Вечерело. По стихающему гулу шагов можно было понять, что прохожих становится всё меньше и меньше. Воздух был ещё горячий, но наперерез ему уже дул свежий морячок, и дышать становилось намного легче.
В тени платанов на уютной скамеечке, усевшись и с великим наслаждением вытянув ноги, сидел не кто-нибудь, а я, собственной персоной. Говорю так важно, потому что то, о чём пойдёт дальше речь, чистая правда и только правда. Разомлев на Платановой аллее, и, возможно, сладко вздремнув, я не сразу заметил соседа.
Сидел он не менее свободно и расслаблено. Откинувшись назад, тоже вытянув ноги, он, в отличие от меня, как бы возлежал – полный, рыхлый, в белой летней хлопчатой панаме. В белых брюках, белой рубашке с коротким рукавом, белоснежных спортивных кроссовках, он на полных правах конкурировалс тенью. Однако взглянув на его лицо, я убедился, что оно не такое и безмятежное. Серьёзный и глубокомысленный взгляд был устремлён на страницы книги, которую он держал, как мне показалось довольно небрежно. Повернув лицо вполоборота, я даже смог прочитать название романа. Он назывался «Мастер и Маргарита»…
Это меня и потрясло! Но не потому, что я сам был в восторге от романа Булгакова и читал его раз восемь, а о совпадении места и времени с тем, что случилось со мной три года назад таким же тёплым июльским днём… Желание рассказать, выплеснуть воспоминания об удивительном происшествии овладело мной. Я всячески пытался привлечь внимание соседа по скамейке, но всё было безуспешно. Поглощенный книгой, он не обращал внимания ни на кого. Знал бы он, что чудеса могут происходить не только на Патриарших прудах где-то в Москве! Платановая аллея, бульвар Лермонтова нашего горда, просто полны загадок и легенд. Их только надо уметь увидеть…
Вечерело. Солнце огромным апельсином катилось к закату и уже зависло над Тонким мысом, когда я присел после благодатной вечерней прогулки по любимым местам.
– Чёрт бы побрал всех этих отдыхающих, – бормотал я себе под нос. – Отдыхать не умеют, отрываются по-чёрному. Некрасиво, грубо. Самим, наверное, стыдно потом за проделанные свои выкрутасы… Так я ворчал несколько минут, призывая всех чертей на их головы.
Короткий, трескучий смех, чьё-то сдавленное покашливание прервали мои негодования по поводу безобразий, творившимися отдельными особями курортного сезона. Скосив глаза, которые сразу стали в размер столовых тарелок, я увидел что-то серое, большое, с козлиной мордой, зашедшееся в приступе смеха и кашля, с не менее огромными рогами. Опустившись вниз, мой взгляд упал на подобие ног, оканчивающееся настоящими копытами! Змеевидный, ободранный хвост, торчал из-под скамейки. Мне стало не по себе.
– Да-а, а вы очень хорошо подметили, чёрт бы их всех побрал. Мне очень прия-я-тно говорить с интеллигентным человеком… К вашим услугам, Чёрт Чертанович! Да, вот так и только так, и по-другому не скажешь. Фамилия нам не полагается, да и ни к чему. Создатель не посчитал нужным давать нам фамилии. Этим весельчакам, кстати, тоже не мешало бы отменить фамилии или дать одну на всех... Голова его склонилась в сторону пьяных молодых людей, залезших на альпийскую горку и изрыгающих всё своё удовольствие матерными словами. Прищурив левый огненный глаз, он протянул мне покрытую густой шерстью когтистую лапу. Будучи в трансе, я не мог даже шевелиться, не то чтобы поздороваться!..
– Ах! Да-а. Извините! Я позволил бестактность, пришёл нежданно и незвано, незнамо откуда. И это вас не впечатлило. Я понимаю. Проездом! Проездом! Преочень наслышан о вашей Платановой аллее. Не мог, голубчик, не заехать. Никак не мог! Впервые, в первёхенький раз. А вот бесы, бесы, эти вездесущие бесы! – вздохнул он. – Они вот успели, и не один раз. Их и приглашать не надо. А я, благодаря вам, и только вам! У меня и маршрут, честно говоря, был другой, если бы вы обо мне не вспомнили. Премного благодарен, – черт ещё несколько минут рассыпался в любезностях, поёрзал, а затем на время затих. В его глазах сверкало любопытство, и, как я понял, не к человеческим добродетелям, а к самой низменной стороне людской жизни – порокам.
– Ну и вляпался, – подумал я, – и надо было мне вспомнить. Типун мне на язык…
– Жалеете?..
Я вздрогнул от неожиданности. Такое чтение мыслей вряд понравится кому-то. Надо бы следить за собой и быть аккуратнее, – подумал я. – Кто знает, что у него на уме.
– Ничего на уме у меня нет, и быть не может. Не бойтесь, Сергей Борисович! Расслабьтесь. Будет вам уже. Я к вам со всем своим почтением – Прелюбопытнейшая, кстати, публика, эти курортники, – продолжил он. – Как вы считаете, моё предложение справедливое?
– Какое предложение?
– Дать этим красавцам фамилию … и естественно наградить…
– Позвольте, за что! – изумился я.
– Ну, это как посмотреть, Сергей Борисович. Неужели вы не видите, какая прелестная гадость случается у вас на глазах. И скука уходит куда-то моментально. Надо бы продолжить, – и он одним взмахом вырвал у себя из-под хвоста клок волос и бросил их на ветер…
И тут понеслось… Молодая женщина, внезапно вскочив на скамейку, вдруг завизжала ржавыми струнами так, что флейтист, хоть из бронзы, открыл рот, чуть не выронив свой изящный инструмент. Шлюха-а! – заорал молодой человек, находившийся рядом. – Шлюха-а-а!.. Голос его зашёлся и завис под аркой, ведущей на бульвар Лермонтова. Жёлтая пресса в ближайшем киоске, которую было не видно до поры до времени, вдруг повылазила, и толстыми пачками, свисая сквозь стекло витрины, взывала: «Читайте! Читайте!». Всё как-то сразу окрасилось в жёлтые и красные тона. На моих глазах несколько пар почтенного возраста моментально перессорилось. А что молодёжь? А молодёжь в мгновение ока стала настолько развязной, что вовсю отпускала скабрёзные шуточки в адрес окружающих. Русский язык стал совершенно неузнаваем. Смесь сленга с какими-то вывертами, матерками летела на всю округу. Бедные уши филологов, хранителей культуры речи! Если бы они всё это услышали, то свернулись тотчас же и напрочь засохли! Семантике и стилистике русского языка пришёл плачевный конец… Тьма торжествовала!..
Фонтан с подсветкой заполонили люди, собаки, взявшиеся ниоткуда. Всё кипело в диком эротическом танце под «Дьявольские трели» Тартини. И в этой раскрутившейся вакханалии вдруг одиноко зазвенел уличный фонарь, разбитый камнем, брошенным подростком. Словно долгожданный сигнал к разрушению! Я представил себе на мгновение, какое смятение сейчас произойдёт в одиноких душах! Какие страсти, какие искушения… Мир на глазах вот-вот начнет сходить с ума… Из кустов уже выглядывали алкоголики, наркоманы, сутенёры, маньяки и прочая нечисть, которая только и ждала своего часа… Тлетворный, резкий запах быстро распространялся по всей Платановой аллее и бульвару Лермонтова. Трое полицейских с пустыми невидящими глазами проплыли мимо, словно слабые «тени». Тоже жертвы, – подумал я, – если не видят, что творится вокруг. И я, ошарашенный таким поворотом событий, застыл с открытым ртом. Вот так раз! Оказывается, наш народ к разврату готов! Только дай клич? Мало сказать, досада, боль и обида охватили меня… И тут на меня вдруг что-то «нашло».
– Остановитесь! – заорал я. – Это же ни в какие рамки не входит! Наш город культурный и достаточно полон всяческих добродетелей. А вы? Что за балаган здесь устроили? – продолжал я, обращаясь к тёмной стороне жизни.
– Позвольте! Сначала приглашаете, а затем ещё и недовольство своё высказываете. Ну, нет. Теперь, батенька, смотрите и удивляйтесь! Дерьма в человеке всегда хватало. Даже я теряюсь в догадках, откуда, если он создан по образу и подобию… Откуда? Только Создателю одному возможно известно, но секрет сей он хранит и от нас. А ну-ка, я подкину дровишек в печь. – И Чёрт Чертанович потянулся косматой лапищей к своему «непотребному месту», желая вырвать ещё один клок. Глаза его, уже не просто сверкали, а налились кровью…
События на глазах разворачивались непредсказуемо! Срочно надо было что-то делать. Но что?.. На выручку вовремя пришла спасительная мысль. Я себя, к сожалению, к верующим никогда не относил. В церкви был за всю свою сознательную жизнь от силы раза три, на похоронах тёщи, ну и с приятелем из любопытства раз-два. А тут меня прямо прорвало…
– Господи! Чур, меня! – закричал я и при этом осенил себя неумело крестом.
Чёрт Чертанович, как только я коснулся тремя перстами своего левого плеча, заскрипел зубами и стал сжиматься, сворачиваться, на глазах, становясь всё меньше и меньше размерами. Я осмелел и уверенно, ещё и ещё раз перекрестился. «Ага! – восторжествовал я. – Так тебе и надо. Нечего подбивать людей на всякую гадость, нашёл тут, понимаешь, прелестную…». И продолжил, завывая: «Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое. Да будет воля Твоя…». Повернувшись в сторону храма Вознесения Господня, я стал отбивать поклоны и ещё неистовей креститься…
Раздавшийся лёгкий хлопок и струйка дыма, быстро расходящаяся в воздухе, остановили меня. Чёрт Чертанович, его громадные рога, хвост, копыта мгновенно испарились, оставляя после себя стойкий запах серы, напоминая о том, что всегда может вернуться…
Сосед по скамейке мирно сопел носом. Зачитавшись прекрасными страницами романа Булгакова, испытывая блаженство от чтения, согретый курортным воздухом, он самым бессовестным образом спал… Меня же до сих пор так и подмывает рассказать и поделиться… Но только кому, с кем?..
…Платановая аллея светилась ровным, тёплым вечерним светом, пробивающимся сквозь кроны деревьев. Неспешно шли прохожие, тихо и мирно переговариваясь между собой. Было видно, насколько благодатно отражается на их настроении море, лето, ну и конечно наш изумительный город… Картина соответствовала разгару курортного сезона. Всё было обыденно, прилично и где-то даже немножко скучно…
Автор: Владимир
Источник: https://litclubbs.ru/articles/8249-proezdom-ili-pochti-po-bulgakovu.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#фантастика #булгаков #проездом #фантастика
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.