Сверх-Я является законом, лишенным смысла, однако опирается лишь на язык.
по небольшой наводке Миллера (в статье о 6 парадигмах наслаждения) прояснился смысл сопряжения воображаемого и символического в инстанции Сверх-Я, смысл этого сопряжение особенно актуален в свете изложения третьего семейного комплекса в статье 1938 года
Миллер связывает первую парадигму (наслаждения в воображаемом) и первую лакановскую формулу Сверх-Я, предстающего в качестве напристойной и суровой фигуры. Лакан здесь понимает Сверх-Я как то, что возникает в месте слабости символического порядка и даёт основу воображаемому наслаждению.
вот важный, проясняющий эту мысль, клинический пассаж Лакана из Семинара I :
Сверх-Я - это императив. Как свидетельствует его здравое понимание и использование, сверх-Я однородно регистру и понятию закона, т. е. совокупности системы языка, поскольку оно определяет положение человека как такового, не только как биологической особи. С другой стороны, нужно также подчеркнуть, в противоположность этому, его безрассудный, слепой характер чистого императива, простой тирании. В каком же направлении может быть произведен синтез этих понятий?
Сверх-Я имеет отношение к закону, и в то же время это закон безрассудный, вплоть до того, что он превращается в непризнавание закона. Мы видим, что именно таким образом действует сверх-Я у невротика. Не потому ли, что мораль невротика безрассудная, разрушительная, только угнетающая и почти всегда противозаконная, - не потому ли потребовалось в психоанализе разработать функцию сверх-Я?
Сверх-Я - это одновременно закон и его разрушение. Таким образом, он даже является речью, заповедью закона в той мере, как от этого последнего остается лишь корень. Закон целиком сводится к чему-то, что нельзя даже выразить, как "Ты должен" речь, лишенная всякого смысла. Именно в этом смысле сверх-Я в конце концов сводится к отождествлению с тем, что в первоначальном опыте субъекта представляется как наиболее опустошающее, завораживающее. В конечном счете, сверх-Я отождествляется с тем, что я называю "страшилищем", с фигурами, связанными с какими бы то ни было первичными травмами, перенесенными ребенком.