВСНХ Ларин заявил, что авиационные заводы «подобны фабрикам духов и помады». Когда же представители авиационной промышленности добились личной встречи с Владимиром Лениным, тот не только согласился с тем, что авиация очень важна для молодой страны, но и дал добро на создание Народного комиссариата воздушного флота.
Позднее в 1930-х А.С.Яковлев вынужден был писать жалобы в связи с тем, что в не осуществлялась закупка современных авиамоторов:
«Мы имеем лишь один устаревший, несовременный мотор в 100 лошадиных сил М-11 моторов же менее 100 лошадиных сил вовсе нет, а выше 100 лошадиных сил идет разрыв до 700 лошадиных сил (М-17). Причем ГУАП объясняет отсутствие легких моторов отсутствием заказов на самолеты под эти моторы, а отказ в строительстве самолетов — отсутствием моторов. Кто же будет давать заказ на несуществующие самолеты и моторы? Нужно сделать то и другое, а потом принимать заказы.
Эта волокита тянется уже несколько лет, и конца ей не видно.» - писал Яковлев в записке Рудзутаку.
История с немецкими самолетами Ю-87, роковая ошибка
В 1939 году конструкторы предлагали закупить немецкие тихоходные самолеты Ю-87, но тактики отвергли такой заказ. «Зачем зря тратить деньги? Устаревший, тихоходный» — вот были их доводы. Но в первые же дни войны эти «устаревшие, тихоходные» машины принесли Советскому Союзу большие поражения.
Удивительно было то, что бюрократы не подумали о том, что сам факт того, что у немцев Ю-87 были в большом количестве, был крайне подозрителен и уже указывал на то, что самолет необходимо изучить.
Намного превосходящий во всех отношениях Ю-87 ильюшинский бронированный штурмовик ИЛ-2, который в 1939 году проходил летные испытания, встретил также прохладное отношение: недостаточна броня, мала скорость и т. д.
Нарком обороны во время выступления на XVIII съезде ВКП (б) в марте 1939 года заявил как о достижении о том, что выпуск легких бомбардировщиков, штурмовиков, разведчиков был сокращен в два раза.
Еще один случай описывает Яковлев:
«Мне запомнилось, что начальник НИИ ВВС Филин настойчиво выступал за широкое строительство четырехмоторных тяжелых бомбардировщиков ПЕ-8. Сталин возражал: он считал, что нужно строить двухмоторные бомбардировщики ПЕ-2 и числом побольше. Филин настаивал, его поддержали некоторые другие. В конце концов Сталин уступил, сказав:
— Ну, пусть будет по-вашему, хотя вы меня и не убедили.
ПЕ-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с ПЕ-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. ПЕ-8 был снят с производства, и завод перешел целиком на строительство ПЕ-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были ПЕ-2.»
Уроки Испании, которые были извлечены слишком поздно, пишет Яковлев А.С.:
«Летом, в конце июля 1939 года, позвонил Сталин, поинтересовался, как идут дела с истребителем.
— У меня сейчас летчик Денисов, воевал в Испании и в Монголии, может дать полезные советы по вашей машине. Повидайтесь с ним.
Через полчаса в мой кабинет уже входил высокий, стройный брюнет в кителе с петлицами комбрига и Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди.
Встреча с командиром группы истребителей И-16 в Испании Сергеем Прокофьевичем Денисовым оказалась действительно весьма интересной и полезной для меня, конструктора, не только потому, что он рассказал много интересного как очевидец и участник воздушных боев с немецкими и японскими летчиками, но также и потому, что он с исключительным знанием дела посвятил меня в сущность современной воздушной войны.
Мы долго с ним беседовали. Обсуждали сравнительные преимущества и недостатки немецких, японских и советских истребительных самолетов. Денисов высказал свой взгляд на роль авиации бомбардировочной и истребительной не только сегодня, но и завтра, если придется воевать. Говоря о тактике истребительной авиации, он отметил, что на И-16 мало сбивали истребителей противника из-за малого калибра и разноса установленных в крыльях пулеметов.
Сергей Прокофьевич рассказал о своем разговоре со Сталиным, который удивил его своей осведомленностью в вопросах авиации. Сталин, по словам Денисова, оказался даже в курсе таких деталей, как вооружение английских истребителей «Спитфайр», у которых пулеметы в отличие от немецких «Мессершмиттов» с одной центральной авиапушкой и двумя синхронными (стреляющими через плоскость вращающегося винта) пулеметами далеко разнесены от оси самолета и установлены по размаху крыльев. Особенно Сталин интересовался тем, как целесообразнее вооружать истребители — пушками или пулеметами, и какой огонь действеннее — прицельный из одной крупнокалиберной пушки или рассеянный, из нескольких пулеметных стволов.
Оказывается, по этому и другим подобным вопросам Денисов еще в 1937 году, учитывая опыт первого периода гражданской войны в Испании, по личной инициативе написал докладную записку руководителям Военно-Воздушных Сил и авиапромышленности. Но записку оставили без внимания, никаких мер принято не было, и спустя два года в боях на Халхин-Голе недостатки наших И-16 и «Чаек» оставались прежними, в чем еще раз убедился Денисов. Тогда-то, вернувшись из Монголии, Сергей Прокофьевич и обратился к Сталину, который сразу же вызвал его к себе. Сталин очень рассердился, узнав от Денисова, что по его первой записке не было принято никаких мер. Он с большим вниманием выслушал Денисова и предложил все замечания изложить письменно и материал прислать ему.
Такую записку Денисов написал и вновь был принят Сталиным. На этот раз Сталин вызвал также наркома авиапромышленности М. М. Кагановича и дал нагоняй за равнодушное отношение к первым, двухгодичной давности сигналам Денисова.
Каганович оправдывался, но спорить по специальным вопросам с таким знатоком, как Денисов, ему было не под силу. В конце концов Сталин буквально выгнал наркома из кабинета и рекомендовал Денисову связаться непосредственно с конструкторами Лавочкиным, Микояном и со мной".
Каганович: "Надо переделать его мордочку". Сталин: "у самолета нет мордочки!"
Как же долго терпели Кагановича на столь важном посту! То же можно сказать и о многих других партократах, которые умели делать революции, но не хотели учиться заниматься хозяйственной деятельностью.
Яковлев А.С. писал о том, как его сняли с должности:
«Сталин дал Кагановичу довольно нелестную деловую характеристику.
— Какой он нарком? Что он понимает в авиации? Сколько лет живет в России, а по-русски как следует говорить не научился!
Тут мне вспомнился такой эпизод. Незадолго до того М. М. Каганович при обсуждении вопросов по ильюшинскому самолету выразился так: «У этого самолета надо переделать „мордочку“». Сталин прервал его: «У самолета не мордочка, а нос, а еще правильнее — носовая часть фюзеляжа. У самолета нет мордочки. Пусть нам лучше товарищ Ильюшин сам доложит».
Новым наркомом назначался Алексей Иванович Шахурин. Мы были представлены друг другу.
— А вас решили назначить заместителем к товарищу Шахурину. Будете заниматься в авиации наукой и опытным строительством.»
Именно по причине некомпетентности многих партократов и из-за их нежелания учиться,
Иосиф Сталин и предпринял попытку в 1936-1937 году утвердить открытые тайные выборы - чтобы новые специалисты, имеющие доверие народа, пришли на место закостенелых партийных работников.
Итогом стало давление, оказанное на него и его сторонников, и Сталину пришлось уступить, выборы стали открытыми лишь на 25%. Более того, дабы окончательно сорвать любую попытку проведения честных выборов, партократы развязали массовые репрессии, масштаб которых был неслыханным для страны. Они полагали, что легко избавятся от конкурентов. Но уже скоро началась чистка НКВД, и сами партократы попали под каток маховика репрессий.
Причем Сталин предполагал, что избавится от партократов гуманным способом - отправит их на курсы повышения квалификации, освободив их места и передав их более компетентным людям. Но партократы избрали для себя другую судьбу.