В тот же самый день.
Лили Самбуру постучалась в дверь реабилитационного центра для девочек в Найроби. За железной дверью послышались неторопливые шаги. С лязганьем распахнулось маленькое окошечко и два чёрных глаза недружелюбно уставились на девушку.
-- Что надо? - вместо приветствия поинтересовались глаза.
- Помогите! - пролепетала Лили по-английски. У неё не хватило бы слов на долгий рассказ о всех своих злоключениях. Да, что там слов - сил не осталось. Одному Богу известно, чего ей стоил весь этот долгий путь до Найроби. Десять дней она брела в неизвестность. А до этого было ещё десять долгих лет унижений.
Лили родилась в племени Самбуру на севере Кении. Её первое впечатление о жизни можно было бы описать следующей фразой
Жизнь - есть не что иное, как долгий путь за водой.
Лили проделывала этот путь с самого рождения. Сначала - за спиной своей матери, потом собственными ногами с жёлтой канистрой на голове. В обязанность женщинам самбуру вменялось: ежедневная доставка воды, приготовление пищи и возня с детьми. Тогда, как мужчины самбуру обычно спали где-нибудь в тени, проснувшись ели и занимались собственной внешностью, затем начинали обсуждать насущные проблемы - состояние пастбищ, слишком дешёвые цены на шкуры, наглость и отвратительное поведение соседних племён и прочие значимые вещи. Вечерами старые женщины самбуру, напившись молока рассказывали детям истории Великих Самбуру.
Согласно их версии, самбуру и масаи были некогда единым народом и вместе кочевали по Великой долине, вместе воевали с народами туркана и рендилле. Но однажды племя увеличилось настолько, что кочевать и кормить стада в условиях засушливого климата стало почти невозможно, потому-то и пришлось разделиться. Два брата-близнеца - два вождя решили пойти в противоположные стороны. Старейшины и мурраны тоже разделились и одни, забрав свой скот и женщин ушли вместе со своим вождём на запад, а другие остались с его братом на востоке. Те, что ушли стали называть себя самбуру, что значит "бабочки". Оставшиеся так и остались маасаями.
Масаи - название народа переводится, как люди, говорящие на языке маа. Поэтому изначальное название народа маасаи.
Вскоре самбуру стали воевать с масаями, как это обычно бывает из-за пастбищ и скота. Лили родилась, когда большие сражения остались в прошлом. Имели место лишь мелкие стычки. К тому же на Великой равнине выросли большие города, такие как Найроби, а белые люди стали ездить на блестящих автомобилях и много фотографировать. Старейшины самбуру быстро сообразили, что на этом можно неплохо заработать. В прошлом деньги можно было выручить только на торговле, например бивнями слонов. Или торговать людьми. Теперь люди, даже очень крепкие и молодые никого не интересовали. А за бивни слонов власти наказывали слишком строго. Оставалось фотографироваться, продавать шкуры и бусы. Но всё это за жалкие гроши. Дороже стоили пастбища - исконные места обитания самбуру. Но если отказаться от пастбищ, то не будет и скота. А если не будет скота, то не станет и самбуру.
Мать Лили попыталась торговать бусами - за что была жестоко избита. Оберегая свою идентичность, племя соглашалось принимать деньги только через руки мужчин. Женщина по прежнему считалась существом нечистым. Дни лунной крови Лили проводила в специальной яме, довольствуясь остатками пищи от общей трапезы. А перед свадьбой её ожидало обрезание. Необрезанных девушек неохотно брали замуж, считалось, что такая "недоделанная" женщина, а точнее её безудержное либидо станет источником постоянных проблем для мужа. Подобные опасения возникли не на ровном месте. Дело в том, что мужчинам самбуру разрешалось жениться только по достижению тридцати пяти лет. Именно в тридцать пять мужчина получал статус старейшины и все доступные опции, включая женитьбу.
Форма управления самбуру называется - геронтократия. Старшие и пожилые мужчины имеют права, а также женщин и скот. Молодые мужчины от четырнадцати до тридцати пяти называются мурраны и должны пасти и охранять скот старейшин. Женщину же начинают уважать только после того, как её первый сын станет мурраном.
Однако, как бы бдительно старейшины не охраняли старый удобный для них порядок, новый мир всё же потихоньку подтачивал благочестивые устои древности. Приходилось идти на уступки властям, приходилось отступать от исконных пастбищ, приходилось делать вид , что они отказываются от женского обрезания, приходилось, скрепя зубами, отправлять детей в школу. Хотя бы в начальную, чтоб научились читать, писать и немного говорить по-английски.
Вот там-то в школе Лили и встретила ту, на которую ей захотелось быть похожей. Молодую учительницу звали Ребекка. Она была чернокожей, как и Лили, но одевалась, по моде белых. У неё были очень красивые руки. Она никогда не опускала свои глаза, подобно женщинам из племени самбуру. Всегда смотрела прямо и весело.
Три школьных года пролетели, как один миг. Лили научилась читать, писать и считать, но главное она узнала, что мир велик. Так велик, что и представить почти невозможно. А она, Лили не более, чем пылинка на дороге. Однажды она призналась матери, что хочет покинуть племя.
- Если ты уйдёшь - то не сможешь вернуться. Никогда! - в страхе мать округлила глаза и прикрыла ладонью рот. Потом зашептала быстро-быстро, - нет-нет-нет. Ты ведь знаешь Закон: племя не примет того, кто его покинул, кто пренебрёг нашими обычаями и традициями. Если ты уйдёшь - мы больше никогда не увидимся, дочка..., - мать заплакала.
- Да ладно тебе. Не уйду я, - пообещала Лили, - Пошутила я...
Но обещание не могло быть выполнено. Лили ощущала себя чужой среди своих. Она убежала накануне своей свадьбы. За день до обрезания.
Уходить пришлось ночью. Под покровом темноты и под глухое рычание львов. В последнее время расплодившиеся львы рыскали в поисках добычи за территорией заповедника и весьма докучали самбуру, нападая на стадо. Лили повезло: ни один зверь не посмел встать на её пути. А утром повезло ещё раз - её подвезли. Рейнджер возвращался со смены и распахнул дверцу автомобиля перед симпатичной девчонкой. Приличная девушка самбуру не должна принимать подобные знаки внимания, но Лили решилась стать неприличной... К тому же у неё просто не было иного выхода. Рейнджер указал ей и дорогу к Найроби. Она добиралась десять дней. Пару раз её подвозили. Пару раз даже угостили едой. Ещё пару дней Лили проплутала в трущобах Найроби пока язык наконец не привёл её к дверям Центра, где по слухам таким девушкам как она оказывалась помощь.
Чёрные глаза ощупали её с головы до ног. Снова лязгнул замок и дверь приоткрылась.
- Войди.
Дважды приглашать её не пришлось. Оказавшись внутри, Лили увидела перед собой толстую чернокожую женщину в безразмерном одеянии, обладательницу тех самых сердито-чёрных глаз. Сделав приглашающий жест, тётушка повела Лили по длинному коридору и остановившись перед маленькой ширмой из циновки, слегка посторонилась.
-Тебе сюда. Врач придёт только вечером. Часов в семь. Он осмотрит тебя, возьмёт все анализы и лишь после этого мы допустим тебя к остальным.
Лили открыла было рот, Хотела спросить: "Что такое анализы?", но постеснялась.
- Я принесу кукурузу и чай, - с этими словами женщина удалилась.
За ширмой оказалась крохотная комнатка. Из мебели только небольшой обтянутый искусственной кожей диванчик. Зато было там окно с решёткой из деревянных прутьев. Совсем, как в школе. Самбуру никогда не делали окон в своих хижинах. Если бы Лили не была такой уставшей и голодной, она непременно бы стала смотреть в окно... На диванчик она тоже присесть не решилась, опустилась на пол. Появилась женщина с тарелкой в одной руке и чашкой в другой. Всё это она поставила перед Лили и без лишних слов удалилась, опасаясь прикасаться к непроверенной девочке.
Ситуация с ВИЧ и туберкулёзом в Кении чуть лучше, чем в ЮАР, соседней Сомали или Южном Судане, но всё-таки далека от нормальной.
Кукурузная каша оказалась холодной, но очень вкусной. Чай наоборот горячий, но был бы гораздо вкуснее с молоком, как в родном племени. Лили пила чай, глотая слёзы. Отныне, чай без молока будет напоминать ей о матери, которую она никогда больше не увидит.
Время тянулось медленно. Заснуть Лили не могла, потому что не могла расслабиться. Думать тоже не могла. Потому, что слишком устала. Каждая клеточка в её теле замерла в предчувствии новой жизни. То, что впереди её ждёт жизнь полная сложностей сомневаться не приходилось. Однако, это будет совершенно иная жизнь. Не та, что у матери и не та что у старшей сестры. Наконец послышались голоса и шаги. В комнату вошла белая женщина в маске и белом халате. В руках она несла белый же чемоданчик.
-Как твоё имя, малышка? - спросила она по-английски.
- Лили Самбуру.
Белая женщина протянула к Лили руки в прозрачных перчатках. Она осмотрела её голову, вероятно искала вшей. Сделала пометку в толстой тетради. Затем открыла свой белый чемоданчик, вынула оттуда несколько пузырьков и пробирок, вскрыла упаковку с одноразовым шприцем.
- А-а, - невольно вырвалось у Лили, когда в её вену впилась игла. Подобным образом самбуру поступали с коровами, набирая их кровь для одного очень вкусного блюда, предназначавшегося только для мурранов.
Внезапно у Лили пересохло во рту. Вид собственной крови вызвал состояние близкое к панике. Перед глазами вспыхнуло и стало расплываться яркое пятно. Через минуту Лили потеряла сознание.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрации - фото из Проекта Джимми Нельсона "Пока они не исчезли"
Начало истории - тут! - 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава,
6 глава, 7 глава, , 8 глава, 9 глава.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!