Любые совпадения в именах и событиях случайны.
«Пора». – Николай ужом выскользнул из колодца, и с невероятным проворством пополз за угол особняка. Вот и шкаф электрощита. Подтянувшись, вскочил на щит и, придерживаясь за водосточную трубу, вскарабкался до уровня окна второго этажа. Пристегнул страховочный пояс. Тихо заскрежетал стеклорез. Стекло, привязанное к мощной присоске, бесшумно опустилось на землю.
Николай оказался в конце широкого вестибюля. Через несколько метров, он поворачивал вправо. В самом конце вестибюля, тонкой нитью просматривалась полоска света. Кошачьей, бесшумной походкой, Николай проскользнул к дверям. Прислушался. Из-за дверей доносился невнятный гомон. Судя по всему, в помещении находились двое.
- Пойду-ка отолью, - расслышал голос Николай, и прижался спиной к дверному косяку. Дверь бесшумно отворилась, прикрыв собой Платошина. Охранник повернулся, чтобы закрыть дверь, и увидел перед собой тёмный силуэт человека. Молниеносный выпад руки в область шеи, и охранник обмяк в руках нападающего. Николай осторожно опустил на пол надолго обездвиженного бодигарда.
Минут через пять, раздался тихий стук в дверь.
- Валет, ты чего играешься? Тебе делать нечего? Скоро Митяя сменять, а ты как в унитаз провалился! Бочку, что ли наполнял?
Снова стук.
- Да, ядрена корень, ты идиот, что ли? – Второй бодигард поднялся с кресла и шагнул к двери. В этот момент дверь распахнулась, и он увидел перед собой человека в камуфляже и черной маске.
- Ты кто?? – спросил он. И брови его поползли вверх. Больше ничего сделать он не успел.
В вестибюле, спина к спине, лежали двое. Головы и ноги их были примотаны скотчем. Рты заклеены. Они мирно посапывали, и счастливо улыбались в глубокой отключке.
Автандил Бичикович сидел за обширным письменным столом в глубокой задумчивости, прокручивая в голове десятки хитроумных планов по выходу из щекотливой ситуации, созданной им же самим, с минимальными потерями. Дверь распахнулась с противным треском. Перед ним, собственной персоной, стоял «испарившийся», неуловимый водитель Платошин. Глаза Автандила Бичиковича округлились. Сердце противно ёкнуло. Рука медленно потянулась к ящику стола.
- А вот это не надо! – Нога вошедшего обрушила на «хозяина» тяжелый письменный стол. Отлетев к стенке, тот ударился затылком о батарею отопления, и затих. Николай, не спеша, со знанием дела завел потерявшему сознание Гоглидзе руки за спину, и стянул их скотчем. Подтянув согнутые в коленях ноги к рукам, связал их вместе. Рот, как и бодигардам, во избежание стенаний и оправдательных речей, так же надёжно запечатал скотчем. Достал из кармана запал от ручной гранаты, с привязанной к чеке леской.
Пришедший в себя Гоглидзе открыл глаза.
- Ну, здравствуй, Автандил Бичикович! С пробужением! Узнаёшь? Да, да! Это я, «Привет от Георгия». Гоглидзе с животным ужасом смотрел на свою смерть, и жалобно мычал.
- Не мычи, дорогой, никто тебя не слышит, а я не хочу. Ты знаешь, что это такое? – показал ему запал Николай. Дрожащий как осиновый лист Автандил Бичикович мелко затряс головой.
- Вот и замечательно! Сейчас я привяжу эту штуковину к твоему бедру с внутренней стороны. Затем протяну вот эту леску между рук, и привяжу её к ногам. И оставаться тебе мужиком ровно до той поры, пока не затечет спина. А затечет она скоро. Поверь. Ты попытаешься потянуться. Чека тут же выскочит, а дальше, помогай тебе господь. Глаза Гоглидзе выкатились из орбит, и потекли крупные слёзы. Он замычал еще сильнее, когда Николай принялся осуществлять сказанное.
- Ну, вот! А теперь, прощай, Автандил Бичикович. Пойду я. Бог тебе в помощь. – Николай встал с колен, и не оборачиваясь, вышел из комнаты, бесшумно прикрыв дверь.
И снова вездесущая желтая пресса истерично захлебывалась в лае, стараясь «перекричать» друг друга: «Вчера в невменяемом состоянии в психиатрическую клинику был доставлен известный в предпринимательских кругах чиновник, Автандил Бичикович Гоглидзе. По версии правоохранительных органов, неизвестный мститель, прозванный «Робин Гудом», привязал к ноге у паха господина Гоглидзе запал от гранаты. Прибывшие взрывотехники определили, что запал являлся муляжом. Врачи сомневаются в благоприятном прогнозе, относительно психического состояния больного».
Следователь Алексей Панин хорошо помнил и знал из параллельного класса, Колю Платошина. Можно даже сказать, они были приятелями. Несмотря на неблагополучную семью Николая, он был нормальным парнем, хорошим товарищем. Помнил Алексей и привязанность Коли к своему родственнику «дядьке» Егору.
Дело об убийстве, с притянутыми «за уши» уликами, поручили вести ему. «Не мог Платошин убить своего родственника. Вот не мог, и все тут». Не верил в это Алексей. Он опросил десятки «свидетелей» чисто формально являвшихся таковыми, загонял оперативников. И официальная версия стала «сыпаться» на глазах. Вдруг, «дело» неожиданно забрали, и велели всё забыть. Но Алексей уже точно знал, что к убийству Георгия, Платошин непричастен. Неожиданно Панина вызвал начальник следственного отдела, и отводя глаза в сторону, приказал возобновить следствие в отношении подозреваемого в убийстве четырех человек, Николая Платошкина, и задержать его при первой возможности. Ввиду большой общественной опасности подозреваемого, при его задержании, есть установка «сверху» - стрелять на поражение. Это уже было слишком. И вот новое ЧП. Гоглидзе в психушке. «Ай да Платошин! Ай да боец! Молодец! Пятью гнидами на земле меньше. Парня надо спасать».
Где пристанище «Робин Гуда» Панин уже знал.
Он застал Платошина сидящим на лавочке возле двора.
- Привет, Коля, узнал?
- Привет. С чем пожаловал?
Панин протянул руку к внутреннему карману пиджака. Николай напрягся как взведенная пружина.
- Тихо, тихо, Коля. Успокойся! – Панин вынул из кармана удостоверение.
- Вычислили, значит, ищейки!
- Дурак ты, Платошин. Уходи немедленно. Не сегодня, так завтра тебя действительно вычислят. И скорее всего, убьют «при попытке к бегству». Всё. Я ухожу. Меня ты не видел.
- Пора мне, Потапыч. Сделал я всё, что обещал дядьке Егору. Уходить надо,– грустно проговорил Коля, складывая свои нехитрые пожитки в рюкзак. Старик сидел молча, опустив седую голову.
- А может, останешься? А? Коль? Невмоготу мне, старому и одинокому горе горевать. Помру, и похоронить некому. А так легче, когда живой человек рядышком. За сынка бы мне был.
- Дорогой мой старик, я очень привязался к тебе за эти дни. Сильно ты мне помог. Многим я тебе обязан. Но пойми, разные у нас дороги. Зачем тебе большие неприятности, если меня здесь найдут? И сына я тебе заменить не смогу. Ты надейся. Человек жив, пока есть надежда. Вернется он.
Потапыч печально посмотрел на фотографию сына, висящую на стене. – Да нет, Коль, поди уж не вернется сынок мой, Васятка. Давеча вот и рюмочку выпил за упокой души убиенного воина Василия. Значит, уходишь, - Потапыч невидящим взглядом смотрел в темное окно. - Ну, прощевай, Коля. Насильно мил не будешь.
- Прощай, Потапыч. – Коля вышел во двор, погладил по капоту второй раз осиротевшую «троечку», и не оглядываясь, быстрым шагом пошел прочь.
Потапыч трижды перекрестил темноту в которой, навсегда, растворился Николай.
Бывший прапорщик Николай Платошин сидел в кабинете начальника управления кадров ГУ ГШ РФ, и рассказывал свою грустную историю.
- Значит, решил отсидеться за «широкой спиной» ГРУ? – спросил седой кадровик.
- Нет. Я просто понял, все, что там, за этими стенами – не мое. Я должен служить.
- Должен, значит? Ну, что ж, разведка своих не бросает. Пиши рапорт. Пока документы будут ходить по кабинетам, поедешь в N... бригаду, натаскивать молодежь. Там недокомплект инструкторов.
Группа задержания подъехала к дому Потапыча, когда за спиной Платошина закрылась дверь на КПП войсковый части.
ЛАЙКИ , очень, важный момент для рассказа и канала!! Иначе рассказ написан в "стол". Таковы правила Дзена. Буду всем благодарна за отметку " мне нравится"
Уважаемые друзья канала и читатели, которые не подписались на канал!
Благодарю Вас за то, что читаете рассказы на канале "Стэфановна". Предлагаю Вашему вниманию рассказы разной тематики, написанные на основе жизненных историй: