А я его все-таки нашел. Нашел первым! Хитрюга прятался за крыльцом казармы. Присел на корточки у стены и надеялся, что его не заметят. Не на того напал!
Кромешная темень мне не мешала. Я моментально засек паренька, не пожелавшего принять условия службы в нашем батальоне.
Он тоже меня увидел и понял, что его вычислили. Встал, прижался спиной к стене и выставил вперед руки. Тешил себя надеждой на то, что сможет избежать своей участи? Нет. Он уже все понял и сопротивлялся машинально, механически…
Я его сразу узнал. Рыжий, весь в веснушках, с наивными голубыми глазами, он и на вокзале держался особняком. Смотрел недоверчиво, исподлобья на сержанта-азиата, который сопровождал нас от вокзала до части. Видно что-то почувствовал уже тогда.
Мне, поначалу, тоже все казалось странным. Еще бы! На Белорусский вокзал мы приехали ранним утром. Других призывников «покупатели» разобрали сразу, а нас, десятерых, мурыжили до самого вечера.
Лишь, когда окончательно стемнело, подошел сержант и скомандовал на ломаном русском:
- На-лэво! Шагом мар-р-рш!
Мы забрались в крытый брезентом грузовик и тот покатил по вечерней, полыхавшей разноцветными огнями Москве.
Но вот освещенные улицы остались позади. Грузовик проехал под железнодорожным мостом и углубился в какой-то парк. Асфальт закончился. Подпрыгивая на ухабах, машина проехала через ворота КПП.
Я, да и остальные, наверняка тоже, удивились виду этих ворот. Распахнутые настежь, с покосившимися створками они выглядели так, словно их не закрывали лет сто. Зеленая краска облупилась, а две накладные звезды были не красными, а коричневыми от ржавчины.
Новые странности сразу бросились в глаза. Окна КПП были темными, да и на всей территории части не наблюдалось ни единого огонька.
Полная луна то выпрыгивавшая из-за туч, то прятавшаяся за ними, освещала деревянные казармы с темными окнами, неухоженные дороги между ними и груды листьев у бордюров.
Грузовик остановился на плацу. Сержант выпрыгнул, открыл задний борт.
- Выходым, строимся!
Мы построились. Когда луна в очередной раз спряталась, из темноты, сгустившейся в углу плаца, появился офицер.
С бледным, как брюхо дохлой рыбы, лицом, майор выглядел очень странно. Галстук его сбился набок, китель был застегнут не на те пуговицы, а фуражка надета почему-то козырьком назад.
Однако больше всего меня заинтриговал воротник форменной сорочки майора – он был весь покрыт темными пятнами.
- Таварищ майор, папалнение прыбыло! – отрапортовал сержант.
- Отлично, - улыбка майора-неряхи была похожа на оскал хищного зверя, а приглушенный голос напоминал шуршание сухих листьев. - Сейчас будем ужинать…
И тут луна в очередной раз вынырнула из-за туч, осветив плац.
- Они не отбрасывают тени! – взвизгнул парень, стоявший рядом со мной.
Действительно. Офицер и сержант не отбрасывали тени.
Открытие было сделано слишком поздно. Распахнулись двери казарм, из которых наружу высыпались серые фигуры. Пригнувшись, едва не доставая руками до земли, они вприпрыжку мчались к плацу.
Всего, что происходило дальше, я уже не видел. Майор, сделав два гигантских прыжка, оказался рядом. Сжал руками мои плечи.
Я пытался вырваться, но все было тщетно. Офицер наклонился, его ледяные губы коснулись моей шеи. Кажется, я закричал. Но боль длилась всего несколько секунд. Потом все погрузилось во мрак, из которого доносились чьи-то вопли и утробное урчание.
Когда офицер оттолкнул меня, все вокруг изменилось.
Я снял очки, из-а которых, собственно меня и признали годным только к нестроевой службе. Швырнул их на асфальт и раздавил носком ботинка.
В очках я больше не нуждался. Зрение мое не просто улучшилось. Теперь я видел все. Даже те мелкие детали, которых не замечали обычные люди.
Все остальные ощущение тоже можно было описать только одним словом – охренительно.
Радоваться мешало только невыносимое чувство голода. Ужин, о котором говорил майор, был бы сейчас очень кстати.
- Адын сбежал! – крикнул сержант.
- Найти его! – рявкнул майор, озираясь по сторонам. – Я не потерплю нарушений воинской дисциплины. Всем искать самовольщика!
… Я приблизился к парню вплотную, обнял его и прижал к себе и коснулся губами его сонной артерии.
- Спокойно, друг. Все будет хорошо. Скоро мы получим форму и станем ждать нового пополнения. Терпение – вот, чем должны запастись те, кто годен к нестроевой службе.