Я не была в родительском доме шесть лет. Именно столько же лет было моему сыну, который родился после моего отдыха в Италии. Отец и мама оплатили мне путевку в Италию после удачно сданной мной сессии. Роман был мимолетный, мне было всего 21 год.
Не знаю, о чем я тогда думала, на что надеялась. Прямо из роддома я вместе с ребенком отправилась к маминой сестре, которая приняла меня и помогла встать на ноги. Отец запретил мне даже думать о том, чтобы переступить порог его дома, который я опозорила. Он не желал видеть внука. Моя мама приходила ко мне вместе с Димкой, моим младшим братом, или мы встречались на полпути. Мой отец делал вид, что ничего об этом не знает, и так проходили годы.
В прошлом году что-то изменилось. Отец несколько раз упоминал мое имя, а однажды даже спросил о внуке, о чем мама радостно сообщила мне, надеясь, что наши отношения наладятся.
— В последнее время папа плохо себя чувствует, на улицу практически не выходит. Приходите с Антоном, он будет счастлив, хотя, возможно, и не признается в этом. Ты же его знаешь. Он такой, упрямый как осел, и мы ничего не можем с этим поделать.
Я была готова на все ради своей любимой мамы, поэтому решила попробовать навестить отца. Мне не нужно было этого сделать.
Хорошо, что я пришла без Антона. Мы с отцом в тот вечер сильно поссорились. На этот раз речь зашла о том, что мне нужно выйти замуж. Отец убеждал меня в этом, утверждая, что замужем я буду выглядеть как семейная женщина.
— Ты бы сделала это ради мальчика. Все же знают, что он родился неизвестно от кого, — проворчал мой отец.
Я не выдержала. Прежде чем захлопнуть дверь и уйти, я выкрикнула ему в лицо все, что думала о нем. После такой ссоры мне больше незачем было возвращаться.
#житейские истории #случай из жизни #отношения в семье #отцы и дети #женские судьбы #психология #родственники #мать-одиночка #родители
Мама позвонила через два месяца, она была очень расстроена.
— Приходи к нам в больницу, дочка, папа очень болен. Попрощайся с ним. Внутреннее отделение, палата 204, его кровать у окна.
Это мне удалось выяснить до того, как она начала плакать. От ее рыдания у меня охладела кровь в жилах, я должна была узнать больше. Я набрала Димку, но номер был недоступен.
Недолго думая, я собрала в сумку самое необходимое, заехала за Антоном в школу и села в первый же автобус. Я снова позвонила брату, но без результата. Мрачные мысли нахлынули на меня. Мама уже говорила, что отец нездоров, и когда я видела его в последний раз, он выглядел несчастным. Почему никто не сказал мне, что он так сильно болен?
Через несколько часов я была в палате 204. Кровать у окна была пуста. Я выбежала в коридор и набрала номер брата. На этот раз он ответил.
— Дима, папы нет в палате. Я не успела, не попрощалась с ним, — прокричала я Димке, мои нервы сдали, я заплакала.
Я закрыла лицо руками и оплакивала потерянные годы. Я забыла в тот момент, как ненавидела отца за то, что он выгнал меня из дома, за то, что не захотел встретиться с Антоном. А теперь он сделал мне одолжение и ушел, не дав мне шанса на примирение.
Димка что-то кричал в трубку, но я не могла различить слов, их заглушали мои рыдания. Я достала носовой платок и громко высморкалась. Я спазматически перевела дыхание.
— Почему никто не сказал ей, что меня временно выписали? Какой ты брат? Поезжай быстрее за ней, пусть она не мучается там.
Голос был нечетким, доносился издалека, но, вне всякого сомнения, принадлежал моему отцу. Мое горе ушло.
— Димка! — крикнул я в трубку.
— Я тебя слышу, — тихо ответил мой брат. — Не плачь, я везу папу домой, ему разрешили побыть на выходных дома. В понедельник будут делать операцию. Жди меня в больнице, папа сказал, чтобы я привез тебя с Антоном домой. Если ты не согласишься, он оторвет мне ноги.
